«Ну, давай же, давай! – мысленно подгонял Он невидимого противника. – Где же ты там?..»
Но противник явно не собирался становиться удобной мишенью. Время шло, а он ничем не выдавал своего присутствия, не проявляя неосторожного любопытства. Не опуская излучатель и готовый в любой момент открыть уничтожающий огонь, Он быстро прикинул варианты своих дальнейших действий. Вариантов было немного, всего лишь три, а, вернее, даже два, потому что возможность спрятаться в пещере не являлась вариантом: рано или поздно пришлось бы покинуть укрытие и вновь столкнуться с врагом. Нет, не прятаться было нужно от противников, и не убегать от них, а вступать с ними в бой – и побеждать. Только побеждать! Всегда побеждать!
Можно было вернуться к началу ущелья и пробираться верхом к тому месту, где поджидает враг. Но Он избрал другой вариант. Он решил продолжать путь по ущелью, держась вплотную к каменной стене, и не давать противнику никакого шанса на удачный выстрел.
Приподнявшись на носках, Он вырвал из трещины в каменном монолите вьющуюся, слегка шероховатую прядь, стер ею кровь с раненого плеча и осторожно, крадущимися шагами, двинулся вперед, неслышно ступая по камням и по-прежнему держа на прицеле кромку обрыва. Он успел сделать всего лишь несколько шагов, когда враг вновь попытался помешать ему добраться до Цели. Высоко над головой взвилось в воздух угловатое темное тело – горный прыгун намеревался перемахнуть на другой край ущелья, открыв в полете стрельбу наугад и наудачу. Приземлись он на той стороне – и его дальнейший прицельный огонь наверняка оказался бы результативным.
Но удача то ли замешкалась в пути, то ли не захотела помогать горному прыгуну. Тот, кто стремился к Цели, ловко увернулся от пронзивших воздух голубых молний и, падая за россыпь крутолобых пятнистых иссиня-черных валунов, огрызнулся ответным выстрелом. Летящее тело прыгуна напоролось на тонкое, но смертельно острое лезвие бирюзового луча – и в каменную стену врезались с размаху два куска кровавой плоти, только что составлявших единое целое. Живое целое. Кровавый цветок расцвел среди бурых косм на стене, а то, что несколько мгновений назад было мощным телом горного прыгуна, с двумя глухими шлепками упало на дно ущелья.
Он поднялся из-за валунов, подобрал отлетевшее к ручью после удара о камни оружие нападавшего и, размахнувшись, забросил его в черный зев пещеры. Склонился над водой и начал отмываться от крови, не забывая то и дело осматривать все вокруг цепким взглядом.
И вновь пробежали по мышцам живительные токи свежей силы. Он выпрямился, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, повернул голову к продолжающей кровоточить исковерканной плоти еще одного неудачливого противника, постучал себя кулаком по раненому плечу и торжествующе улыбнулся.
«Вам не остановить меня, – подумал Он, растирая ладонями мокрую широкую грудь. – Вам ни за что не остановить меня!»
Равнина, изрытая неглубокими оврагами, уходила к самому горизонту, растворяясь вдали в сером небе. Равнина ему сразу не понравилась – слишком много было там удобных мест для засады. Но, с другой стороны, подумал Он, овраги могут послужить хорошим прикрытием. Цель находилась где-то там, впереди, за линией горизонта.
Лежа в высокой траве на вершине небольшого холма, Он старался уловить любое подозрительное движение и одновременно намечал дальнейший маршрут. Слева от него местность повышалась, переходя в голые каменные уступы. Идти в обход с той стороны не имело смысла – Он стал бы слишком хорошей мишенью, карабкаясь по отвесным бокам скал. Справа равнина обрывалась, не доходя до горизонта; не было там никакого горизонта, а была вздымающаяся до самого неба серая Стена, сама напоминающая поставленное на ребро и вбитое в землю небо. Он уже не раз видел эту Стену: в просветах между деревьями, с вершин возвышенностей, за тусклой гладью озер. Стена постоянно тянулась справа от него, и идти к ней тоже не имело смысла по двум причинам: во-первых, не видно в ней было никаких ворот или дверей, а во-вторых – и это самое главное, – Стена не загораживала путь к Цели. Стена была сама по себе, и Он тоже был сам по себе. Он шел к Цели.
Тщательно изучив равнину и запомнив расположение оврагов, Он, пригибаясь на всякий случай, спустился к подножию по своим собственным следам, отмеченным примятой травой, и, обогнув холм, большими прыжками устремился к ближайшему оврагу, петляя на ходу. Спрыгнул на рыхлый песок, осторожно выглянул: равнина по-прежнему казалась пустынной, хотя Он не собирался обманываться на этот счет. Потуже завязав черную ленту, перехватывавшую его длинные, слегка вьющиеся темные волосы, Он с излучателем в руке двинулся по оврагу в сторону Цели.
Очередной противник возник на краю оврага так стремительно, словно сам воздух, мгновенно сгустившись, принял форму широкоплечей, приземистой, закованной в серые латы фигуры с непомерно большой головой, защищенной красно-зеленым, нахлобученным до самых глаз шлемом. Раздался выстрел – и куски глины посыпались на дно оврага. Выстрел мог оказаться точным, если бы его произвели по неподвижной мишени – но Он-то вовсе не собирался предстать перед противником в подобном качестве! Смертоносный заряд прошил воздух в том месте, где только что находился Он – и это был первый и последний выстрел нападавшего. Тот, которого так жаждали уничтожить, уже успел отпрыгнуть в сторону и в прыжке полоснул лучом своего оружия по облаченной в доспехи фигуре, хорошо заметной на фоне неба. Прочная амуниция не выдержала удара бирюзового клинка, разящего без промаха. Рассеченный поперек туловища противник выронил из рук бесполезное уже оружие и оно упало в овраг. Вслед за ним покатился вниз кровоточащий обрубок, зарылся в песок красно-зеленым нарядным шлемом. Нижняя половина туловища еще некоторое время продолжала стоять, покачиваясь на широко расставленных ногах. Кровь фонтаном хлестала в воздух, кровь стекала по гладкой поверхности доспехов, перекрашивая их в алый цвет. Наконец подогнулись подобные колоннам ноги – и нижняя часть неудачливого стрелка осела на землю. Свесился с края оврага громоздкий бронированный сапог, и все продолжали и продолжали падать с сапога на глинистый склон тяжелые густые капли.
