— Ты вот что, солдат, — обратился тогда к нему Фран Соль, понимая, что без этого стража порядка и прости господи законности не обойтись. — Ты, когда мы расплатимся здесь, отведи-ка нас еще и к какому-нибудь местному банкиру, который может разменять нам два-три золотых на местное серебро.

— С радостью, господин, — обрадовался стражник, потому что неуловимым образом догадался, что уже точно без некоторого, а быть может, и приличного, с его точки зрения, вознаграждения не останется. — У нас есть очень хороший банкир, возглавляющий один из банков, принадлежащий самому Гаруну аль-Рахману по прозвищу Золотой.

И тут у рыцаря Франа наступил наконец момент, когда он смог совершенно определенно увидеть знак… Имя Гаруна аль-Рахмана некой золотящейся дымкой вдруг нарисовалось в воздухе, слегка поднялось над головой стражника и озарило слабым, но все же явственным сиянием и открытую дверь этой небогатой аптечной лавочки, и даже часть торговой площади. И висела эта дымка так долго, что рыцарь успел в нее всмотреться.

Совершенно неожиданно в его представлении она стала проявлять некую невнятную тень, только не плоскую, как положено теням, а цветную, имеющую глубину и блистающую искорками… Это было изображение, рыцарь мог бы в этом поклясться, медальона с желтым камешком, который находился сейчас во внутреннем кармане Франова колета.

Рыцарь замер, только не так, когда нащупал на поясе мешок с деньгами, предназначенный капитану храма Метли из Береговой Кости, а по-другому… Он стоял теперь, словно бы получая приказ от самой Госпожи… На сей раз он не сумел с собой справиться и пребывал в эдаком столбняке, пока Калемиатвель не толкнул его в плечо твердой, как выдержанное дерево, рукой.

— Что? — повернулся к нему рыцарь.

— Ты задумался, господин мой, — объяснил Калмет. — Я зову тебя, зову…

— Да, — усмехнулся Фран, чтобы хоть немного разрядить обстановку, потому что и оруженосец, и Берит, и даже стражник во все глаза смотрели на него, будто бы он прямо перед ними неожиданно начал превращаться во что-то дикое и несуразное, в какое-то другое существо и не был уже рыцарем из расы людей со всеми обыденными повадками этого племени.

— Странные вы люди все же, — проворчал неожиданно стражник. На сей раз он даже забыл о восточной вежливости, но тут же опомнился. — Я хотел сказать, господин, — он снова быстренько поклонился, — что не знаю многих особенностей твоей расы, господин.

— Довольно, — оборвал его рыцарь. — Иди-ка лучше поторопи аптекаря, у нас есть еще другие дела.

— Будет исполнено, — отозвался стражник и шагнул в дверь, звонко загрохотав своей кривой саблей, зазвенев кольчугой, даже стукнувшись плечом о косяк, но далеко уйти не успел. Потому что ему навстречу уже торопливо шел благообразный старичок с лежащей через плечо длинной седой косицей, в которую был вплетен сложный, поблескивающий матовым серебром знак. Очевидно, это был один из фирманов, позволяющий тут торговать снадобьями и лекарствами. Старичок тут же согнулся и принялся лопотать на том же диком наречии, что и его мальчишка, который тоже спустя некоторое время появился, тяжело сгибаясь. В обеих руках он волок по изрядному, чуть не на два галлона, кувшину, плотно заткнутому деревянными пробками, к тому же залитыми еще и коричневым, затвердевшим от времени воском.

— Он говорит, — начал переводить слова аптекаря Берит, — что это наилучшее каменное масло, которое он смог у себя отыскать, и что остальное масло у него лишь в мелких пузырьках… — Гнолл вслушался в слова старичка, махнул раздраженно рукой и договорил своей обычной скороговоркой: — Он не знает, нужно ли тебе еще и масло из ламп, которое они используют для освещения.

— Этого, полагаю, будет достаточно, — сказал Фран. А потом приказал Калмету: — Объясни ему, где находится наш постоялый двор, расплатись и догоняй. Мы идем к банкиру. Там, кажется, понадобится еще больше времени, чтобы объяснить, что им следует делать.

