Он вскочил босыми ногами на парту и окинул сверстников торжествующим взглядом. Шею его обвивал уж, при одном виде которого толстый Синдзо содрогался.

Приплясывая, Масато запел:

Стайка дружная гольцов Разогнала рыбаков...

'Карп — сильная и смелая рыба, идущая всегда против течения, преодолевая водопады и пороги. В Японии карп — символ храбрости и мужества. В национальный «праздник мальчиков», празднующийся ежегодно 5 мая, обычно у каждого японского дома, и семье которого имеются мальчики, на шестах вывешиваются бумажные и матерчатые изображения карпов.

Это послужило сигналом. С разных мест послышались возгласы:

— Ну и жарко стало Сове!

— Вылетел из класса, как пробка!

— Побежал жаловаться!

Сигеру выскочил на середину класса и заходил колесом, Синдзо, позабыв недавние обиды, потешно захрюкал поросенком, а Такао устроился на кафедре и, умело подражая классному наставнику, неторопливо загнусавил:

— Итак, господа, что есть хорошее и что есть плохое? Саа. . . Очень просто. Все, что вы считаете хорошим, и есть плохое, а все, что вы считаете плохим, есть хорошее. Понятно, господа? Повтори-к-а, Сигеру. Не знаешь? Нехорошо. А теперь скажите, что является неизменным и вечно постоянным? Синдзо! Не знаешь? Ай, как плохо! Неизменным является глупость. Уж кто-кто, а ты должен это твердо знать! Скажи отцу, чтобы зашел ко мне вечером. Я с ним поговорю. Кстати, пусть захватит с собой сверток с рисом... и свежей рыбки...

Мальчики хохотали, а маленький Такао еще усерднее выпячивал губы и крутил головой. Не смеялся только Хитоси. Исподлобья поглядывал он на веселящийся класс и тихо перешептывался с группой своих приятелей.

— Когда я затопал ногами, — сказал Масато, — мне показалось, что многие струсят и побоятся Совы. А вы будто сговорились все, молодцы!

— Топать-то топали, — неуверенно глядя на Дзиро, сказал Синдзо, — а теперь, наверно, нам достанется.

— А ты уж струсил? — рассмеялся Дзиро.

Он подошел к открытому окну и уселся на подоконник. Насмешливо поглядывая на толстяка, он добавил:

— Если и впредь так дружно будем действовать, то и пугаться некого будет. Кто струсил — пусть уходит! Мы того и товарищем считать не будем. Пожалуйста!

П

Дзиро гоповон кивнул на дверь. В классе раздались возгласы:

— Зачем нам трусить?

— Пусть отдадут учителя!

— Нечего бояться!

Из угла класса, где сидел Хитоси, мальчики услышали его голос:

— А я хоть и не струсил, но все равно ногами не топал. А вы хороши, нечего сказать, — выгнали классного наставника! Забыли про то, что непозволительно даже на тень учителя наступать. ..

Одетый в клетчатую рубашку ковбойку и бархатные коричневые штаны гольф, тонкий, высокий Хитоси встал из-за парты, небрежно засунув руки в карманы.

В классе стало тихо. Масато присвистнул и, растягивая слова, произнес:

— Вот ты какой!

Все головы повернулись к Хитоси. Тот опустил глаза и, ни на кого не глядя, угрюмо добавил:

— И впредь топать не буду. Порядочные школьники так не поступают. Не успеете вырасти, как пойдете по дорожке Сато.. .

Дзиро почувствовал, что кровь приливает к его лицу. Крепко ухватив руками край подоконника, на котором сидел, он нагнулся вперед словно для прыжка:

— А ты что же, Хитоси, по дорожке Совы хочешь пойти?

— А хотя бы и так! — покосившись в его сторону, ответил Хитоси. — Разве Гото преступник, как твой Сато?

И он с презрительной гримасой начал собирать свои книжки. Мальчики недоуменно глядели на Хитоси. Такой подлости они не ожидали даже от него.

Хитоси с родителями приехал в городок на Одзпгаве сравнительно недавно. Его отец, богач Тада Хисао, был владельцем крупного оружейного завода в районе Осака. После капитуляции Японии, когда американцы конфисковали ряд военных японских предприятий, Тада поселился с семьей в Одзи у своего брата-помешика. Недавно он уехал в Осака. Поговаривали, что он получил обратно свой завод от американцев и стал выполнять военные заказы. Хитоси нередко хвастался тем, что их семья скоро уедет из Одзи и ему не придется больше жить среди фабричной черни.

