глава первая

Что-то изменилось.

Я видела перед собой всё тот же белый потолок, но что-то однозначно было не так. Мой взгляд скользнул ниже, и я разглядела бежевые обои, покрывающие стены небольшой комнаты. Не моей комнаты. Одним резким движением я села в кровати и осмотрелась вокруг. Паника холодной дрожью поползла вдоль позвоночника, руки покрылись мурашками. Всё, что я видела, было не моим.

Не мой письменный стол у окна, не моя настольная лампа на нём, не мой шкаф в углу комнаты…

Я встала на ноги, испытывая непривычные ощущения: казалось, будто я учусь ходить заново. Неуклюжими шагами я пересекла комнату, направившись к одной из двух дверей. Всё это время я судорожно пыталась вспомнить вчерашний день или хотя бы момент, повлёкший за собой пробуждение в чужом доме. Было бы гораздо проще, будь эта комната моей верной и, пожалуй, единственной подруги Мелиссы. Но здесь я никогда не бывала прежде. И вечер с книгой в руках никак не мог стать причиной моего нахождения здесь. Если только я всё ещё не сплю.

Дверь, до которой я наконец добралась на ходулях вместо ног, оказалась в ванную. Я включила свет и непроизвольно вскрикнула, вдруг заметив девушку — хозяйку комнаты, как я подумала. Но буквально через несколько секунд я с ужасом осознала, насколько сильно ошиблась. В ванной не было никого, кроме меня.

Я подошла ближе к зеркалу и увидела ту самую девушку, которой испугалась. В отражении на меня смотрела весьма привлекательная… блондинка. В этом не было бы ничего странного, не будь я всю свою жизнь шатенкой. Даже если представить, что у меня провал в памяти глубиной с Марианскую впадину, и я забыла, как здесь оказалась, я бы ни за что на свете не перекрасилась в блондинку. Я настолько недолюбливала этот цвет волос, что однажды поспорила с отцом на двадцатку, что никогда не перекрашусь в светлый цвет. Он был уверен, что рано или поздно любая девушка захочет увидеть себя в образе роковой блондинки.

Кстати, он так и не вернул мне долг. Но, кажется, теперь это не актуально.

Когда я наконец смогла сфокусироваться на лице, оторвав онемевший взгляд от волос, из моих лёгких вышибло последние остатки воздуха. Я увидела идеальной формы овальное лицо, в то время как мои скулы всегда казались мне слишком широкими, на нём аккуратный прямой нос, вместо моего слегка вздёрнутого вверх, и небесно-голубые глаза. Цвет своих глаз я никогда не могла определить. Всё зависело от освещения, которое добавляло им несколько оттенков зелёного… но однозначно не делало их такими голубыми, как эти чужие глаза, отражающие мой страх.

Ладно, это уже не смешно. Я крепко зажмурила глаза, восстанавливая дыхание, и прежде чем решилась открыть их вновь, прошла, наверное, целая вечность. Но даже теперь ничего не изменилось: белокурая незнакомка пристально смотрела на меня испуганным взглядом. Я отшатнулась назад, заново испытав потрясение. «Господи, пожалуйста, пусть это будет окно в другую комнату или что-нибудь в этом роде», — молила я, нерешительно приближаясь к девушке напротив. Я вытянула руку в унисон с отражением и коснулась пальцами гладкой и холодной поверхности. Зеркало.

Ошарашенная я выбежала из ванной. Я официально сошла с ума. Метаясь по комнате, словно загнанный в клетку зверь, я пыталась придумать дальнейший план действий. Телефон! Где телефон? Бегло осмотрев комнату, мой взгляд остановился на прикроватной тумбочке, где красовался навороченный белый смартфон. Я ринулась к кровати и взяла мобильник в руки, только сейчас заметив, как сильно они дрожат. Единственные номера, которые я знала наизусть, это номера моих родителей и мой собственный, разумеется. Звонить маме или папе я посчитала на данный момент лишним. Если есть шанс самой разобраться в ситуации — значит, не стоит волновать их раньше времени. Позвоню на свой номер.

Я набрала знакомые цифры и нажала кнопку вызова. Тишина. Тишина. Внезапно в трубке раздался бесцветный женский голос: «Набранный вами номер не существует».

