Когда он снова открыл глаза, голова Рэйко покоилась у него на плече. Рэйко надула губки.

– Ты делаешь это, как американец, – сказала она по-японски.

Он взглянул на картину, висящую над кроватью. Красные гвоздики в китайской вазе по черному бархату. Он видел цветы вверх ногами. Хотелось спать.

– Откуда ты знаешь, как американцы это делают?

– Смотрела видики, которые мои приносят домой. Еще притворялась, будто ничего не понимаю. Краснела, когда начинался секс, ну и прочая лажа. Д'Урсо все это очень забавляет. – Ее презрение к семейству Д'Урсо слишком явно бросалось в глаза. Уж такая ли она хорошая актриса, как ей самой это кажется? Есть повод для беспокойства.

– Ну так как же трахаются американцы?

– Быстро. Будто насилуют – только в конце говорят друг другу: «Я люблю тебя». Просто фигня. Ты смотрел «Отсюда до вечности»? «Это классика», как говорит дорогуша Мишель. У нее есть собственная кассета. Берт Ланкастер на пляже верхом на блондинке. Быстро-быстро-быстро. Кошмар.

– Кто такой Берт Ланкастер? – Он усмехнулся. Он прекрасно знал, кто такой Берт Ланкастер.

Она надула губки и отвернулась, прижавшись щекой к спине правого дракона. Принцесса моя.

– Извини, – произнес он наконец. – Иногда я становлюсь... нервным, раздражительным. Иногда мне трудно расслабиться.

– Знаю. – Он почувствовал ее вздох на своей голой груди. – Вот почему я никогда тебе ничего не рассказываю, пока мы не кончим. Но теперь это, кажется, не важно. Ты теперь всегда такой.

Черт. Только не сейчас. Пожалуйста.

– Извини. Иногда я ничего не могу с собой поделать. Но все наладится. И очень скоро, надеюсь.

– Ничего не наладится. – Рэйко приподнялась и сверкнула на него глазами, полными слез.

Вечно она драматизирует. Любит видеть его выбитым из колеи. По какой-то причине женщинам нравится время от времени загонять мужчин в угол. Глупо.

– Ну что там у тебя? Давай говори.

– Тебе какие новости сначала: плохие или очень плохие?

Он нахмурился.

– Я этих игр не люблю.

– Д'Урсо сказал жене, что собирается убить Антонелли.

Она оперлась на локоть, ожидая бешеной реакции. Нет, такого удовольствия он ей не доставит. Он снова посмотрел на гвоздики. Черт.

– Тебя это не удивляет?

Он все глядел на гвоздики и думал, как это – писать красками по бархату.

– Д'Урсо говорил мне, что у него какие-то большие планы. Видимо, он именно это имел в виду. Я думал, что этот ублюдок умнее.

Он привлек Рэйко к себе, положил ее голову себе на грудь и поглаживал ее волосы, раздумывая, как это отразится на нем и его дезертирстве из Фугукай и партнерстве с Д'Урсо. Если Д'Урсо достаточно силен, чтобы провернуть такое, для торговли рабами это великолепно. Конкуренции со стороны Антонелли и Хамабути будет положен конец. Они с Д'Урсо весь город приберут к рукам. Но если попытка Д'Урсо убрать босса сорвется, он, Нагаи, окажется под перекрестным огнем и станет объектом возмездия Антонелли. Нагаи подергал себя за мочку уха. Может, лучше не ввязываться в игру на стороне Д'Урсо, пока не кончится борьба за власть? В таких делах неразумно поддерживать проигравшего.

– Д'Урсо пользуется поддержкой в семействе? – спросил он, вспоминая собственную попытку убить Хамабути и тех людей, которые, как ему тогда казалось, могли бы его поддержать.

– Я слышала, как Д'Урсо и Бобби обсуждали своих друзей в семействе. Некоторые, говорили они, «в самом деле хорошие парни». Кажется, они имели в виду, что эти люди скорее пойдут за Д'Урсо, чем за Антонелли. Они называли имена, но мне этих имен не запомнить. Для меня итальянские имена все одинаковы. «Ип-пи, дель-ли, ро-ло, ро-ли». – Она брезгливо сморщилась.

– Д'Урсо говорил, как он собирается убить Антонелли?

Рэйко покачала головой.

– Он никогда с женой не обсуждает подробностей. Дорогуша Мишель впадает в истерику и от той малости, которую он ей рассказывает. Когда он рассказал ей об этом, я думала, что с ней случится припадок. Она вся побелела. Позже она предупредила Бобби, что некто по имени Винсент первым перебьет их всех.