Вслед за Хитоси собрали свои книги его товарищи Ден-кити, Масасиге и Сабуро.

— Идите, идите! А нам с Хитоси не по пути, — сказал Сигеру и усмехнулся. — Он важная птица. Каждый день сукияки ¹ ест, а летом с мамашей на курорт ездит! Ну, а мы даже по праздникам мяса не едим.

Хитоси остановился у дверей:

— А тебе завидно? Что я, твое ем?

Окинув школьников презрительным взглядом, он громко рассмеялся и, вытащив из кармана шоколадную конфетку, положил ее в рот. Серебряную бумажку он бросил иа пол.

— А ты думаешь, что свое? — Сигеру приподнялся с парты и обвел рукой весь класс: — Не только мое, но и Масато, и Такао, и многих других...

— Правильно, ему не по дороге с нами! — поддержал приятеля Масато.

— А мы его и не держим, — добавил Дзиро.

Хитоси был уже у двери. При этих словах он решительно повернулся к мальчикам:

¦Сукияки — куски мяса, зажаренные в сое с сахаром и овощами.

— Нужно работать, как работает мой отец, быть таким же порядочным японцем, как он, тогда. .. тогда... —

Хитоси стал заикаться. Он ударил кулаком по двери: —Тогда вы не будете такими завистливыми нищими, как Си-геру, Масато и Дзиро...

Сигеру пожал плечами и спокойно сказал:

— Можно подумать, что не рабочие работают у твоего отца, а он сам трудится с утра до вечера! Может быть, он сам выстроил ваш двухэтажный каменный дом и ты помогал ему при этом?

Сигеру согнулся, делая вид, что несет на спине камни. Хитоси повернулся и вышел, провожаемый громким хохотом. Вслед за ним из класса вышли его друзья. Но, желая оставить за собой последнее слово, Хитоси приоткрыл дверь и крикнул с перекошенным от злости лицом:

— Что ж, кому- нравятся эти красные выкормыши, — он кивнул в сторону Сигеру и Масато, ¦— пусть остаются!

Тогда из-за парты поднялся Масато и, плюнув в ладонь, сжал кулак:

Слушай ты, слизняк, уползай, здесь люди сидят.. .

— Л если не уйду?

Масато молча направился к дверям.

- Бродяги все вы и завистливые нищие! Вот вы кто! — сорвавшимся голосом крикнул Хитоси и захлопнул дверь

— Ну что ж, мальчики, — сказал Дзиро,— геперь-то мы знаем, что за хитрая лиса этот Хитоси! Раньше все вокруг Сато-сенсея увивался, а теперь называет его преступником. А я не отступлюсь от нашего Сато-сенсея! Я не боюсь говорить об этом. А кто боится--пусть идет за Хитоси!

Но никто из ребяг нс двинулся с места.

— Послушайте, мальчики, — сказал Масато. — А что, если мы не будем уходить из класса в часы уроков Сато-сенсея?

— Правильно! Пока его не возвратят!

Все захлопали в ладоши.

— А если нам пришлют нового учителя по истории? — спросил Сигеру.

— Никто нам не нужен, кроме Сато-сенсея! — крикнул Дзиро.— Пусть возвратят нам его! Так я думаю, мальчики?

Раздались крики:

— Никого нам не нужно! . . Пусть возвратят Сато-сенсея! ..

Размахивая пустыми алюминиевыми и деревянными коробками для завтрака и оживленно разговаривая, школьники неторопливо расходились по домам.

Дзиро и его друзья медленно шли по улице. Они не могли расстаться, не обсудив еще раз все происходящее.

Котаро поправил очки, сползающие на нос, и пробормотал:

— Ну, а что же дальше будем делать?

— А что, если. .. забастовать? — Масато топнул ногой. — Подговорить всех учеников не ходить в школу, пока не возвратят учителя!

— Правильно! — воскликнул Сигеру. — Будем пока в лес ходить, на реку рыбу удить.

— Все это, конечно, очень хорошо, — протянул Котаро, — но только как же учиться будем?

— Вот что, ребята, — сказал Дзиро: — пошли к нам! Расскажем все моему брату Хейтаро. Он сейчас должен быть дома. Ладно?