Сердце споткнулось и кувырком рухнуло вниз.

Наверняка я ошиблась. Я повторила попытку, внимательно проверяя каждую цифру, но результат был тем же.

Вот чёрт.

Я сделала глубокий вздох, не позволяя себе паниковать раньше времени. Предположим, я потеряла свой телефон, и сим-карта оказалась повреждена. Этого я, конечно, не помню, но ситуация вполне вероятная.

Я решила позвонить маме. После трёх долгих гудков в трубке раздался женский голос.

— Алло?

— Мам!

— Кто это? — сонно спросила она. В голосе женщины отчётливо послышались настороженные нотки.

— Мам, это я! Дара.

— Что за глупый розыгрыш? Моя дочь спит в своей комнате. Как и я. Не звоните сюда больше! — Женщина повесила трубку, не дождавшись моих объяснений.

Из комнаты испарился весь кислород, и я начала задыхаться. Я даже не была уверена, что это был голос моей матери. Сейчас я ни в чём не была уверена.

Опустившись на колени, я упёрлась ладонями в пол. Меня как будто… не существует?

Что, если я на самом деле блондинка из отражения? Что, если у меня просто раздвоение личности, и каждый раз я забываю о существовании другой? Это, по крайней мере, кое-что объясняет. Мне даже немного — совсем чуть-чуть — полегчало. Психические отклонения — это ведь нормально, не так ли?

Стук в дверь оказался таким внезапным и пугающим, что я почувствовала себя вором, забравшимся в чужой дом, и с трудом подавила желание выпрыгнуть в окно. В комнату заглянула женщина со светлой копной волос, собранных на затылке в неряшливый пучок. На вид ей было чуть больше сорока и, судя по доброжелательному выражению лица, настроена она была вполне дружелюбно.

— Холли, ты все ещё?.. — В этот момент женщина заметила меня, и её голубые глаза округлились от удивления… или страха.

Неужели она видит настоящую меня?

— Боже, Холли, что ты делаешь на полу?

— Я… уронила телефон, — ложь сорвалась с языка автоматически. Не знаю, зачем я это сделала, но было очевидно, что эта женщина не заметила во мне ничего необычного. Более того, следуя элементарной логике, она была мамой девушки, которой теперь была я. Что ж, по крайне мере теперь я знаю своё имя.

Я помахала рукой, в которой держала мобильник, и поднялась на ноги.

— Одевайся, завтрак готов, — сообщила женщина и вышла из комнаты.

С минуту я простояла таращась на закрытую дверь. Какие варианты у меня были? Либо устроить истерику с криками, что я не какая-то там Холли, а Дара, и что я понятия не имею, как здесь оказалась (после чего меня наверняка отправят в психиатрическую лечебницу), либо сделать вид, что ничего не произошло, и играть роль Холли.

Тут, случаем, сценарий нигде не завалялся?

Я осмотрела комнату в поисках какой-нибудь одежды, и мне на глаза попалась яркая вещь кораллового цвета, аккуратно висевшая на спинке стула. Это оказалось платье. Я бы ни за что не надела такой цвет, но выхода у меня не было. Когда я с трудом натянула злосчастное платье, туго обрамляющее идеальную талию, мой взгляд упал на туалетный столик, весь заставленный косметикой. Решив не выходить из образа Холли, я нанесла лёгкий макияж, стараясь скрыть панику в глазах, расчесала непривычно прямые волосы и, наконец, вышла из комнаты.

Желудок буквально завязался в узел, когда я, спускаясь на первый этаж, услышала голоса. Лучше бы я выбрала первый вариант, тогда бы мне не пришлось изображать человека, которого я даже не знаю.

Я задержалась на последней ступеньке и сделала глубокий вдох. «Я — Холли. И всегда ей была. Это всего лишь временное помутнение рассудка».

— Доброе утро, — сказала я, испугавшись собственного голоса. Я ведь здороваюсь по утрам, верно?

Отец Холли, сидевший за столом, оторвал от разложенных вокруг него бумаг не слишком приветливый взгляд и осмотрел меня с ног до головы. Это был крупный, крепкий мужчина средних лет. Тёмные, но с возрастом потерявшие насыщенность и местами поредевшие волосы, были уложены на косой пробор.