– Да он и сам необычный человек. Умница, талантище… Ему под силу любое дело. Финн говорит на нескольких языках, превосходно играет на фортепьяно, опытный врач. Но вот, оставив все это, он вошел в мой бизнес. Его семья принадлежит к первым переселенцам из Швеции, обосновавшимся в штате Мэн, а затем в Бостоне.
– Насколько я понимаю, вы росли вместе?
– Мы по-прежнему как братья. Андерсоны, помимо того что наши соседи, всегда оставались добрыми друзьями, и мы всегда вместе проводили каникулы. В те далекие дни они снимали развалюху неподалеку отсюда. Но Финн обычно жил у нас. И моя мать разрешала нам спать на веранде, даже невзирая на то, что в округе было полно медведей.
Внезапно Рейн поймала себя на мысли, что ей приятно слушать его воспоминания. Узнавая больше о Нике, она начинала лучше понимать его характер, в ней пробуждалась симпатия к нему.
– Она позволяла нам самим готовить на костре, – продолжал Ник. – Мы поджаривали сардельки, варили бобовую кашу… Когда умерла моя мать, Инга Андерсон взяла меня под свое крыло…
– И сколько тебе тогда было?
– Одиннадцать. Сложный, смутный возраст. Но Инга, кажется, понимала, что я чувствую. Она окружила меня вниманием, заботой и такой же любовью, какую дарила своим детям.
– Сейчас эта женщина жива? – поинтересовалась Рейн.
Ник помрачнел.
– Она и ее муж Нильс погибли во время дорожной катастрофы полгода назад. – Было очевидно, что он все еще чувствовал их утрату. – Финну пришлось тяжело, но он… – Его слова потонули в рокоте мотора самолета.
Оба взглянули вверх. Белый самолет с оранжево-голубой маркировкой парил почти над их головами.
Ник помахал рукой.
В ответ машина качнула крыльями.
– Как говорится, легок на помине, – усмехнулся Ник.
– Это Финн?
– Конечно, Финн.
– Как он узнал тебя?
– Я перед отъездом оставил записку, что собираюсь поехать сюда.
– О-о-о…
– Он перевозит двух специалистов в лагерь на озере Лум, – пояснил Ник, когда самолет скрылся из виду. – Они заночуют там, а завтра Финн будет лететь обратно. Вполне возможно, что навестит нас.
Рейн закусила губу. Она не очень была расположена видеть кого-либо здесь.
– Ты, кажется, не слишком рада? А мне показалось, что Финн тебе понравился.
– Да, понравился. Он понравился и Марго, – добавила она с еле заметной улыбкой. – Хотя я не совсем уверена, что он в ее вкусе.
– А какого типа мужчины в ее вкусе?
– Ей нравятся «крутые», как теперь говорят. Их она готова уважать, им готова подчиняться. Однако ей все время попадаются на пути тихие, сентиментальные. Как Финн.
Ник удивленно вскинул брови.
– Я думаю, ты неверно оцениваешь Финна. Он может быть чувствительным, но в твердости характера ему не откажешь. Он гораздо жестче, чем кажется. Если бы мне пришлось туго (ну, предположим), то надеяться я мог бы только на него…
– А какие женщины нравятся Финну? – В ее голосе сквозила заинтересованность.
– Марго вполне могла бы составить ему пару. Финну претят пустоголовые прилипалы. Он однажды заметил, что если женится, то на такой женщине, которая в трудную минуту стояла бы рядом и не дрогнула бы перед любым испытанием. Финн способен защитить, и еще он способен на глубокие чувства…
О, счастливая, счастливая Марго, подумала Рейн. Однако все еще так зыбко в их отношениях…
Когда они вернулись, Ник приготовил на ланч блинчики и подал к ним брусничный сироп. Рейн съела несколько штук с отменным аппетитом.
Когда выпили кофе, Ник положил в камин поленья, сделав заготовку к вечеру. Теплому, уютному вечеру. Затем он поинтересовался:
– Как насчет того, чтобы покататься на каноэ вокруг озера? Или ты хотела бы остаться дома? Тогда давай поиграем во что-нибудь.
На книжной полке рядом с книгами находились коробка с лото, шахматы, набор игральных карт, еще какие-то игры.
Однако его лукавый взгляд не оставлял сомнений в том, какую игру он имел в виду. Она поспешила ответить:
– Да, конечно, давай прокатимся на каноэ.
