Annotation
Эмма Тернер измучена, больна и несчастна. Она живет на пособие и одна воспитывает сына. У нее нет близких, подруг и надежд на будущее.
При невероятных обстоятельствах Эмма теряет своего малыша. Начинаются поиски Риччи и попытки его вернуть. Но что делать, если семья, в которой оказался ребенок, уверяет, что это их собственный сын, и то же самое подтверждает тест на ДНК?
Кто же безумен — Эмма или женщина, которая удерживает у себя ребенка?
Эбби Тэйлор
От автора
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Глава шестнадцатая
Глава семнадцатая
Глава восемнадцатая
Глава девятнадцатая
Эпилог
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
Эбби Тэйлор
Похищенный
Посвящается Тому и Оливии Глинн
От автора
Моя искренняя благодарность Марианне Гунн О’Коннор, Пэт Линч и Вики Сэтлоу, а также Франческе Ливерсидж из «Трансуорлд».
С любовью к «Объединению писателей Бристоля» и особенно к Луизе Гетин, Спенсеру Джиллману и Кевину Мак-Джимпси, и к «Писательскому кружку Ричмонда», в особенности к Джоанне Стивен-Уорд и Ричарду Рикфорду, за их неоценимую помощь в работе над первыми главами этого романа.
Старшему инспектору полиции Майклу Л. МакГари, Северный округ графства Корк, Ирландия, и детективу-инспектору из Лондона, пожелавшему остаться неизвестным: спасибо вам обоим за проведенные исследования и ответы на мои многочисленные вопросы. Я оставляю за собой право на использование авторских вольностей и допущений, поэтому все ошибки принадлежат исключительно мне.
Питеру Уитти, который сорвался с насиженного места и переехал в Лондон, где сделал мою жизнь такой счастливой.
И наконец, но не в последнюю очередь, Тому О’Коннору — за Риччи.
Глава первая
Воскресенье, 17 сентября
День первый
На верхней площадке лестницы толпились подростки. Они подпирали стену, выставив в проход ноги. На них были черные дутые куртки, а лица, все до единого, выражали лишь равнодушие и презрительную скуку. Их голоса доносились до Эммы из-за угла, эхом отражаясь от выложенного кафельной плиткой пола и стен. Как только тинейджеры увидели ее, все разговоры моментально прекратились.
— Прошу прощения… — вежливо сказала Эмма.
Очень медленно они подобрали под себя ноги. Посередине освободился узкий проход, как раз такой, чтобы она могла осторожно пройти по нему. Ей пришлось идти буквально сквозь строй, и она чувствовала, что они не сводят с нее глаз. Подростки в молчании наблюдали, как она, держа на руках Риччи и увешанная многочисленными пакетами, неловко ступает по ступенькам с детской коляской.
Спустившись и завернув за угол, Эмма с облегчением вздохнула. Платформа подземки была пустынной и скудно освещенной. Эмма оглянулась. Мальчишки не стали ее преследовать.
— Рич, у нас все в порядке?
Успокоившись, она присела на корточки рядом с коляской. Обычно ее не так-то легко было вывести из себя, но сейчас, когда с ней был Риччи, оставалось только надеяться, что поезд вот-вот подойдет.
Риччи, круглолицый румяный крепыш тринадцати месяцев от роду, захныкал, завертелся и начал тереть глаза кулачками.
— Устал, маленький мой? — Эмма принялась покачивать коляску. — Потерпи немножко, скоро мы будем дома.
