– Не беспокойся, все хорошо, – ответила Джесси.

– А почему я тебе не верю?

Заставляя себя вернуться в реальность, она перевела взгляд со старинного замка на Берта и улыбнулась ему.

– Потому что чересчур заботливо ко мне относишься.

На пляже горел большой костер. Туристы сидели неподалеку на открытой дощатой веранде летнего ресторанчика за пластмассовыми столиками, ели креветки и пили вино. Местный оркестр из шести музыкантов играл вальс.

– Ты еще не устала? – спросил он.

– Что? – рассеянно переспросила Джесси, понимая, что мысленно опять отсутствует. И почему она никак не могла сосредоточиться на том, о чем говорил Берт? Ведь за прошедшую неделю они провели вместе немало времени. – Прости, пожалуйста. Я не расслышала, что ты сказал. – Джесси заглянула в его глаза, на которые спадала взлохмаченная рыжая челка. Дужку очков в толстой коричневой оправе он вчера нечаянно сломал и скрепил клейкой лентой, поэтому выглядел теперь еще более забавно. Она улыбнулась.

– В чем дело? – добродушно спросил Берт. Джесси пожала плечами, ничего не ответив.

Она-то видела, ему явно не хватало женщины. Например, он совершенно не мог сам подобрать себе нормальную одежду. Наряжался в бесформенные, всегда измятые длинные шорты. Его футболки были на полтора-два размера больше, чем надо, висели на нем как на вешалке и выглядели безвкусно. Сегодняшняя, например, кричаще-оранжевого цвета, пестрела зелеными и желтыми птицами с распростертыми крыльями. Каждый раз, когда Джесси видела его новый наряд, ей так и хотелось взять Берта за руку и отвести в магазин одежды. Но на подобный жест заботы он мог и не согласиться. Да ладно, пусть носит, что ему нравится. Зато танцевать с ним ей было приятно…

– Извини, – неожиданно пробормотала она. – Я сегодня ужасно рассеянная. Ты опять что-то сказал?

– Да, просто заметил, что эта неделя с тобой была замечательной, Джесси.

Тряхнув головой, чтобы отогнать неотступные мысли о таинственном незнакомце, она улыбнулась.

– Еще бы… Мы неплохо проводили время вместе.

Он попадался на ее пути повсюду: в магазине «У Сэма», на пляже, по дороге, когда она возвращалась из агентства домой. Они болтали о картинах, о художниках, о поэзии… Для нее подобные разговоры с малознакомым мужчиной были непривычны. Местные парни, в основном грубоватые моряки, сильно отличались от романтичного Берта Сайреса.

Однажды он вынес на берег мольберт. Она, проходя мимо, посоветовала ему переместиться подальше от команды Марион Хаткинс, обследовавшей место, где взорвалась лодка.

– Там никто не будет тебе мешать! – Он покачал в ответ головой.

– Я переношу на холст только то, что мне нравится, а на все остальное могу не обращать внимания. Тем и замечательно это занятие.

Джесси опять загрустила. В первый же день после страстного свидания в дюнах она обзвонила всех агентов по недвижимости. Никто не сдавал жилье человеку и близко походившему на ее незнакомца. Никому ничего не было известно также и о гостившем у кого-то из местных жителей друге.

Зато туристы опять заговорили о призраке пирата. Она старалась не обольщаться: о привидении всегда ходило множество слухов.

– С тобой все в порядке? – опять спросил он.

– Абсолютно, – уверенно ответила Джесси. Танец закончился, и Берт, приобняв ее за талию горячей ладонью, подвел к свободному столику.

– Сегодня ты выглядишь расстроенной.

– Люди опять заговорили о появлении призрака, – сказала она, пытаясь казаться как можно более безразличной.

– Я слышал.

Бетти рассказала на днях, что слышала беседу туристок в магазине. Они якобы видели знаменитого пирата во время прогулки по пляжу. Джесси восприняла этот рассказ в исполнении сестры как издевательство над собой и обиделась. Но буквально на следующее же утро собственными ушами услышала похожую историю. Две женщины рассказывали подруге, как четырехлетняя Кейт Грей, дочь отдыхавшей на острове семейной пары врачей-эндокринологов, видела призрак на собрании на прошлой неделе. Девочка даже утверждала, что он подмигнул ей.

– Выдумки! – воскликнула Джесси, искоса взглянув на Берта.

Он улыбнулся.

– Не уверен…

– А как тебе кажется, призрак не может быть причастен к взрыву? – Этот вопрос уже не раз возникал у нее. – Не появились ли на этот счет какие-нибудь сведения у офицера Хаткинс?

Берт покачал головой.

– Глупости. – Он кивнул в сторону начальницы из Джексонвилла, сидевшей сейчас во главе трех сдвинутых вместе столиков, за которыми разместилась вся ее команда. – Она считает, что эти рассказы о призраке – гипертрофированная реакция туристов на местные легенды.

Джесси, прищурившись, взглянула на Марион Хаткинс. Эта женщина отличалась необыкновенной красотой. С длинными блестящими черными волосами и темно-голубыми глазами, она походила на киноактрису. Ее красивой правильной формы губы были всегда аккуратно накрашены ярких оттенков помадой. Когда Джесси увидела ее впервые, то не поверила, что перед ней коп. Однако, услышав грудной альт этой дамы, сразу поняла: та – прирожденный полицейский. Офицер Хаткинс бесцеремонно смотрела собеседнику прямо в глаза, не моргая, и разговаривала резко и категорично.

– Впервые встречаю такую женщину, – призналась Джесси.

– Ты уверена, что воспоминания о взрыве больше не беспокоят тебя? – заботливо спросил Берт.

Она вздохнула несколько раздраженно.

– На сто процентов уверена. Мне кажется, ты сам слишком сильно беспокоишься об этом!

Ей следовало бы объяснить, что ее рассеянность и невнимательность вызваны событием, совершенно не связанным со взрывом. Но разве она могла рассказать кому бы то ни было о своем волшебном любовном приключении? А другого правдивого объяснения просто не было. Поэтому пришлось, сдержав раздражение, все же признаться, что беспокоится за нее он не напрасно:

– Вообще-то я еще не совсем оправилась от этой травмы, ведь взрыв произошел почти у меня на глазах…

За прошедшую неделю он замучил ее вопросами, каждый день интересовался ее состоянием, выспрашивал о подробностях увиденного ею. И все пытался помочь избавиться от последствий пережитого шока.