Нагаи кивнул. Ах да... Винсент. Грозная сила, надо полагать. Масиро мог бы помочь Д'Урсо разделаться с этим Винсентом. Если только Нагаи решит встать на сторону Д'Урсо. Если...

Нагаи снова откинулся на подушки и уставился на красные гвоздики. Но как это Д'Урсо вообще могло такое прийти в голову? Разве он ничему не научился на большой ошибке Нагаи? И все же какая-то часть его существа хотела подать Д'Урсо совет – так он сможет повторить собственное покушение на Хамабути и доказать, что это осуществимо. Однако мафия ведет жесткую игру: сила действия равна силе противодействия. Антонелли не станет разыгрывать с Д'Урсо старого доброго наставника, как то делал Хамабути с ним, Нагаи. Нет, это неразумно.

– Я тебе говорила, что есть еще плохие новости, – сказала Рэйко, прерывая его размышления. – Ты не хочешь послушать? Тебе, кажется, все равно. – Она не скрывала досады. Она не всегда была с ним такой дерзкой и упрямой. Начала огрызаться с тех пор, как стала для него шпионить.

Нагаи заглянул ей в глаза и подумал, не надавать ли ей хорошенько по щекам, чтоб знала свое место.

– Слушаю тебя. Говори.

– Д'Урсо и Мишель поссорились из-за меня. Он хочет забрать меня из дому и определить проституткой в свой бордель. – Она это выпалила с какой-то даже угрозой.

– Тебе уже велели собирать вещи?

– Нет. Она хочет, чтобы я осталась с ребенком. Но Д'Урсо вбил себе это в голову, а он всегда все делает по-своему. А я тебе сразу должна сказать: проституткой я не буду! Лучше сбегу совсем.

Нагаи уставился на нее. Что-то не нравится ему такая воинственность. Набралась всякого в доме у Д'Урсо.

– Ты ведь еще не в борделе. Что волноваться заранее? – Интересно, нельзя ли ее уговорить. Шпионка в борделе Атлантик-Сити оказалась бы очень полезной. Ведь не целка же она: раньше этим занималась. Надо бы переубедить ее, пообещать что-нибудь. Впрочем, не сейчас. Позже. Пусть немного остынет.

– Видишь ли, я ему нравлюсь. Он вечно на меня пялится, говорит разные вещи.

Нагаи нахмурился.

– Кто?

– Д'Урсо! Он хочет меня трахнуть. Как-нибудь на этих днях, когда Мишель уйдет за покупками, он таки своего добьется. Он меня изнасилует! – Это ее, казалось, вовсе не волновало. В голосе скорее звучали угроза, вызов.

– Ты никогда мне не рассказывала.

– Ну вот, рассказываю теперь. Это правда. Он очень хочет меня. – Она говорила как маленькая, вдрызг избалованная соплячка.

– Если ты дашь ему, – медленно произнес он, – можешь считать себя такой же рабыней, как все. Я предупреждаю тебя.

Она надула губки и всхлипнула.

– Но если я не смогу с ним справиться?

– Это твои проблемы.

Лицо у нее было такое, будто она вот-вот расплачется. Она знала цену его словам.

Нагаи взглянул вверх, на потолок, по которому ветвились трещины. Они не были ни на что в особенности похожи. Нагаи закрыл глаза. Можно было бы полностью отключиться, но он знал, что Рэйко тут же разбудит его.

Нагаи слышал, как она хлюпает носом.

– Что ты собираешься делать? – спросила она. – Это очень серьезно.

Он открыл глаза и посмотрел на нее, разозленный ее приставаниями.

– Я сам решу, что мне делать и когда.

– Но ты...

– Никаких «но». Пока еще все под контролем. Ты еще не в борделе, а Антонелли, как мне известно, как раз сейчас во Флориде. Д'Урсо ничего не станет предпринимать на незнакомой территории.

– Почему ты так в этом уверен?

– Потому что знаю. Видел я все это. Д'Урсо жаждет мести. Он хочет все увидеть своими глазами или, во всяком случае, находиться так близко, чтобы прочувствовать все это. Еще одна ошибка.

Рэйко села, обхватила руками колени.

– Не знаю, как ты можешь говорить, будто все у нас под контролем. Ты же еще и пальцем не пошевелил.

– Мне и не надо шевелить. Когда Д'Урсо попробует удалить тебя из дома, тогда и разберемся. Но пока нас никто не беспокоит. Как говорит Масиро, дай нападающим подойти к тебе, а не гоняйся за ними. Пока они нас не беспокоят, и мы не станем беспокоить их. Но если только я узнаю, что Д'Урсо трахнул тебя...