— У вас отличный вкус — хозяин последил за моим взглядом. — Посмотрите, какая прекрасная работа, ну, а вышивка, бесспорно, выше всяких похвал! Такое делает лишь мастер Лиана, ее работы отличаются от других изящным кроем и совершенно потрясающей отделкой. Обычно она изготавливает свои изделия только на заказ, ее работы нечасто оказываются в продаже. Редкая вещь. Хотя она и сшита в народном стиле, но такие рубашки охотно покупают и самые знатные люди. Есть такая одежда, которая придется по вкусу любому, стоит только ее увидеть.

Все еще отказываясь верить своим глазам, я взяла в руки рубашку. Да, это она и есть! Всмотрелась внимательно в ворот, на изнанку ткани… Надо же, Вольгстр даже не надел ее ни разу. Она ему что, настолько не понравилась?

— А еще работы этого мастера у вас есть? — не зная зачем, спросила я.

— Да, имеется еще одна. Правда, она не для нынешнего жаркого времени — и через мгновение я увидела серую бархатную рубашку, расшитую серебром. И ее я тогда же, зимой, сшила Вольгастру. И отдала ему вместе с той, голубой рубашкой…И ее он тоже не надевал ни разу… Ничего не понимаю! Зачем он их продал?

— Кто их вам привез? То есть, простите, я хотела сказать, что возьму обе эти рубашки. Да, и приложите к ним еще вот эту, из белого батиста с мережкой, и еще ту, из бледно-желтого шелка… Они тоже очень красивые. Просто мне бы хотелось узнать, появятся ли еще у вас в продаже вещи этого мастера… как ее там? и когда именно?

— Не имею ни малейшего представления. Но буду просить молодого человека, что мне их продал, еще привезти на продажу изделия этого мастера. Они всегда пользуются немалым спросом. Но вы и сами посмотрите, какая прекрасная работа!

— То есть, он, этот молодой человек, вам уже и раньше привозил одежду на продажу? Я имею в виду изделия мастера… как там ее? а, Лианы!

— Да, зимой, ближе к весне. Это уже вторая партия. Кстати, первая партия разошлась всего за несколько дней.

Вот даже как! Ну, Вольгастр, ты и ловкач! А я то, дура, была так счастлива, что могу сделать для тебя хоть что-то приятное, когда зимой ты заглянул ко мне и попросил изготовить для него новую одежду, да еще отдельно добавил, чтоб украсила ее побогаче. Ну, я и старалась, ночи напролет сидела над шитьем, чтоб тебя порадовать, узоры новые придумывала! А тебе просто хотелось продать их подороже… Ну, и как тебя после этого называть? А меня, пустоголовую? Интересно, что ты ему еще продал? Как бы отвечая на мой незаданный вопрос, хозяин добавил:

— Из всего, что он мне привез, остались непроданными лишь эти две последние рубашки. И то случайно. Просто один господин просил их оставить для него, да так и не пришел за товаром. Остальную одежду расхватали, несмотря на высокую цену.

Да, признаюсь, не ожидала я, Вольгастр, от тебя такого! Интересно, что же ты в первый раз сюда привез на продажу? Это же все мои подарки, причем сделанные тебе от чистого сердца! Неужели тебе было мало тех денег, что я дала в последнюю нашу встречу? Или на свадьбу не хватало? Я же в те вещи, что сейчас лежат передо мной, всю свою любовь к тебе вкладывала! Вспомнилось, как я вышивала эти васильки на рубашке… Тогда я специально подбирала нитки, чтоб они в точности повторяли цвет моих глаз… Думала: посмотрит на них, меня лишний раз вспомнит! А ты… Ох, ну и дура я, какая же я дура! Перед моими глазами встало громоздкое ожерелье с рубинами на шее молодой жены Вольгастра. Так вот откуда он сумел набрать немалые деньги на эту безвкусицу! Как я понимаю, мой бывший жених продал все, что мог, лишь бы насобирать средств на свадьбу и порадовать будущую жену дорогим ожерельем. Да, оно уж стоит, скажу я вам… Надеюсь, хотя бы за одежду хорошую цену взял! — с внезапной злостью подумала я. А впрочем, все правильно: зачем ему память о бывшей невесте?

