Однако предсказания генерала не подтвердились. Миссис Клаппертон не вышла к ленчу и вообще не выходила из каюты до четырех часов, когда полковник и его юные спутницы вернулись на корабль.

Отдыхая в своей каюте, Пуаро слышал, как загулявший супруг с виноватым видом взывает к своей жене, стуча в дверь их каюты. Постучав несколько раз, полковник подергал за ручку двери и наконец позвал стюарда.

– Эй, послушайте, вы не знаете, где моя жена? У вас есть запасной ключ?

Пуаро быстро встал с койки и вышел в коридор.

Новости распространились по кораблю со скоростью лесного пожара. Со смешанным чувством ужаса и недоверия пассажиры выслушивали известие о том, что миссис Клаппертон обнаружили мертвой в своей постели. Заколота в сердце каким-то африканским кинжалом. На полу ее каюты найдена нитка янтарных бус.

Слухи порождали слухи. Были созваны и допрошены все торговцы украшениями, допущенные сегодня на борт корабля! Из ее каюты исчезла большая сумма денег, лежавших в комоде! Номера банкнот удалось установить! Нет, деньги, считай, пропали с концами! Украдено драгоценностей на целое состояние! Вообще ничего не украдено! Уже арестовали одного стюарда, и он признался в убийстве!

– Чему же верить? – спросила мисс Хендерсон, остановив Пуаро. Лицо ее было бледным и встревоженным.

– Милая сударыня, ну откуда же я могу знать?

– Разумеется, вы знаете, – заявила мисс Хендерсон.

Был поздний вечер. Большинство пассажиров разошлось по своим каютам. Мисс Хендерсон подвела Пуаро к паре кресел, расположенных на крытой палубе.

– Так расскажите же мне все, – приказным тоном сказала она.

Пуаро задумчиво посмотрел на нее.

– Это весьма интересный случай, – сказал он.

– Правда ли, что у нее украли какие-то баснословно дорогие драгоценности?

Пуаро отрицательно покачал головой.

– Нет, все драгоценности на месте. Хотя из комода действительно исчезла небольшая сумма наличных денег.

– Теперь я никогда не буду чувствовать себя в безопасности на корабле, – с содроганием сказала мисс Хендерсон. – Есть ли хоть какие-то улики, подтверждающие, что убийство совершено кем-то из этих шоколадных дикарей?

– Нет, – ответил Пуаро. – В общем, все это дело представляется мне весьма… странным.

– Что вы имеете в виду? – резко спросила Элли.

Пуаро развел руками.

– Ну что ж… рассмотрим факты. Миссис Клаппертон была мертва уже по меньшей мере пять часов, когда обнаружили ее тело. Исчезло немного денег. Возле кровати на полу валялась нитка бус. Дверь была заперта, а ключ исчез. Окно открыто… именно выходящее на палубу окно, а не бортовой иллюминатор.

– И что же дальше? – нетерпеливо спросила его собеседница.

– Не думаете ли вы, что убийство, совершенное при данных обстоятельствах, кажется странным? Не забудьте, что все допущенные на корабль менялы и продавцы почтовых открыток и украшений хорошо известны полиции.

– Тем не менее стюарды обычно запирают каюты, – напомнила ему Элли.

– Естественно, чтобы предотвратить возможность мелкого воровства. Но мы имеем дело… с убийством.

– О чем именно вы думаете, месье Пуаро? – Ее голос звучал немного напряженно.

– Я думаю о запертой двери.

Мисс Хендерсон поразмышляла над его словами.

– Я не вижу тут ничего особенного. Преступник вышел из каюты, запер дверь и унес с собой ключ, чтобы оттянуть время обнаружения убийства. Очень разумно с его стороны, поскольку до четырех часов дня никто ни о чем не подозревал.

– Нет, нет, мадемуазель, вы не совсем верно поняли направление моих мыслей. Меня интересует не как он вышел, а как он вошел.

– Через окно, разумеется.

– C’est possible. Но ведь оно очень узкое, и кроме того, как вы помните, по палубе постоянно ходят люди.

– Ну, тогда через дверь, – раздраженно сказала мисс Хендерсон.

– Вы упустили из виду одну деталь, мадемуазель. Миссис Клаппертон собственноручно заперла дверь изнутри. Она сделала это еще до того, как полковник Клаппертон сошел на берег сегодня утром. Он действительно пытался открыть дверь, поэтому нам известно, что она была заперта.

