Он внезапно замолчал и взглянул на меня так, что захотелось поправить волосы. Значит, он как-то выяснил, что я тут буду? Что за мужчины меня окружают! Один приставил констеблей, у другого шпионов, наверное, полгорода. Куда от этого деться?

Я растерянно огляделась, решая, как поскорее завершить разговор, чтобы это не прозвучало слишком резко. И тут на помощь мне пришла Рона: позвала меня к одному из прилавков энергично взмахивая рукой.

— Простите! Я должна взглянуть.

Оказалось, внимание камеристки привлекли необычные цветы удивительной расцветки, которую я никогда раньше не встречала. Они были похожи на лилии с длинными, утончёнными лепестками цвета розового мрамора. Их тычинки серебрились, как будто их сбрызнули жидким металлом — и он так и застыл.

— Они настоящие? — спросила я у садовника, который терпеливо наблюдал за тем, как я разглядываю цветы со всех сторон.

Это прямо произведение искусства. Словно их вырезали из камня!

— Конечно, миледи, — кивнул мужчина. — Чтобы вывести их, мне понадобилось много лет.

— Я могу купить их?

— Они не продаются, мисс, — покачал головой садовник. — но если они вам и правда понравились, проголосуйте за них на конкурсе. Это будет лучшей наградой.

— Непременно! — уверила я его. — Может, всё же хоть несколько цветков?

Хотелось потереть руки от нетерпения. Я уже представила, как украшу этими цветами одну из шляпок. Будет просто восхитительно! И наверняка эксклюзивно!

— Нет, мисс. Простите, — упрямо повторил мужчина.

Ещё немного полюбовавшись лилиями, мы с Роной отошли от прилавка.

— Какой странный, — пожала плечами камеристка. — Отчего бы не продать нам букетик?

Пока мы занимались сбором цветов для будущих шляпок, которые я собиралась начать шить уже очень скоро — с помощью мастера Карнаги, конечно — Лестер с сестрой куда-то удалились. А Рой Нэллад вернулся к дяде, чтобы поддержать его.

Когда на площади стало ещё более людно, одна за другой на сцене фестиваля начались презентаци цветов-конкурсантов. Вовсю играла музыка. Люди галдели, спорили о том, чей цветок лучше с таким азартом, будто делали ставки на скачках.

Пару раз мне наступили на подол, и я решила, что надо бы отойти подальше от эпицентра людского интереса. Да и Муссон, кажется, немного устал. Он без энтузиазма семенил рядом и иногда жалобно просился на ручки.

И вдруг щенок пришёл в крайнее возбуждение. Навострил ещё не вставшие, как у взрослых собак, уши, повёл носом — и уверенно потащил меня прочь с площади. Весь его вид говорил о том, что он нашёл нечто интересное — и это нужно обязательно увидеть.

Дав ему немного воли, но в любой миг собираясь остановить, я вышла из самой плотной толпы гуляющих — тут даже дышалось намного легче. Никто не толкался, от густого запаха цветов не кружило в голове.

— Отдохнём немного немного, да? — обратилась я к Муссону, который напряжённо принюхивался и нетерпеливо топтался, показывая, что хочет пойти дальше.

Я достала из ридикюля платок и слегка смахнула им испарину с шеи. А пока озиралась, не заметила, как слева, из переулка к нам кто-то вышел.

12.3

Только голову успела повернуть, как меня буквально сгребли в охапку, зажав рот затянутой в перчатку ладонью. Дёрнули назад и потащили в тень — подальше от пёстрых кибиток цветочников и горожан, которые за собственным гомоном и музыкой не слышали моих сдавленных воплей и отчаянного рычания Муссона. Щенок пытался цапнуть злодея за лодыжку, но, видимо, укусы маленьких челюстей не были настолько сильным, чтобы остановить его.

Когда первая волна паники схлынула, до меня наконец дошло, что можно сделать. Я отпустила поводок щенка — и тот, словно услышал приказ, бросился обратно к площади.

Тем временем я сопротивлялась, как могла, искренне считая, что сейчас меня затолкают в какой-нибудь фургон и увезут в неизвестном направлении. Надо хоть как-то оттянуть этот миг. Раньше я и не думала, что способна хотя бы на пару шагов сдвинуть вперёд такого высокого и крепкого мужчину. Однако время от времени мне это удавалось. Пару раз он, гнусно ругаясь, споткнулся о мою юбку, что тоже нас замедлило.

