Проморгавшись и разглядев, что творится на палубе и на берегу, я окончательно расстался с надеждой на то, что оказался жертвой какого-то костюмированного похищения. В бухте стояло множество парусных кораблей, которые я раньше видел только на картинках, да и наряды людей не оставляли места для мечтаний. В исторической моде я не слишком разбирался, и век 16 от 18 по костюмам вряд ли отличу, но то, что на дворе не привычная мне цивилизация - это однозначно. Даже мусор аутентичный.
Отмечал я это все где-то на периферии сознания, поскольку башка не варила совершенно. Чувствовал я себя отвратно. По ощущениям, меня мог сдуть порыв ветра посильнее. И кандалы буквально пригибали к земле. Однако освобождать от железа нас никто не торопился. Мы наконец-то сошли на берег, и нас куда-то повели. Лично у меня хватало сил только на то, чтобы переставлять ноги. Я даже по сторонам не оглядывался.
Вели нас, оказывается, на большую площадь, где выстроили в ряд. Сначала я даже не понял - на фига. А потом до меня дошло - нас собрались продавать. И толпа, жаждавшая зрелищ, собралась преизрядная. Чувствовать себя куском мяса на витрине было настолько мерзко, что меня чуть не вырвало. Однако деваться было некуда. Нарваться на неприятности и умереть никакого желания не было, так что я стоически переносил осмотры потенциальных хозяев. Некоторые паразиты даже в рот лезли. Сволочи! Я же не лошадь!
Усталость наваливалась на меня все больше и больше. Лица и наряды начали сливаться в одно огромное разноцветное пятно. Мне уже было все равно, кто меня купит. Хотелось, чтобы это все как можно быстрее закончилось. И потому, когда какой-то алкашеского вида тип проводил осмотр, бормоча на отвратительном английском, что негров покупать выгоднее, ибо дохнут они не так быстро, я выдавил из себя, что умею хорошо считать. Писать - не слишком грамотно, а вот в цифрах очень хорошо разбираюсь.
На мое счастье, покупатель клюнул и задал довольно простую задачку. Такую, которую я даже с отключенными мозгами решить могу. Ну а затем за меня заплатили восемь фунтов, избавили от кандалов, и я стал чужой собственностью. Когда бы мне еще выпала столь занимательная возможность узнать, что я себя всю жизнь переоценивал! И красная цена мне - несчастных восемь фунтов. Но хорошо, что хоть кто-то меня купил. А то я уже начал думать, что сдохну на этой площади.
Дом, в котором мне теперь предстояло работать, располагался не слишком далеко от порта. Двухэтажное деревянное здание было одновременно и кабаком, и борделем, и гостиницей под названием "Морская звезда". А рядом находился сарай для прислуги - длинное помещение, возведенное по принципу "я его слепила из того, что было". Тростник, пальмовые листья, хворост и другой мусор, в котором я ни за что не заподозрил бы строительный материал. Впрочем, все страдания сегодняшнего дня наконец-то закончились. Я мог поесть - пустой, но горячий бульон, сваренный на куриных костях, для моего изголодавшегося желудка подходил как нельзя лучше.
Второй потребностью стало вымыться. Все тело зверски чесалось, и о том, какие паразиты на нем завелись во время путешествия в трюме корабля, я старался даже не думать. Под конвоем двух негров меня и еще пару таких же выкупленных на рынке оборвышей привели к ручью, где велели выкинуть старую одежду и вымыться. Было б что выкидывать! Безобразные лохмотья расползались в руках. А вымыться я и сам мечтал.
Вода оказалась ледяной, мыла нам не предоставили, но я и песочком обошелся. Тер кожу, пока она не покраснела. И когда негр поинтересовался, кто из нас желает избавиться от лишней растительности, подошел первым. Поскольку вряд ли холодная вода помогла избавиться от всяких тварей в волосах, я хотел, чтобы мне обрили не только бороду, но и шевелюру на голове. Ну а затем нам выдали штаны (до середины икры) и рубахи (без рукавов) из грубой сероватой ткани, нечто типа сандалий на тонкой подошве, и мы вернулись в дом нашего хозяина.