— Видите ли — начала я, постаравшись загнать ненужные сейчас мысли подальше, — видите ли… У меня к вам просьба… Не знаю даже, как и сказать… В общем, у меня для знакомого есть еще один подарок и небольшое послание — и я положила на прилавок письмо, завернутое в роскошный вышитый шарф (который я тоже достала из своих бездонных сундуков). — Ах да, я же еще не расплатилась! — и с этими словами я выложила на стол золотой империал (из тех, что я прихватила в комнате графа), при виде которого торговец вопросительно посмотрел на меня. Его можно понять: как бы дорого не стоили эти рубашки, но империал с лихвой перекрывает их стоимость. Хозяин не простак, догадывается, что такие деньги просто так не платятся. А я продолжала:

— Мне бы хотелось, чтоб эти рубашки как можно быстрее доставили во дворец Правителя моему э… другу. И еще бы я была вам очень признательна за две вещи: во-первых, пусть подарок моему знакомому красиво завернут, и доставят в самое ближайшее время. Желательно в течение получаса. И во-вторых, мне бы очень не хотелось, чтоб моя сестра, княгиня Айберте, даже случайно не узнала об этой посылке моему другу. Она о нем, о моем э… друге, даже слышать не желает, и я никак не могу понять, по какой причине…

— Да, конечно, все будет так, как пожелает прекрасная госпожа — почтительно наклонил голову хозяин. Ему все ясно, да и что ж тут непонятного: девка втайне от семьи завела с кем-то шашни, очертя голову деньгами швыряется, чтоб любовное послание ухажеру передать, а ему платит за молчание. Такие истории не редкость. К тому же если вспомнить скверный характер князя Айберте, то становится понятным, отчего родственница князя старается скрыть от его вечного недовольства своего ухажера. — А кому именно во дворце Правителя нужно доставить подарок?

— Я разве не сказала? О, простите! Церемониймейстеру двора принца Харнлонгра барону Деннеже. Но очень вас прошу, поскорей!

— Мы очень постараемся. Хотя у нас так много заказов в связи с сегодняшним праздником…

Как, разве я тебе недостаточно заплатила? Ну, мужик, тебе палец в рот не клади! Оттяпаешь всю руку! Хотя, конечно, если купец чует выгоду…

— Разумеется! — я положила перед торговцем еще одну золотую монету, но уже обычную. — Это за срочную доставку…

Не прошло и минуты, как посыльный с большим пакетом чуть ли не бегом направился во дворец, а вышла следом за ним. Спиной чувствовала: хозяин, сопровождавший меня до выхода, стоит в дверях и смотрит мне в спину. Он что, решил проследить за тем, куда я направляюсь? Если так, то тебе, мужик, я не завидую — можно и по голове получить ненароком. Вен за мной со стороны присматривает… Свернула за угол, немного прошла — нет, все хорошо, никто за мной не идет. Снова низко повязала платок и села на догнавшую меня телегу. Кивнула Вену — все в порядке, письмо ушло.

— Лия, что тебя беспокоит?

— Видишь ли, хозяин лавки вслед за мной вышел. Может, что заподозрил? Или я вела себя как-то не так?

— Ох, Лия, Лия — чуть усмехнулся Вен. — Горе с тобой… Неужели самой не понятно? Мужчина просто вышел посмотреть на понравившуюся ему красивую женщину — вот и все. А ты себе выдумываешь невесть что…

— Уверен?

— Я в подобных вещах не ошибаюсь…

Что ж, приятно… А интересно было бы посмотреть на Деннеже. Судя по тому, что мне о нем рассказали ребята — это самый занудный и пунктуальный человек на свете, страстный ревнитель древних традиций, и вдобавок к этому он невероятно честен. Их семья считается одной из самых знатных в Харнлонгре, и ее представители служат короне уже много поколений, причем все, как один, служат именно в звании церемониймейстеров, и являются такой же неотъемлемой частью королевского двора, как корона и трон. Его требования точности соблюдения правил этикета даже в мелочах в свое время доводили почти до бешенства любого, кому он преподавал науку о правилах аристократического поведения. Барону ближе к шестидесяти, и в вопросах чести он непререкаем. Вначале я обрадовалась, решила: узнав обо всем, этот человек поможет ребятам. Однако, вздохнув, Дан мне сказал, что просить барона о помощи не стоит.

— Увы. Человек он честный, но твердолобый до крайности. Он живет в своем правильном, спокойном мирке, основанном на незыблемых нормах и традициях. Любое, даже самое незначительное происшествие, выбивает его из привычной колеи, а неожиданную новость он всегда встречает в штыки. Помогать нам он будет лишь тогда, когда полностью поверит в нашу историю. Если даже допустить невероятное, и я сумею с ним встретиться, то он, выслушав меня, для начала кликнет стражу, чтоб они посадили нас под замок, а дальше потребует от тех же охранников, которым сдаст нас под арест, разобраться, в чем дело, и немедля доложить ему о результатах расследования. Но зато если он во что-то уверует, то все: упрется, будет стоять на своем до конца, не свернешь. В этом смысле лучшего союзника придумать трудно.