– Взлетаем! – выкрикнул тот.

Радио все время молчало, никаких сообщений с компаунд-комплекса не поступало, Дуайт оставался дежурить. Двенадцатичасовой срок закончился. Но ни Роберт Лиса, ни другие пилоты не обнаруживали себя. Потом произошло следующее. Дуайт перехватил разговор психлосов, очень ясный и отчетливый. Очевидно, удаление не превышало тысячи миль.

– О чем же они переговаривались? – нетерпеливо спросил Даннелдин.

– Да я все записал, – доложил Дуайт и запустил диск.

«Нап, болван, проснись!»

Дуайт сказал, что сразу же направил к Даннелдину посыльного, а сам взлетел. Запись зафиксировала рев моторов его самолета. Диск продолжал вращаться.

– Бомбодрон? – поднял брови Даннелдин. – Зезет? Ну это их начальник по транспорту…

– Так вот он, оказывается, был на борту, – пояснил Дуайт. – Я поднял свою машину как можно выше. Почти на двести тысяч футов. Шел на предельной скорости. Меня чуть не размазало по сиденью. Потом перехватил распоряжения на психлосском о перемещении в другое положение, рядом с дверью, чтобы Зезет мог покинуть бомбодрон.

– Да таких машин не бывает! – засомневался Даннелдин. – Таких огромных…

Дуайт настроил пеленг. Радиосигналы поступали с севера. Он повернул в этом направлении и через какое-то время засек объект. Тот перемещался со скоростью трехсот миль в час, след на экране был очень четким. Потом было еще несколько сообщений. Кто-то по имени Снит находился в бомбодроне, непонятно только, как он туда попал. Это было какой-то несуразностью, полной неразберихой. Потом кто-то получил топливные картриджи, а психлос собрался покинуть бомбодрон.

– Тогда почему ты здесь? – воскликнул Даннелдин. – Почему не атаковал?

– Он неожиданно взорвался, – сказал Дуайт. – Я видел своими глазами огненный шар. Очевидно, он рухнул в море. Правда, на экране сохранился едва видимый отклик, наверное, обломки. Потом все исчезло. На радаре чисто. Я решил вернуться.

Даннелдин еще раз прокрутил запись показаний приборов. Все подтверждалось. Взрыв и падение. Он задрал голову, взглянул на небо.

– Возвращайся и патрулируй в этом направлении.

– Да ведь нет же никакой цели на радаре, – удивился Дуайт. – И потом такая густая облачность. Бомбодрон летел на высоте пяти тысяч футов, невооруженным глазом не увидишь.

Даннелдин обернулся и посмотрел на мрачные развалины старинного замка. Каких-нибудь две мили до него, а почти не разглядеть. Что же делать? Что это за огромный самолет? Почему он взорвался? Скоро соберутся главы кланов, столько дел впереди… Интересно, чем все закончилось там, в Америке?

Джонни вынырнул из ямы нестерпимой боли, пытаясь сориентироваться. От рева моторов в голове все шевелилось. Он сжимал в руках панель пола. Кровавый ручей, стекая по рукаву, запекался на металле. Джонни вспомнил о Зезете и потянулся к револьверу. Оружия не было, пустая кобура болталась на шее. Да взрыв же! С Зезетом покончено, и с Марк-32 тоже… Теперь это древнее чудовище не запеленгует ни один радар. Он уперся руками в пол. Трос все еще опоясывал его талию. Очень трудно было сосредоточиться. Несколько минут Джонни соображал, кто мог обвязать его тросом. Затылок ужасно ныл. Мысли путались. С трудом сообразил, что именно страховка удержала его от падения за борт. С каждой минутой ему становилось все хуже и хуже. Тошнило. Наверное, это от голода. Он поднялся на колени. Машину больше не раскачивало. Уже легче. Повернулся, осмотрелся. Сквозь дверной проем в салон просачивалась холодная дымка. За бортом свет? Значит, день… Сколько часов он лежал без сознания? Пополз в хвост проверить канистры с газом. Пролетели над Шотландией или нет? Может, смертоносное брюхо уже сделало часть своей работы? Джонни попытался определить, где находится солнце, но было слишком облачно. Да, соображал он плохо, повел себя как дикий горный охотник. Он открыл дверцу своего самолета и увидел полный разгром, учиненный Зезетом. Совсем скверно.

Бомбодрон двигался на юго-восток. Кажется, это в направлении Шотландии. Джонни подошел к двери и заглянул вниз, чуть не упав. Ничего не видно: туман. Потом он вспомнил о баллонах с газом. Маска душила его. Очевидно, съехала при падении. Да что он в самом-то деле! Если бы газ был сброшен, он бы сейчас не суетился. А он ведь еще жив… Чуть жив. Кажется, в баллоне маски кончился воздух. Пришлось заменить. Это немного взбодрило. Что же это он бездельничает? Он же собирался что-то сделать. Что? Времени, может, совсем не осталось. Внезапно деятельный порыв угас, Джонни вспомнил, что потерял гаечный ключ. Спустился в люк и осмотрел гнезда болтов. Осталось отвернуть еще три. Но как? Чем? На каждый уйдет уйма времени.

