Он никогда не проявлял особой осторожности в ее обществе, потому что никогда ее не опасался. Она жила в вечном страхе перед ним, перед тем, что он мог с ней сделать и поэтому говорил все что угодно в ее присутствии. Ее страх, ее молчание, ее покорность всегда казались Луэркасу абсолютной гарантией сохранения его тайн. Однако после Безмолвного Дознания его власть над ней может иссякнуть, исчезнуть навсегда. Он посмотрел на своих собеседников и негромко спросил:

— Какова цена неприкосновенности?

Мужчина и женщина переглянулись. На их лицах появились самодовольные улыбки, затем мужчина ответил:

— Ты можешь купить свою свободу за Соландера Артиса или же за Гелласа Томерсина. Выдай нам одного из них, и ты останешься в живых.

— Мне кажется, я смогу выдать вам Томерсина. Мои сыщики узнали о нем много интересного.

Утро оказалось для Рейта приятным. За ним никто не следил, никто не торчал возле его дома, никто не отправился вслед за ним в Галтин. В театре царила обычная суета, присущая подобным местам. Актеры только что закончили репетицию «Семи маленьких обманов» и аплодировали сами себе, прежде чем уйти со сцены на перерыв.

Первое, что Рейт узнал сегодня утром, состояло в том, что члены Ордена Резонанса успешно проникли в тщательно охраняемый Имперский Центр Народного Обоазования и запустили последнюю информацию об Уоррене в вечерние новости.

Джесс прервала свой визит и уехала из Эл Артиса. Соландер успешно скрыл свое изобретение. Он стремительно и незаметно воплощал в жизнь свой план выбраться со своим помощником из города, и скорее всего навсегда.

Рейт слегка улыбнулся, мысленно складывая стоимость проданных заранее билетов на вечерний спектакль и стараясь определить, набралась ли сумма, способная покрыть расходы. Теперь он может вновь дышать свободно. Что бы ни происходило, ныне это не имеет к нему никакого отношения. А если даже и имеет, то его предосторожность и размеренный и скрытный образ жизни полностью оправдали себя.

Кто-то тихо постучал в дверь. Не поднимая взгляда — он лишь наполовину прошелся по столбику цифр, — Рейт сказал:

— Входите. Я сейчас выйду к вам.

Гость открыл дверь и терпеливо дожидался, пока Рейт закончит складывать цифры.

Закончив работу, Рейт взглянул на незнакомца и улыбнулся.

— Простите, — сказал он. — Я всегда был не в ладах с математикой. Когда я начал считать длинный столбец цифр, то не захотел начинать все заново.

Незнакомец усмехнулся. Этому человеку, худому, с неприметным лицом, в простой одежде, подумал Рейт, видимо, несложно раствориться в толпе и остаться незамеченным.

— Сочувствую вам. У меня тоже с математикой неважно. Рейт поднялся и поклонился незнакомцу, который, несмотря на свою неприметность, казался ему смутно знакомым.

— Я Геллас Томерсин. Несомненно, это вы знаете, поскольку находитесь сейчас в моем кабинете. А как зовут вас?

— Мое имя — Давик Этарейф, — ответил незнакомец и поклонился. — Я глава специального отдела расследований.

Вся тихая радость дня моментально улетучилась.

— Чем могу вам помочь?

— Вы окажете мне огромную услугу, если спокойно, не поднимая шума, отправитесь вместе со мной. Мои люди рассредоточены по всему зданию. Они профессионально обучены убивать и готовы убить любого, кто решит предпринять героическую попытку спасти вас. Лучшее, что вы можете сделать — если цените жизнь и безопасность ваших сотрудников, — это сделать вид, что идете с нами добровольно.

Рейт на мгновение задумался. Возможно, ему удастся скрыться в здании театра. Они, конечно, попытаются использовать магическое оружие, но это оружие не причинит ему вреда. Но тем не менее его люди, которые попадутся им на пути, подвергнутся серьезной опасности.

— Я пойду с вами, — наконец сказал он.

— Я рад, что вы пришли к единственно правильному решению, — сказал Этарейф.

На его лице появилась добродушная улыбка, и он добавил:

— Вы просто идите рядом со мной. Пожалуйста, ничего с собой не берите — никаких сумок, папок или бумаг. Ваши руки должны быть свободными и все время на виду. Мы выйдем через заднюю дверь. Позади театра вы увидите поджидающий вас аэрокар. Вы должны без всякого сопротивления сесть в него, не пытаясь подать знак тем, кто находится в театре или около него. Все, что вы сделаете иначе, станет причиной смерти всех тех невинных людей, которых мы найдем в здании. Всех до единого. Вы меня поняли?