Свежая солома, чистый воздух, никакого железа на руках и ногах... я отлично выспался и чувствовал себя прекрасно. А утром даже смог, наконец, выяснить, как я выгляжу, заглянув в бочку с водой. То, что тело было не моим, я разглядел в подробностях, еще моясь в ручье. Судить о росте было сложно (не слишком высокий и не слишком маленький относительно окружающих людей), но кожа была белой, а руки явно не принадлежали крестьянину или мастеровому. Отразившаяся в бочке воды физиономия тоже не выглядела простецкой.
Как я понял из речи, которую задвинул на площади продававший нас тип, все, кто находился со мной на корабле, были участниками очередного ирландского восстания. Мне сразу стало ясно, почему я не понял их языка. И почему они не захотели понять мой английский. Зря я расстраивался. С моим знанием языка оказалось не все так плохо, как я предполагал - речь продававшего нас типа я понял прекрасно. Некоторые особенности, конечно, были, но не критично.
О том, что ирландцы бунтовали периодически, я знал по книгам и урокам истории. О том, что англы продавали их в колонии - тоже знал. И оказаться на месте такого персонажа уж точно никогда не мечтал. Вот только, к сожалению, меня никто не спрашивал. Так что пришлось мысленно смириться с тем, что теперь я, по-видимому, ирландец. И заглядывая в бочку с водой, я полагал увидеть нечто простоватое. Хорошо хоть не рыжее - сбритые с моей головы волосы были аспидно-черными.
Отражение меня несколько удивило. На ирландца (в его классическом представлении) я совершенно не походил. Скорее, встретив такого человека, я принял бы его за испанца или португальца. Тонкие, правильные черты лица, подбородок с ямочкой, чуть оттопыренная нижняя губа и небольшая горбинка на носу. Серо-синие (четче не видно) глаза, угольные брови и ресницы, и весьма приметная родинка возле уха, похожая на полумесяц. Породистая физиономия. Даже стрижка "под ноль" ее не портила.
Парень, в которого я попал, был молод. Если ему и было больше 20-ти, то ненамного. Я в свои 36 тоже себя стариком не считал, но резко помолодеть было странно. Жаль, что мне не осталось ни памяти, ни знаний этого тела. Судя по внешнему виду, парень вполне мог относиться к какому-нибудь старому аристократическому роду. Как его занесло к ирландским повстанцам? И почему я попал именно в него? Хотя, конечно, гораздо важнее то, почему я вообще попал?
Наверное, лишившись цепей, первое, о чем я должен был думать - это побег. Но побег куда? Я понятия не имею, даже в каком времени нахожусь, не говоря уж о месте пребывания. У меня нет ни денег, ни нормальной одежды (по моему рубищу окружающие сразу поймут, что я чей-то раб), ни возможности хоть как-то выстроить планы, поскольку об окружающем меня мире я не знал абсолютно ничего. Мне и так повезло, что меня приобрели для работы в гостинице, а не на тростниковых плантациях, где я быстро скопытился бы. Так что не будем искушать судьбу. Освоюсь, прощупаю почву а там... там видно будет.
Мои сомнения, как мне себя назвать и что о себе рассказывать, оказались беспочвенными - никого это не интересовало, и я получил кличку Лысый. Логично, да. Купивший меня хозяин гостиницы, Джимми Атчесон, оказался бывшим пиратом (довольно успешным и вовремя соскочившим, если учитывать его финансовое положение) и контрабандистом. Атчесон любил закладывать за воротник, но дело свое знал хорошо.
- Вы, ирландские свиньи, были куплены, чтобы работать! И вы будете работать! - разорялся он. - Для тех, кто будет отлынивать, у меня есть кнут. А кто не поймет язык кнута, будет перепродан на плантации, тростник рубить!