Она буквально валилась с ног. День выдался трудным и утомительным: им пришлось пересечь Лондон из конца в конец, пока они добрались до Ист-Энда. Впрочем, тому была веская причина. Ей до смерти хотелось вырваться из четырех стен своей квартиры, а прогулки пешком до Хаммерсмит-Бродвей или Норт-Энд-роуд надоели до невозможности. Поэтому Эмма и Риччи решили развеяться и, что называется сменить обстановку. Они побродили между рядами на рынке Спитафилдз-маркет, где купили штанишки и несколько жилетиков для Риччи, а потом зашли в маленькое кафе съесть пару ячменных лепешек с кофе и на десерт — мороженое с кусочками банана. После этого, сев на автобус, они прикатили в Майл-Энд и отправились на прогулку вдоль канала Риджентс, любуясь лебедями и длинными лодками с разрисованными цветочными горшками. Похолодало, пришло время возвращаться домой. В сумерках канал покрылся зеленой грязной тиной, и в одном месте из воды торчала ржавая тележка из супермаркета. Они с трудом отыскали станцию подземки. Пакеты с покупками, став, похоже, к тому времени вдвое тяжелее, оттягивали Эмме руки и били ее по ногам. Так что, заприметив впереди на тротуаре знакомый красно-синий круг лондонского метро, она вздохнула с радостью и облегчением.
— Ма… — Риччи перегнулся через бортик коляски и ткнул ей в руку апельсиновый леденец на палочке. Струйка липкой жидкости текла по его рукаву.
— О боже! — воскликнула Эмма, чувствуя, что голова разболелась не на шутку. — И зачем только я согласилась купить его тебе?
Она раздраженно выхватила у сына леденец и вытерла ему лицо и руки. Огляделась по сторонам в поисках мусорной корзины. Разумеется, ни одной поблизости не обнаружилось Похоже, горожане покончили со всеми неотложными делами, которые требовали их присутствия на улице, и отправились по домам. Вокруг не было ни души. Так что Эмма могла просто бросить леденец на рельсы, но в конце концов ограничилась тем, что завернула его в салфетку и сунула в сумочку. На стене напротив платформы висел рекламный плакат какой-то минеральной воды в бутылках. Деревенский пейзаж: деревья, река, мир и покой.
Риччи снова захныкал и принялся дергать ремешки крепления.
— Хорошо, вылезай. — В самом деле, не будет большого вреда, если она позволит ему выбраться из коляски.
Когда она присела, собираясь расстегнуть ремни, из туннеля донесся слабый шелест и хрипение.
Звуки, которые издает приближающийся поезд метро, всегда казались Эмме зловещими. Вы слышите их, но пока ничего не видите. Ушей достигает только перестук колес на стыках рельсов, бегущий впереди непонятной и жуткой громадины, которая вот-вот вынырнет и бросится на вас из темноты. Она быстро подняла Риччи и поставила на платформу. Он тоже услышал шум и повернулся в его сторону. Ветер из туннеля перебирал светлые волосики малыша. Эмма, сжимая одной рукой лямочки его штанишек, наклонилась над коляской, складывая ее. Шум стал громче. Риччи прижался к ее ноге, ухватившись за джинсы. В тот момент ей некогда было смотреть на сына, но впоследствии она частенько вспоминала, как он выглядел. Круглое маленькое личико, широко раскрытые глазенки, приоткрытый ротик, губки, сложенные буквой «о», — он испуганно смотрел в сторону туннеля в ожидании, когда оттуда вынырнет чудовище.
— Там… — пролепетал он, придя в восторг от того, что в темноте туннеля вспыхнули огни поезда. Он отпустил джинсы Эммы и ткнул ручонкой в ту сторону. На станцию с грохотом влетели покрытые сажей и грязью красные, белые и синие вагоны. Воздух наполнился скрежетом и лязгом — поезд замедлил ход, потом остановился. Рев моторов внезапно стих, как будто кто-то невидимый выключил огромный вентилятор.
Тишина.
Секундой позже с мокрым чавканьем разошлись двери вагонов.
— Вперед! — скомандовала Эмма.
Риччи не пришлось просить дважды. Придерживая за лямочки, Эмма подвела сына к пустому вагону и слегка приподняла, помогая забраться внутрь. Он вскарабкался в салон на четвереньках, и из его широких штанишек со множеством карманов выглянул кончик памперса. В дверях Риччи, чрезвычайно довольный, выпрямился.
