Да, я согласна, у нас не лучшее денежное положение. Но мне не нужно большего, мне главное, чтобы они были здесь, со мной. Но их не будет.

      В мире есть справедливость? Нет. Почему некоторые, совершенно ничего не делая, получают то, на что другим нужно работать и работать.

      — Знаю, детка, знаю, — успокаивает мама. — Ты же понимаешь…

      — Нет, мама, ничего не понимаю! — я отталкиваю её. — Почему вы бросаете нас? Почему вы бросаете меня? — слёзы стекают по моих щекам, но я не обращаю на это внимание.

      — У нас сейчас трудно с деньгами. Извини, Дженни, мы хотели пойти на твой выпускной, но нам предлагают работу в Германии за неплохие деньги, и если мы не согласимся на неё, то нас и с работы этой выгонят, — объясняет отец. — Нам очень жаль.

      — Ничего вам не жаль! — не прекращаю кричать вам. — Фиби, почему ты ничего не говоришь?

      — Дженн, я думаю… Родители правы. Нам нужны деньги, — говорит сестра, я не верю собственным ушам. Она заступается за них?

      — Не уезжайте, пожалуйста, — я падаю на колени и умоляю родителей остаться. Я не хочу, чтобы они уезжали.

      — Мы должны, Дженни. Вы уже не маленькие, справитесь без нас. Мы должны, — говорит мама. Я не хочу в это верить.

      Я отказываюсь в это верить.

      Я бегу в свою комнату, я бегу и вытираю слёзы. Мне больно. Слишком больно. Это не может быть реальностью. Это всё сон, жуткий сон.

      Единственное, что я сейчас хочу, это уйти, испариться, исчезнуть. Уйти в свой мир.

      В мой с Адамом мир. Где никто нас не потревожит, где существуем только мы. Из которого никто из нас уйти не может. Я чувствую это.

      В своем сердце.

      Адам здесь. Он дышит. Он до сих пор здесь.

      Внутри меня.

      Его красивые, идеальные, зеленые глаза, которые видят меня насквозь, которые полностью и целиком захватывают меня, которые испепеляют меня.

      И Ник – тот, кто уверен, что я ему нужна. Может, он обманывает сам себя. А может, он говорит правду. Я чувствую какую-то связь между нами.

      Мечтать о Адаме — глупо. Он далеко от меня, мы не встретимся больше, а если и встретимся — я изменилась, он изменился. Мы не можем быть вместе.

      С Ником мы тоже — небо и земля. Мы слишком разные и никогда не сможем быть парой. Разве что что-то изменится. Но я не думаю.

      Я рыдаю. Слезы льются ливнем из моих глаз. Мне больно. Я не чувствую себя живой.

Глава 7.

      Я несколько часов лежала на кровати. Мне несколько раз звонили, и, кажется, только что пришло сообщение. Я долго не могла ни на что ответить. Мне требовались тишина и покой. Одиночество. Я не могла ни с кем говорить, я просто должна была побыть наедине со своими мыслями.

      В конце концов, я приняла решение, что в том, что делают родители, нет ничего плохого. Они просто хотят заработать деньги. Сейчас у нас очень плохая денежная ситуация, и этот выбор был не спонтанным, а нужным. Конечно, да, оставлять меня, да ещё и в такое время неправильно. Но я уже давно выросла и могу быть самостоятельной. Мне нужно время.

      Я ещё долго бы могла сидеть на кровати, но кто-то всё слал и слал SMS-ки. Я взяла телефон и увидела десять пропущенных от Ника и три SMS. Я открыла их.

      «Встретимся сегодня?»

      «Мне позвонили, сказали, что нам дали эпоху романтизма».

      «Эй, Дженн, нам нужно кое-что обсудить».

      «Ответь».

      «Делай что хочешь, но мы должны встретиться. Сегодня около школы, в три».

      Я дрожащими руками начала набирать ответ. Да. Мы встретимся. В любом случае, мне нужна разрядка. Нужно хотя бы на пару часов забыть, что со мной произошло. Я выкинула телефон из рук, и начала собираться. Потом посмотрела на часы. Два часа. Отлично, остался час.

