— Что я тебе говорил?! Где еще тебе подадут герцогского вина да еще поставят на стол серебряные кубки? Только здесь, и только для нас с тобой… Да еще, может, для герцога, если он снова захочет вспомнить молодость! Ну-ка, подвинь мне барашка — я мечтал о нем целый год и сейчас один опустошу целое блюдо! Так что не зевай, киммериец!
Конану было очень любопытно узнать, почему и Бёрри, и хозяин постоянно упоминают герцога, но заразительный пример приятеля и быстро убывающее жаркое заставили его отвлечься от посторонних мыслей. В конце концов, герцог никуда не исчезнет, а вот вино и барашек… Вскоре пустые блюда на их столе опять сменились полными, появились новые кувшины с вином, а они все сидели, наслаждаясь звоном кружек, громким смехом веселой компании за длинным столом посреди зала, запахами горящих смолистых поленьев, жареного лука и густым ароматом отличного вина. Наконец оба откинулись на спинки скамей, обводя харчевню один — сытым и благосклонным, другой — сытым и любопытным взглядом.
Конан привык, что, подняв глаза, увидит в любой харчевне жирный закопченный потолок и почерневшие балки. Но здесь не обнаружил над своей головой ни следа копоти и грязи. Потолок между темными балками из благородного дуба оказался свежевыбелен, отчего все помещение казалось выше и просторнее. На стенах рукой явно полупьяного художника были безыскусно, но очень живо намалеваны сцены охоты и рыцарских игр. Краски ярко горели в лучах солнца, сквозившего сквозь узкие оконца с мелкими стеклами, забранными в фигурные медные переплеты.
— Куда это ты меня привел, Бёрри? Да я тут половину кошелька оставлю! Такие харчевни не для нашего брата, а разве что для знатных рыцарей!
— Ха, для знатных рыцарей! Ты только что разглядывал этих знатных рыцарей там, за большим столом! Они что, выглядят богаче нас, что ли?
Конан присмотрелся внимательней: действительно, компания, про которую говорил Бёрри, ничем особенным не отличалась — лохматые головы, поношенные штаны, рубахи из грубого серого полотна, оружие в потертых кожаных ножнах… Зато их веселья хватило бы на целый королевский пир. Оттуда только и слышалось:
— Эй, Лис, присядь-ка с нами! Кружечку за тебя и твое заведение!
— Лис, дружище, вели еще кувшинчик! И барашка! У нас сегодня удачный день — все продали без остатка!
— Девчонки, девчонки, не убегайте, посидите с нами, а то без вас и винцо не сладко! Ха-ха-ха!
Приближался вечер, и гостей становилось все больше. Были тут и торговцы, приехавшие издалека и остановившиеся у «Старого Лиса», и жители соседних улиц, которых каждый вечер тянуло сюда видение полных кувшинов и дымящихся блюд, а особенно — хорошеньких пухлых служанок, со смехом уворачивающихся от шлепков и поцелуев.
Несколько стражников, звеня алебардами, ставили оружие в уголок, чтобы поудобнее усесться за стол, перед тем как заступить в дозор по вечерним улицам.
Вскоре харчевня была полна народу, девчонки и несколько расторопных поварят так и мелькали между столами с кувшинами и закусками. Все шло своим чередом, и Старый Лис, осмотрев свои владения и сочтя, что все в порядке, направился к дальнему столу в уголке зала.
— Ну, приятель, смотри — сам Лис к нам идет! Эх, и соскучился же я за год по старику и его харчевне! Если бы не моя проклятая неугомонность — тут бы и осел, попивая его винцо и толстея от его стряпни! Да дело в том, что у меня без счету таких приятелей, и везде надо побывать… Ну, сейчас он с нами выпьет, а ты давай спрашивай про герцога — вижу ведь, что любопытство тебя так и распирает! Спрашивай, спрашивай, уж о чем о чем, а о герцоге Лис поговорить любит!
Бёрри успел ухватить за подол хорошенькую девчонку и, легонько хлопнув ее по заду, потребовал третий кубок для хозяина. Сверкнув глазами и заулыбавшись, она, юркая, как птичка, быстренько куда-то слетала, и, когда Лис наконец до них добрался, третий кубок уже красовался на столе. Девчонка оказалась сообразительной и принесла заодно еще и новый кувшин вина.
Лис, улыбаясь, сел на лавку рядом с Бёрри, напротив Конана, и выразительно посмотрел на пустые кубки:
— Бёрри, мой мальчик, еще солнце не село, а ты уже утомился? Не узнаю, не узнаю! И друг твой, по виду крепкий молодец, сидит с пустым кубком и разглядывает потолок — да это позор для «Старого Лиса»! Как тебя зовут, сынок? — спросил он у Конана, придвигая к себе кувшин.
— Мое имя — Конан, отец! И прости, что смотрел не на то, на что надо! Значит, действительно, мы с Бёрри слишком увлеклись барашком, а слишком сытная еда всегда заставляет почему-то смотреть на потолок, а не на девочек! Позволь, я наполню кубки!
— Нет, парень, теперь моя очередь наливать вино. Ты прав, барашка нужно есть, не забывая надолго о кубке. Я вижу, ты понимаешь толк в хорошем угощении! Бёрри, где ты подхватил такого славного парня? С ним приятно и поговорить, и выпить!
— А когда это я, старый плут, приводил к тебе плохих гостей? Вспомни, в прошлом году с кем я пришел? Забыл, правда, как зовут, но ведь тоже был парень хоть куда! Хотя на третий день чуть не сломал мою эрту, когда сам вздумал петь, но ведь не всякому дано… Зато пил он знатно!
— Я впервые в Мэноре и очень рад, что попал в твою харчевню, на твой постоялый двор! Выпьем, хозяин, чтобы он процветал и чтобы всякие герцоги — кстати, ты расскажешь мне о короне над входом? — да, и чтоб всякие герцоги почаще выходили из своих дворцов и захаживали сюда!
— Ну, Бёрри, что за молодец этот Конан! Как сказал-то — «… чтоб почаще захаживали!» Самую суть понял, еще ничего не зная! Ведь ты ему не говорил?
— Нет, Лис, не говорил, только ты можешь рассказать эту историю как следует, и вон он как ждет, посмотри, даже глаза загорелись! Нет, пожалуй, нам нужен еще кувшинчик! Эй, красавица, быстренько неси кувшин — или лучше сразу два! Здесь скоро начнется засуха!
— Да, так вот, значит, герцог… Ну, сначала за его здоровье! — И хозяин осушил кубок.
Конан и Бёрри немедленно последовали его примеру.
— Это случилось давно, лет пятнадцать тому назад, когда еще заправлял здесь мой батюшка, отстроивший этот постоялый двор. Я тогда был довольно молод — мне и пятидесяти еще не исполнилось — и ходил в первых задирах и гуляках в Мэноре. Батюшка, помню, даже тревожился, что мне проломят лихую голову в какой-нибудь стычке и останется он без наследника. Все грозил мне дубиной и наказывал быть осторожнее… Ну, с годами я, конечно, остепенился, да речь сейчас не об этом…
Однажды, когда мне не удалось улизнуть из харчевни и пришлось помогать служанкам разносить вино, зашел к нам и остановился у порога бедно одетый юноша. На него никто и не посмотрел, кроме меня — а я вдруг остановился с кувшином, как вкопанный, и забыл, куда бежал. Ну, когда батюшка подтолкнул меня коленом пониже спины — тогда опомнился и отнес кувшин. А парнишка все стоит у двери, осматривается, а войти не решается.
И что вдруг меня так к нему потянуло? Ведь вроде ничего особенного — светлые волосы до плеч, серые удивленные глаза, румяные щеки, на голове — старая шляпа без пера, поношенный плащ, дырявые сапоги… И сразу видно, что в харчевнях он никогда не бывал! Встретились мы с ним глазами, и юнец, улыбнувшись, сказал: «Мне бы хотелось выпить вина… И поесть чего-нибудь — я с утра не ел… »
Другой бы просто растолкал гуляк, сел на лавку и крикнул: «Эй, кто там! Поесть и выпить!» — а этот… Я сразу почуял, что здесь что-то не так.
И вот усадил я его за этот самый столик, принес вина и жареного гуся с капустой — как сейчас помню! И стал этот мальчик есть… Ну, тут я все и понял: наверное, удрал он от богатых родителей и пошел по свету приключений искать. И добрел до первой в жизни харчевни. Так я ему тогда прямо все и выложил. И вдруг он как расхохочется! Всю его робость как ветром сдуло! Посмотрел он по сторонам, увидел, как простые люди с дичью и вином расправляются, хлопнул меня по плечу и сказал: «Ну, видно, сам Митра привел меня в эту харчевню! Ты-то, плут, мне и нужен! Сейчас выпьем еще вашей кислятины, доедим этого тощего гуся — и ты пойдешь со мной на лужок, тот, что позади вашего постоялого двора. Я желаю с тобой поговорить! Ну, это ж надо — он желает со мной поговорить! Я чуть не захлебнулся вином от смеха, но на лужок все-таки пошел: что-то в нем было такое, что заставило меня повиноваться…