Я пыталась дышать, хоть огромная ладонь закрывала мне пол-лица. Смотрела вперёд, ожидая, когда же появится помощь. Где констебли Роя, в конце-то концов, когда они так нужны?

Незнакомцу всё же удалось оттащить меня в один из узких переулков, где можно было едва разойтись вдвоём. Он прижал меня к стене — и перед носом мелькнуло остриё кинжала, который показался немного странным. Его лезвие было выполнено не из стали, а как будто из стекла.

— Будешь дальше совать нос, куда не следует, — заговорил злодей, — очень сильно пожалеешь. Лучше тебе вовсе не разговаривать с Сарикой Эббет. И уж тем более прекратить походы в полицию. Откажись от помощи комиссара — и будешь в безопасности. Нужно только вести себя благоразумно.

Его голос показался мне искажённым. Лицо было совершенно не знакомо — но удивительно, что этот человек не попытался ничем прикрыть его. Я же запомню и расскажу в деталях! Или он надеется, что поддамся на угрозы?

Впрочем, мне и правда было очень страшно. По всему телу меня пробило холодным потом — стоило только представить, как больно кинжал может врезаться в тело. Но, судя по всему, убивать мужчина меня не собирался. И пока он говорил, пятернёй прижимая мою голову к холодной стене, я потихоньку сняла перчатку.

Что ж, загнанные в угол девушки тоже на многое способны!

Я подняла руку и впечатала ладонь прямо в лицо злодея. Показалось, она прошла сквозь жидкий кисель. Что это такое?

— Мамочки! — крикнула я. Но мой рот по-прежнему был зажат, поэтому получилось только эмоциональное бульканье.

Мужчина дёрнулся было отстраниться, но его словно парализовало — этот эффект тоже был мне знаком. “Жертва” просто перестаёт управлять своим телом. Черты лица мужчины поплыли, исказились и стали прозрачными. Сквозь них начали проступать совсем другие — и это было жутковатым зрелищем.

Со стороны площади послышались топот и грозный лай Муссона.

Незнакомец наконец отшатнулся от меня. Махнул кинжалом, и мою выставленную вперёд ладонь рассекла полоса боли.

Я схватилась за неё и начала оседать на землю — перед глазами поплыло от испуга напряжения. Чужая энергия во мне взбунтовалась — и по всему телу разлился жидкий огонь. Это скоро пройдёт, но поначалу будет неприятно.

— Клэр! — сквозь шум в ушах услышала я. — За ним, быстро!

Двое констеблей бросились дальше по переулку, чтобы догнать того мужчину. А передо мной на корточки опустился Лестер Этелхард.

— Ну почему снова вы? — взмолилась я, подняв мутный взгляд к небу.

— Судя по всему, я всё-таки не самый худший вариант. Давайте уже признаем это, — совершенно спокойно произнёс саркан.

Он быстро подхватил меня на руки и куда-то понёс.

— Муссон, за мной! — скомандовал моему — между прочим! — псу.

Скоро он принёс меня в подсобное помещение какого-то кафе, которых вокруг площади было немало. Здесь пахло стряпнёй с кухни, из зала доносились голоса посетителей.

К нам сразу вышла дородная женщина — и замерла в проходе с вытаращенными от ужаса глазами. Да, вид у меня сейчас был тот ещё…

— Не неё напали, — кратко пояснил Лестер. — Принесите что-нибудь перевязать руку.

Я только покивала, отупело глядя на алые пятна, которые россыпью горели на платье. Это что же, и правда моя кровь? Шок от случившегося никак не хотел отступать. Казалось, я вообще перестала понимать, что творится кругом.

— Клэр, вы слышите меня? — саркан усадил меня на какие-то мягкие тюки. — Дайте посмотрю!

— Не трогайте! — я отдёрнула от него пострадавшую руку. — Я сама…

Женщина быстро принесла мне целый моток тонкой тканины и какое-то снадобье от порезов.

— Вот. Взяла на кухне, — она встряхнула флакон. — У нас повара режутся, бывает. Помогает очень хорошо.

— Спасибо! — Лестер аккуратно подхватил женщину под локоть и подтолкнул к двери.