— Вполне, — ответил Рейт.

— Отлично. Вы считаете себя актером? Обладаете вы лицедейским талантом?

Вопрос удивил Рейта.

— Думаю, да. У меня нет такого таланта, как у моих людей, но… — Он пожал плечами. — А почему вы об этом спрашиваете?

— Потому что, выходя из театра, мы с вами будем обсуждать одну из ваших постановок. Мы будем вести с вами веселый, непринужденный разговор, который должен убедить окружающих в том, что мы — добрые друзья и все происходит так, как должно происходить между добрыми друзьями. Вы способны на это прямо сейчас?

Подумав о том, что ценой неудачи станут жизни его друзей и сотрудников, Рейт немедленно кивнул.

— Тогда пойдемте. Расскажите мне, над чем вы сейчас работаете!

Они вышли из кабинета и зашагали по длинному коридору. Рейт приветственно кивал по пути своим людям, но никому ничего не говорил. Вместо этого он дал понять всем своим поведением и жестами, что уделяет внимание своему гостю, чтобы его подчиненные не подходили к нему, хотя многим из них было необходимо получить на документы его подпись или ответ на тот или иной вопрос. С воодушевлением, на которое был способен только он, Рейт обсуждал с Этарейфом «Семь маленьких обманов» и несколько других пьес, которые недавно поставил в театрах других городов. Они принадлежали перу как Винкалиса, так и нескольких молодых многообещающих драматургов, которых он лично спонсировал. Этарейф оказался умным и начитанным собеседником, он без труда цитировал пьесы Винкалиса, отпускал веселые шуточки и язвительные комментарии, стараясь всячески оживить разговор.

Рейт подумал, что при иных обстоятельствах он счел бы Этарейфа приятным собеседником. Это даже несколько пугало его. Он много работал с актерами, но никогда всерьез не задумывался над тем, что лучшие актеры никогда не играли на сцене.

Он надеялся, что Джесс сейчас в надежном месте и на нее не пало никаких подозрений из-за встречи с ним. Соландер, видимо, тоже вне опасности. Вряд ли найдется на свете тот, кто сумеет доказать связь Гелласа с Винкалисом, или Кааном, или Орденом Резонанса. Или Уорреном. Или же с семьей в Инджарвале, которая хранит в тайне истинное происхождение Рейта.

Рейт послушно сел в аэрокар. Здесь они с Этарейфом замолчали. Рейт обнаружил, что сильно вспотел — это был дурно пахнущий пот страха. Аэрокар поднялся в воздух и направился на запад, в сторону Мерокалинса.

— Не желаете узнать, куда мы летим? — поинтересовался Зтарейф.

— Нет.

— А я все равно скажу. — Этарейф весело улыбнулся, что никак не соответствовало сложившейся ситуации. — Вы что-нибудь слышали о Золотом Здании?

— Вроде бы нет.

— А о Безмолвном Дознании?

— Нет.

— Понятно. Тогда вы не сможете оценить ту честь, которую мы вам оказываем. Только самые отъявленные предатели Империи попадают на суд Безмолвного Дознания.

Этарейф откинулся на спинку сиденья, сложил руки на коленях и уставился в окно.

Пот струился по лбу Рейта, разъедая глаза, скатывался по лицу и капал на грудь. Рейт с тоской смотрел на проплывавший под ним мир. Интересно, думал он, неужели это его последний взгляд на Эл Артис?

Аэрокар сделал посадку на плоской крыше одного из крыльев невероятно древнего сооружения. Над крышей со всех сторон вздымались глухие стены, раза в три превышавшие человеческий рост. На их мрачно-белом фоне выделялась только одна дверь. Именно к ней и направились Рейт и Этарейф. Рейт знал, что сейчас он легко мог бы сразиться со своим спутником — оружие агента вряд ли способно причинить ему вред. Однако проблему может усложнить водитель аэрокара. К счастью, других аэрокаров на крыше не было. Впрочем, рисковать не стоит — вступив в драку с агентом, Рейт существенно ухудшит свое положение. Если ему удастся убедить их в своей невиновности, доказать, что он стольти, а не преступник, заслуживающий наказания, то не исключено, что он сможет сохранить свободу.