– Чепуха. Вероятно, просто заело замок… или он не до конца повернул ручку.

– Но мы знаем об этом не только с его слов. Мы действительно слышали, как миссис Клаппертон сама заявила об этом.

– Мы?

– Мисс Муней, мисс Креган, полковник и я.

Элли Хендерсон постучала по палубе изящно обутой ножкой. Задумчиво помолчав пару минут, она сказала слегка раздраженно:

– Итак, какие же выводы вы можете извлечь из этой ситуации? Я полагаю, если миссис Клаппертон могла запереть дверь, то она же могла и отпереть ее.

– Верно, совершенно верно. – Пуаро с сияющим видом взглянул на нее. – И вы понимаете, к чему это может нас привести. Миссис Клаппертон сама открыла дверь и впустила убийцу. Теперь подумаем, стала бы она впускать к себе какого-то торговца украшениями?

– Но, возможно, она даже не знала, кто это был, – возразила Элли. – Услышав стук в дверь, она могла встать и открыть ее… и тогда он ворвался и убил ее.

Пуаро с сомнением покачал головой:

– Но ее закололи, когда она спокойно лежала в постели.

Мисс Хендерсон пристально посмотрела на него.

– Так к какому все-таки выводу вы пришли? – отрывисто спросила она.

Пуаро улыбнулся:

– Ну, скажем, все выглядит так, будто она знала человека, которому открыла дверь…

– Вы подразумеваете, – резковатым тоном сказала мисс Хендерсон, – что один из пассажиров является убийцей?

Пуаро кивнул:

– Такая версия вполне разумна.

– А янтарные бусы брошены на пол для отвода глаз?

– Именно так.

– И деньги украли с той же целью?

– Точно.

После незначительной паузы мисс Хендерсон медленно сказала:

– Я считала миссис Клаппертон весьма неприятной особой, и вряд ли на борту найдется человек, относившийся к ней с симпатией… Но ни у кого из нас не было причин убивать ее!

– За исключением ее мужа, возможно, – заметил Пуаро.

– Неужели вы действительно думаете… – Она нерешительно умолкла.

– По-моему, пассажиры нашего корабля единодушны в том мнении, что было бы вполне справедливо, если бы полковник Клаппертон «объявил ей войну». По-моему, именно такое выражение я слышал.

Элли Хендерсон выжидающе смотрела на него.

– Но вынужден признать, – продолжал Пуаро, – что лично я не заметил ни малейших признаков воинственности или даже раздражения в добродушном поведении полковника. И что еще более важно, у него есть алиби. Он сошел на берег вместе с нашими девушками и не возвращался на корабль до четырех часов. К этому времени миссис Клаппертон была уже давно мертва.

Немного помолчав, Элли Хендерсон мягко спросила:

– Однако вы по-прежнему подозреваете… одного из пассажиров?

Пуаро согласно склонил голову.

Элли Хендерсон вдруг рассмеялась дерзким, вызывающим смехом.

– Вашу версию, месье Пуаро, будет трудно доказать. Ведь на корабле так много пассажиров.

Пуаро слегка поклонился ей.

– Я процитирую фразу одного вашего знаменитого литературного детектива: «Элементарно, Ватсон, у меня есть своя система».

Следующим вечером за ужином каждый пассажир обнаружил под своей тарелкой отпечатанную на машинке записку с просьбой прибыть в главную гостиную к 20.30. Когда все общество было в сборе, капитан поднялся на сценическую площадку, где обычно располагался оркестр, и обратился к собравшимся:

– Леди и джентльмены, все вы знаете о случившейся вчера трагедии. Я уверен, что все вы будете рады содействовать поимке преступника, виновного в этом подлом убийстве… – Он сделал паузу и прочистил горло. – Среди нас находится месье Эркюль Пуаро, который, вероятно, известен вам как детектив, имеющий большой опыт в… э-э… подобных делах. Я надеюсь, что вы внимательно выслушаете все, что он скажет.

Как раз в этот момент полковник Клаппертон, который отсутствовал за ужином, вошел в зал и присел рядом с генералом Форбсом. Он выглядел как муж, убитый горем, и даже отдаленно не напоминал человека, испытывающего огромное облегчение. Либо он был очень хорошим актером, либо действительно искренне любил свою жену.