После этого рыцарь и стражник, который все время распрямлял плечи, пробуя выказать воинскую выправку, которой у него, по мнению Франа, не было и в помине, а за ними и Берит Гиена зашагали к центру торговой площади этого города. Потому что дом банкира, как оказалось, стоял по другую ее сторону и являл собой высокое по местным меркам, в три этажа, строение из тяжелых, ровно обработанных на фасаде каменных блоков.

Стоя перед этим зданием, на котором из того же камня над входом было выбито что-то вроде настоящего герба со сложным переплетением каких-то растений, геральдических зверей и незнакомых рыцарю знаков, а может быть, и букв, Фран еще раз убедился — это было то место, которое ему нужно. Потому что незнакомый герб, пока Фран вглядывался в него, все более отчетливо начинал светиться, играть теми же странными бликами желтого света и уходящей в глубину, а может быть, и наоборот, поднимающейся к поверхности тени… отображая медальон с желтым камешком.

Рыцарь еще разок оглядел дверь банка, чтобы стряхнуть с себя наваждение, и понял, что многое будет зависеть от того, как он себя теперь поведет, как получится предстоящий разговор, если из этого вообще хоть что-то получится. Незаметно для своих спутников он сделал охранный жест, к которому редко прибегал прежде, но который теперь показался ему уместным, даже необходимым.

— Может, господин хочет тут со мной расстаться? — спросил стражник, подходить к этой двери он отнюдь не рвался. И что удивительно, был готов отказаться от подачки, на которую рассчитывал перед аптекой.

— Значит, это и есть банк господина Гаруна аль-Рахмана Золотого? — ровно спросил рыцарь, чтобы успокоить его немного.

— Что ты, господин, это всего лишь мелкое, если не вовсе самое незначительное его отделение. Сам-то господин Золотой живет в столице нашего славного эмирата. — Стражнику едва ли не смешно стало на миг, что этот чужеземец мог так думать. Но все чужеземцы слегка глуповаты, даже благородные вроде этого.

— Кто же руководит отделением?

Откуда-то издалека, с другой стороны площади, с которой, оказывается, еще не все прочие городские стражники ушли, хотя делать им тут было уже нечего, кто-то позвал служивого, стоявшего около Франа:

— Эгей, Хитвар, что там у тебя?

Может быть, сослуживцам Хитвара показалось странным, что вся эта пестрая команда стоит перед банком. Хитвар махнул рукой, не оборачиваясь на окрик, пояснил:

— Отделением этим управляет большой в нашем городе человек по имени Баба ал-Сулим, да продлятся его дни. И он гневен бывает, если к нему по позднему времени кто-то приходит без важного дела.

— Большой человек? — усмехнулся Фран. — Это хорошо, проще будет договориться. — Но тут же он понял, что сам в этом не уверен. С банкирами, да еще с восточными, никогда не бывает просто, а бывает как раз наоборот — сложно, муторно, долго и почти всегда не слишком удачно. — Тогда стучи, стражник Хитвар, поглядим, что из этого выйдет.

— А может быть, господин, переночуете, я отличную таверну покажу, и завтра… — зачастил Хитвар.

— Стучи, — приказал рыцарь.

И посмотрел по сторонам. В другом конце площади верный Калмет вкладывал что-то в подставленную ладонь мальчишки из аптеки, скорее всего мелкую монету. Кувшины с нефтью служка поставил на землю и совершенно определенно пытался сообразить, отнимут ли у него эти деньги стражники или все же не заметят, а то и решат не связываться с чужаком, который поднанял его для какого-то своего дела. Фран видел это отчетливо. Необычная ясность, с которой он знал теперь, что ему следует искать некоего Гаруна по прозвищу Золотой, позволяла понимать ситуацию с необычайной, магической силой. Так с ним уже случалось в Береговой Кости.

Стражник пожал плечами и постучал, но тут же отступил в сторону, будто бы не имел к поднятому шуму никакого отношения. Но стучать пришлось еще дважды, прежде чем по другую сторону двери послышалось какое-то движение. И это было кстати, потому что, пока они ждали, Калмет подошел к рыцарю и в четверть голоса доложил: