Рей знакомо ощущение неловкости, но, насколько она помнит, такое сильное она не испытывала ещё ни разу в жизни. И пусть бы земля разверзлась, сожрала её и поглотила в свои недра, но она всё равно никуда не может деться от сложившейся ситуации. От голоса этого человека. От воспоминаний о его взгляде прошлым вечером, в котором читалось нечто злобное и жаждущее.

Она прячет лицо между колен.

— Мне очень-очень жаль.

Тяжелый вздох.

— Всё в порядке, Рей.

— Нет, правда, я…

— Всё хорошо.

— Я знаю, что была…

— Забудь, Рей.

Она хочет, чтобы он перестал произносить её имя. Вот так.

— Я… могу как-то загладить свою вину?

Наступает тишина, и она тянется слишком долго. Сбой в системе, который говорит ей, что в их общении что-то изменилось; этот разговор только что принял какой-то тёмный и тяжёлый оборот. Вдруг до неё доходит — то, что она сейчас сказала, может быть неверно истолковано. Просто крайне неверно.

Ведь она разговаривает с очень влиятельным человеком.

— Можешь перестать донимать парочку моих клиентов.

Отличный ответ, который заставляет её хихикнуть и хоть немного снимает напряжение.

— Ага, не бывать этому. Но… не знаю, может, я угощу вас кофе в качестве извинения? Или обедом? Или ещё чем-нибудь?

Ей кажется, что она слышит в трубке, как он сглатывает, хотя это невозможно. Кажется, что слышит биение его сердца, хотя, скорее всего, слышит своё. Вряд ли она хочет угостить его кофе. На самом деле, Рей не уверена, что вообще хочет сидеть с ним за одним столом. Всё, чего она хочет — повернуть время вспять и не вести себя прошлым вечером как полная идиотка. Но, к сожалению, поезд уже ушёл.

— Не нужно. Если только… — Ещё одна тяжёлая пауза, с налётом чего-то такого, что она не может определить. — Не нужно. Забудь. Хороших выходных, Рей.

Она понятия не имеет, сколько ещё пялится на телефон после того, как Бен вешает трубку.

========== Глава 2 ==========

Они не общаются уже несколько недель.

Хотя Рей довольно часто видит его в здании суда, да наверняка и он её, но оба делают вид, что не замечают друг друга.

За исключением тех случаев, когда их взгляды встречаются — раз, второй, сотый — и словно приклеиваются друг к другу, переступая все рамки дозволенного, а затем контакт разрывается в поисках более безопасной гавани*. Каждый раз, когда это случается, она чувствует, как от смущения горят щёки и что-то скручивается глубоко внутри.

Рей не может не признать, что Бен красив.

Он не в её вкусе, хотя у неё нет особых предпочтений во внешности. Но да.

Бен действительно чертовски красив.

Рей не задумывается об этом, и если время от времени её взгляд натыкается на висящий в шкафу пиджак — что ж, это ничего не значит.

Пустяк.

***

Спустя четыре месяца, в течение которых она умирала со стыда из-за того вечера, они впервые оказываются наедине.

В лифте.

Рей входит в узкое пространство, уткнувшись в телефон — Финну пора уже прекращать по двадцать раз на дню слать видео с кошками, а ей пора, чёрт побери, перестать их открывать. Поэтому-то она не сразу понимает, что не одна, пока…

— Какой этаж? — спрашивает он, и… О! Этот голос!

От неожиданности Рей вскидывает голову и обнаруживает Бена на расстоянии пары дюймов — так близко, что ей приходится вытягивать шею, чтобы посмотреть на него; на прикованный к ней таинственный взгляд, будто он не в состоянии улыбнуться и не смотреть на неё так, будто хочет…

Хочет…

— А… четырнадцатый. — Вроде бы ей удаётся говорить спокойно.

Хочется в это верить.

Он кивает, нажимает кнопку, и… смотрит в другую сторону. Может быть, в тот угол, где линолеум вот-вот разойдётся. Рей гадает: возможно, всего лишь кажется, что он стискивает зубы. А ещё она задаётся вопросом, есть ли шанс, что он не замечает её румянца на щеках, растущего между ними напряжения, и того факта, что температура в лифте градусов на десять выше, чем обычно в это время года.