Джонни вернулся к своему самолету, поискал. Наткнулся на мешок, содержимое высыпал на пол. Там было шесть старинных мин, связка шнура, коробочки со взрывными капсюлями. Поискал запал. Нет. Повертел в руках мину. Никакого часового механизма, просто контакт, срабатывающий на удар. Проволоки тоже не было. Думать было невероятно трудно, особенно сосредоточиться на чем-нибудь одном. Что же делать? Взорвать махину в воздухе? Джонни наткнулся на свой походный поясной мешок. Кремни, осколки, стекла. Несколько запасных кожаных ремней. Надо попробовать. Ободренный, он добрался до панели. Намотал один из ремней вокруг головки болта. Свободный конец завязал петлей, продел руку и из последних сил рванул на себя. Болт вылетел, исчезнув в темноте. Череп разламывался на части. Джонни повторил действия с оставшимися двумя болтами. Победа! Он напрягся, поднимая тяжеленную панель и собираясь поставить ее на ребро. Железная пластина сорвалась и канула в бездну. Теперь он разглядывал люк машинного отделения. Тут и там вспыхивало электрическое свечение. Он прекрасно понимал, что лезть в работающий двигатель смертельно опасно. Психлосы говорили, что при этом возникало забавное ощущение, будто лапы нет, и, действительно, Кер предупреждал: может даже оторвать лапу!

Преодолевая боль и тошноту, Джонни сделал факел и посветил вниз. С внутренней стороны люка находилось неимоверное количество координатных выступов. Вся система отслеживала перемещение в пространстве, постоянно внося поправки и подсчитывая местонахождение, сверяя с заданным курсом. Под кожухом, очевидно, размещалось множество вспомогательных механизмов. Внутренность трюма не была покрыта защитным сплавом, так что ее можно было взорвать. Пульсирующее свечение, появляясь и исчезая, завораживало. Совершенно ясно, что взрыв разрушит следящий механизм. Вспыхнуло… Погасло… Если взорвать, конвертер пространства перестанет отслеживать маршрут. Джонни не сомневался, что моторы, обеспечивающие балансировку, вряд ли удержат судно на высоте. Значит, крушение неминуемо. От наклона вниз вновь потемнело в глазах и затошнило. Нет, только не это. Он не имеет права отключаться. Джонни до скрипа сжал зубы и остался в сознании. В его распоряжении контактные мины. Как заставить их сдетонировать? Стрелковый пулемет на его самолете! Как же он забыл о нем? Проверка управляющей панели обнадежила. Зезет не сообразил повредить ее. Джонни нагнулся взглянуть на кожух моторов своего самолета. Клубок проволоки… Да, лучше заняться минами. Может быть, уже слишком поздно и сейчас он пролетает над горами, еще немного, и смертельный газ полетит вниз… Сдвинув маску, он пожевал вяленой оленины. Нет, стало еще хуже. Надо просто взять себя в руки, мобилизоваться. Не только мысли, но и действия Джонни все время расползались. Он воспользовался страховочным тросом и соединил мины в длинную цепочку. Получилась настоящая гирлянда. Крисси, когда была маленькой, обожала плести цветочные гирлянды и украшать гриву его пони. Она… Джонни снова готов был бредить. Но, скрипнув зубами, продолжил работу. Он вспомнил инструкцию: «Нельзя допускать прикосновения контактов с другой миной во избежание взрыва». Перед его мысленным взором всплыла картинка на поясной пряжке психлоса. Облака газа в небе. Он соединил мины в последовательную цепочку, взял длинный кусок шнура и пропустил в щели между магнитными пластинами. Получилось неплохо. Оставалось только надеяться, что мины не соскользнут. Продевать шнур, ярд за ярдом, перехватывать страховочным тросом… – это потребовало невероятных усилий. Джонни снова было поплыл, но… нет, удержался. Ему удалось зацепить длинный конец страховочного троса за поперечную перекладину переборки, используя ее как тормоз. Очень осторожно начал опускать гирлянду в трюм, на кожух. Все ниже и ниже. Хорошо, что качка стихла, иначе мины могли бы прилипнуть к корпусу. Осторожно, осторожно, ниже, еще ниже… Раздался стук: первая мина коснулась кожуха. Хорошо! Нет, не хорошо. А вдруг взрыв не доберется до самого сердца двигателя? Он не мог знать точно. Очень мало времени. Свободный конец взрывного шнура перекинул через верхние перекладины. О, бедная его голова… Кажется, до стрелкового автомата не так далеко. Он достал коробку с капсюлями. На ней было указано: разрывные. Джонни установил один капсюль на шнур. Так, этот подожжет шнур, а шнур, в свою очередь, подожжет мины. Потом Джонни передумал и привязал к шнуру целую упаковку. Его взгляд упал на дверь в переборке. Он навалился, едва не потеряв сознание, и увидел склад горючего. Естественно, такое чудище сжирало массу картриджей! Он попробовал отвинтить крышку на баллоне, та легко поддалась. Он поставил баллон на пол. Теперь пламя от взрыва должно перекинуться на горючее, и тогда… Он еще раз все проверил.