При отборе толнепских дипломатов храбрость ценилась не меньше ума. Если будет необходимо, он с оружием проложит себе путь к пульту защитного кабеля, отключит его и пропустит корабли. Устройство телепортации беспокоило его менее всего. Самым лучшим было бы все уничтожить. Для расы, строящей свою экономику на работорговле, телепортация представляла скорее угрозу, чем помощь. Шлейм сам находился в радиусе полета корабля до дома. Другие участники войны – тоже. У них два пути: присоединиться или быть убитым. Что до остальных, то его мало беспокоило, как они доберутся к себе. А мертвые посланники и мертвый земной сброд ничего не расскажут, особенно, если их еще и сжечь. Конечно, ему еще предстоит мучительная борьба с этим дьяволом и захват устройства телепортации. Пусть дьявол умрет – это не будет иметь значения. Но забавнее всего то, что в случае провала он использует для своей защиты доводы этого дьявола. Он будет утверждать, что Рогодетер Сноул стал пиратом, начал действовать вопреки приказам и что его, Сноула, появление на этих переговорах есть противозаконный акт. Он знал, что сможет убрать Сноула и командовать экипажами Толнепа. Сноул просто будет принесен в жертву высшим интересам. Обычное дело в дипломатических кругах.

Шлейм мог также с помощью толнепских сил уничтожить корабли всех остальных воюющих. Неплохой план… Оставалось лишь суметь собрать всех участников встречи во впадине. Теперь он был уверен в себе и почти уже не слушал этого дьявола. Что бы тот ни предпринял, это его уже не спасет.

Лорд Шлейм уселся на место. Да, дипломатия – это искусство. Но если она терпит поражение, то остается сила. Он коснулся нижней части своего скипетра и обратил весь свой слух вверх, ожидая скорого появления флота.

Из-за смены кассеты возникла небольшая заминка. Эмиссары, поняв, что Джонни вновь собирается говорить, расселись по местам.

– Господа, – начал тот, – прошу вашего соизволения прояснить мне имеющее касательство к Толнепу. Честно говоря, меня восхищает ваше долготерпение. Уверяю, вскоре мы сможем обсудить юридические аспекты, связанные с этими захватчиками.

Правила хорошего тона с дисков чинко неплохо дополняли науку Цанга. Все присутствующие, кроме воюющих, приняли его сторону. Джонни стоял в полный рост в лучах прожектора. Пуговицы на его одежде сверкали. Когда он поворачивал голову к Шлейму, казалось, дракон на его шлеме шевелится.

– Толнеп, – произнес Джонни, вкладывая как можно больше презрения в это слово, – я посмотрел кое-что, когда проходила процедура вручения верительных грамот. Я хотел бы уточнить…

Шлейм непринужденно сидевший на своем месте, тихо произнес:

– Валяй, дьявол.

Джонни удивился: в чем причина такого неожиданного спокойствия? Выдающаяся способность к самоконтролю? Джонни погасил прожектор. Появился новый снимок. Посланники привстали. На снимке, словно из космического корабля, отчетливо, в трех измерениях, были видны все девять колец системы Толнеп. Солнце, двойная звезда, огромное тело со светилом-спутником создавало двойные тени на планетах и их спутниках. По психлосскому навигационному справочнику система называлась «Батафор», а по древним земным источникам – «Сириус» или «Пес».

– Это Батафор? – спросил Джонни Шлейма. Тот рассмеялся:

– Уж если ты сделал снимок, то должен знать, что на нем. Зачем же спрашивать?

Джонни направил жезл на второй ряд, выискивая хаувина.

– Возможно, представитель короны Хаувина поможет нам? Это система Батафор?

Временами хаувин жалел, что оказался втянутым во все это. Его народ издавна враждовал с толнепами, много терпел в прошлом от их грабительских рейдов. Он начал догадываться, что санкции и репарационные меры не замедлят последовать. Этот «дух Земли», похоже, прилагает усилия по исключению воюющих из игры, и у него есть какая-то возможность страховки от ошибок. Лучше попытаться извлечь пользу. Кажется, риска нет. Он поднялся и вышел вперед. Джонни передал ему жезл с бьющим из него световым потоком. Хаувин провел по всей схеме.

– Да, я опознал и подтверждаю, что это – система Батафор, старое психлосское название. У себя мы называем эту звезду «Двое», что по-хаувински значит «мать и дитя». – Он показал на ближайшее к Солнцу кольцо. – Вот это Юбо. Она пустынна из-за высоких температур и скачков тяготения. – Быстрыми движениями он обозначил кольца со второго по пятое. – У них есть свои наименования. Но это не суть важно. Не заселены по причине сотрясений и вулканической активности. – Он указал на шестое кольцо, почти полностью скрытое двойным солнцем. – Это Тортхат. Разработана психлосами. Ее население подвергнуто уничтожению.

Хаувин вопросительно взглянул на посланника Хокнера:

– Мой господин, у вас не будет возражений, если я продолжу?

Тот пожал плечами и натянуто ухмыльнулся:

– Вы, дорогой коллега, сказали достаточно много, и, я полагаю, можно заявить, что это собственность Хокнера!

– Отлично! – продолжал хаувин. – Холобан – седьмая планета, входит в хокнеровскую конфедерацию. Восьмая планета – Балор, одна из принадлежащих Хаувину.

Опустив жезл, он посмотрел на лорда Шлейма. Но тот просто пожал плечами и сказал:

– Вы проявили незаурядные лекторские способности по астрономии. Кое-что о растительном и животном мире вы, правда, пропустили, но, может быть, еще продолжите?

Хаувин ткнул в девятое кольцо:

– Толнеп, насколько я могу судить… – Он вгляделся. – Эти точки соответствуют пяти спутникам, один отсюда не виден. Благодаря им Толнеп великолепен. Другие планеты системы редко имеют более одного. В силу своего строения спутники своеобразно отражают свет. Светило излучает во всем спектре, но из-за отражения образуется спектральный сдвиг. Жители Толнепа отдают предпочтение работе при свете спутников, а при солнце обычно спят. Говорят, что они – не коренные обитатели…

– Ради бога, пощадите, – вмешался лорд Шлейм, – может, еще о толнепской системе оплодотворения поговорите? Прошу вас, осветите и этот вопрос…

Кто-то засмеялся. Шлейм изящно отвоевывал утраченные позиции.