Скорее всего, нет, ведь внезапно его взгляд переключается на неё и Бен разворачивается к Рей лицом. Губы приоткрываются, как будто он собирается с ней заговорить, к чему Рей не сказать, что готова…

Раздаётся громкий звон и двери лифта открываются, впуская кого-то ещё. Не успев подумать, что делает, Рей без оглядки выбегает. А надо было проехать ещё пять этажей. Заметил ли он это, она понятия не имеет.

Хотя, возможно, и заметил.

Когда Рей поднимается по лестнице на шпильках, впивающихся в нежную кожу пяток, она начинает считать ступени, чтобы не думать о произошедшем.

***

Рей хороша.

Во многих вещах.

И в силу многих обстоятельств.

Эти обстоятельства связаны с тем, что она росла в приёмных семьях, и ей почти всегда там было плохо. С самого детства Рей приходилось полагаться исключительно на себя, и так и не познать чувства, когда тебя беззаветно любят. Завести машину, написать цикл if else, или даже прочистить водосточные трубы — все эти навыки не помешают, когда ты практически одна в этом мире.

Иногда она не понимает, почему вообще решила стать юристом. И всё же приятно осознавать, что и в этой сфере она справляется на ура: По доверяет ей гораздо больше, чем остальным, Роуз прискакивает к ней в кабинет, чтобы задать вопросы по своим делам и услышать её мнение, а Лея… Рей уверена, что та просто любит её. Как-то раз, когда они сидели вдвоём у Акбара по случаю его выхода на пенсию слегка подшофе от выпитого шампанского, Лея заговорщицки поведала Рей, что она её любимая помощница. А иногда она даже разрешает ей проводить перекрёстный допрос свидетелей по самым интересным делам.

И Рей уверена, что она чертовски хорошо справляется. По крайней мере об этом можно судить по уязвлённому самолюбию рыжего, чей хмурый вид она замечает краем глаза, и по тому, как довольная Лея кивает на перекрёстный допрос Рей. И даже по покалыванию в затылке, которое наверняка возникает оттого, что последние десять минут Бен Соло следит за каждым её движением. Это начинается примерно тогда, когда Рей прибегает к хитрости, дабы вынудить свидетеля опровергнуть свои предыдущие показания, а затем, спустя несколько мгновений, обостряет ситуацию, заставив его признать, что он действительно не видел того, что, по его мнению, видел.

Рей готова поклясться, что слышит позади себя вздох.

Вскоре, когда судья отклоняет третье подряд возражение защиты за такой же промежуток времени, она просто уверена, что сзади кто-то с шумом захлопывает папку.

В конце слушания до неё доносится скрежет отодвигаемого стула. И когда Рей поворачивается полюбопытствовать, Бен Соло бурей вылетает из зала суда, демонстрируя всей своей походкой полнейшее разочарование.

И это заставляет Рей улыбаться и дрожать одновременно.

***

Спустя несколько часов, Бен находит её в Старбаксе. Рей решает устроить себе маленький праздник за одним из самых уединённых столиков, в надежде, что её не уличат в слизывании взбитых сливок с напитка в блестящем радужном стаканчике за восемь долларов.

— Ты похерила показания моего свидетеля, и теперь это невозможно исправить.

Рей вздрагивает от голоса и резко вскидывает голову, делая всё, чтобы не расплескать напиток на себя и рабочий ноутбук.

Он… он здесь, и, как всегда, выглядит на миллион баксов. Но теперь, вместо плохо скрываемого любопытства во взгляде, который прослеживается в последние несколько месяцев, в глазах искрит явная враждебность. И он…

Дуется.

Совершенно точно сильно дуется. Бен уже это делал в зале суда — более того, он был вне себя, — и сейчас этот угрюмый мужчина в костюме за двадцать тысяч долларов, продавший душу корпоративному капитализму, стоит перед ней с неприкрытой агрессией и, словно мальчишка, дует нижнюю губу. И даже это ему в плюс — он выглядит безмерно красивым.

Впрочем, ей тоже.

Рей выпрямляется, сидя на стуле, и тянет из трубочки напиток, стараясь не рассмеяться ему в лицо из-за его вида.