В предыдущий приезд сюда Ник научил Рейн, как правильно балансировать на лодке и как грести веслами с широкими лопастями.
Они опять оделись по-спортивному. Она натянула поглубже вязаную шапочку, а Ник на этот раз был без головного убора. Он сел впереди: широкая, мужественная спина; ей захотелось прикоснуться к нему, пробежать пальцами по густой шевелюре, перебрать завитушки на затылке.
– Готова к отплытию? – бросил Ник через плечо.
– Да, – последовал ответ.
Старательно огибая скалистые береговые участки (особенно там, где образовались вымоины при впадении ручья в озеро), Ник опять вспомнил:
– Однажды Финн и я на самодельном плоту спустились по ручью к озеру…
Вокруг простиралась безмятежная гладь озера. Слышалось лишь ритмичное плюханье весел. Рейн наслаждалась покоем. Все вообще было бы прекрасно, если бы не надоедливая, зудящая мысль о приближающейся ночи.
Но к чему лукавить перед собой? Она хотела его. Хотела все сильнее. И мучилась от этого желания. Ее воображение с легкостью рисовало невероятные эротические картины, а тело жаждало прикосновений сильных рук Ника.
Он оглянулся.
Рейн прикусила губу и отвела глаза в сторону: она боялась, что Ник разгадает ее тайные помыслы.
Он испытующе вглядывался в нее. Потом спросил:
– Я вижу, ты взволнованна. Тебя что-то беспокоит?
– Нет, я… я просто задумалась, представила, как вы с Финном плавали здесь мальчишками. Это ведь было довольно опасно?
Он, кажется, поверил ее уловке.
– Да нет, не очень. Зато интересно!
Тут днище каноэ чиркнуло о камешки прибрежной отмели, и они отложили в сторону весла. Ник проворно выпрыгнул из лодки, подал ей руку. Оказавшись на берегу, Рейн посмотрела на озеро. Над ним начал сгущаться туман. Где-то крякнула утка, в воздухе сильнее запахло сыростью, хвоей. Так незаметно наступили сумерки. И ночь неотвратимо приближалась…
Рейн слегка передернула плечами, а Ник, не говоря ни слова, принялся подтаскивать каноэ ближе к дому, на специально сооруженный деревянный помост. Покончив с этим занятием, он стал носить дрова в дом и аккуратно складывать их у камина. Рейн на какое-то время была предоставлена самой себе. Найти бы сейчас ключи от машины, подумала она.
Сердце так и прыгало – ни дать ни взять воровка. Она судорожно обшарила карманы его брюк, куртки. Нашла лишь кошелек, запечатанное письмо, свернутый вчетверо платок, перочинный нож, расческу, ключи от дома, пачку долларовых купюр и мелочь.
Должно быть, Ник держит ключи при себе…
Досадуя на то, что из ее задумки ничего не вышло, Рейн решила заняться приготовлением кофе.
Когда Ник в очередной раз вошел с огромной охапкой поленьев, она доложила:
– А я сварила кофе.
– Подержи на медленном огне, я сперва приму душ. – Повесив на крючок свою черную кожаную куртку, он исчез в ванной.
Да это же та самая кожаная куртка, в которой он был накануне вечером! Затаив дыхание, она поспешила ощупать карманы, и в одном из них звякнули ключи.
Неужели ей улыбнулась удача? К ключам она получила нежданную награду – ее водительское удостоверение и бумажник.
Быстро рассовав все найденное по карманам, Рейн надела старенькие туфли, накинула куртку и, подхватив сумку, торопливо вышла. Она старалась действовать бесшумно. Не чувствуя земли под ногами, мышкой проскользнула по веранде, слетела вниз по ступенькам и опрометью кинулась к автомобилю. Дул сильный ветер, и шел дождь.
Она даже не представляла, как сможет управлять в кромешной темноте, но не ждать же до утра! Ничего, у автомобиля хорошие фары, лишь бы успешно пересечь Совиный ручей и выехать на просеку – худшее тогда останется позади, убеждала она себя.
Впопыхах Рейн уронила ключи в грязь. На поиски ушло несколько драгоценных минут. Оказавшись наконец в салоне, она осторожно прикрыла дверцу. Трясущимися руками включила зажигание.
Мотор медленно заработал. Она вздохнула с облегчением, но тут дверца резко распахнулась – перед нею стоял Ник. Он был в одних брюках, на шее – полотенце.