      На мне был одет плащ, так как почему-то с утра шел дождь, и на дворе было сыро и холодно. Я отпросилась у отца, сказала, что мне нужно побыть одной и подумать, и он меня отпустил. В принципе, врать было незачем, я бы могла сказать, что иду делать проект, но это было бы подозрительно, всё-таки я не на шутку расстроилась, и я бы ни за что в таком состоянии не работала над эссе. Звучало бы не правдоподобно. Мне трудно представить, что я скажу Нику, и что он скажет мне. Я чувствую, что после его откровений мы теперь никогда не будем общаться по-прежнему. И это было самое худшее.

      Он мой единственный друг. Это звучит глупо, мы с ним совершенно разные, да и тем более, знакомы всего-то ничего. Я уже плачу из-за него в сотый раз, и мы пережили потрясение несколько раз. Мне трудно сказать, кто он мне, просто друг, или что-то больше. Когда я смотрю в его глаза, мне хочется верить, верить так, будто меня никогда не предавали, будто я не знаю, что такое ложь. Но это всё глупо. Меня предавали. Меня позорили. Но ему на это всё равно, мне же – нет. Я не понимаю, как он так может? Он — небо, я — земля. Он — человек, я — никто. Зачем я ему? Это не похоже на любовь. На дружбу тоже это не похоже. На что же тогда? Обман? Предательство? Возможно. Я сейчас ни в чем не уверенна.

      Я иду и осматриваюсь вокруг. Никто не обращает на меня внимание. Я сейчас стою на шоссе, совсем одна. Я не выгляжу слишком брутальной или сильной. Но я и не маленькая, миниатюрная. Рост у меня средний, волосы каштановые, лицо бледное. Моя внешность не является чем-то особенным, мама всегда говорила, что я по-своему красива, но не более. Я действительно неплохо выгляжу. У меня никогда не было проблем с внешностью, как было у многих. Может быть это из-за того, что я мало с кем общалась, и никто не указывал мне на мои недостатки. Я даже рада, что это так. Я бы не хотела сидеть дома из-за каких-то проблем переходного возраста. Меня не очень-то беспокоило, что обо мне думают люди, но я всё равно старалась одеваться более-менее нормально. Я никогда не носила очень дорогие вещи, да и вообще, я всегда одевала что-то недорогое. Но выглядело всё это вполне прилично. Я говорю всё всегда так, как оно и есть. Я никогда не приукрашиваю. И я действительно выгляжу нормально в своей недорогой одежде. Мои родители всегда были вместе со мной, иногда они делали не то, чего бы мне хотелось, многое запрещали, но я их люблю. Мне трудно сказать из-за чего. Они всегда были со мной, вот и всё.

Ещё двести метров и я буду в школе. Я не любила появляться там во время выходных. Я вообще не любила там появляться, но увы, должна.

      «Должна».

      Это слово, наверно, нервирует меня больше всех других. Разве это не мы должны решать, что нам делать? Почему всегда все вешают на нас какие-то обязанности, под предлогом: «Ты должен это сделать». А если я не хочу? Почему я не могу отказаться от этого, если я просто-напросто не хочу это делать. Я ничего и никому не должна. Я просто хочу быть собой, и делать то, что хочу я и только я, а не кто-либо другой.

      Возможно, я когда-то сделаю это.

      Но, скорее всего, нет.

      Нужно смотреть на вещи трезво. Мне никогда ничего не разрешали. За последние несколько дней в моей жизни произошло больше событий, чем за последний год. Я первый раз сходила на вечеринку, когда мои одноклассники, наверно, ходят на них каждый день. Если честно, я бы не хотела появляться там снова, потому что этот опыт — худший из всех.

      И вот, я уже у школы. Иду ко входу, в надежде увидеть Ника там.

      Нет.

      Нет никакой надежды.

      Больше всего я надеюсь, что он наконец-то понял, что я сумасшедшая, или кто-то ещё, и что со мной нельзя связываться, или что-то ещё, что-то такое, чтобы он больше никогда не смог со мной разговаривать. Да, я невыносимая, но я не хочу, чтобы он был со мной. Я не достойна этого. Я не хочу причинить ему боль. Я сломана.

      Пришел. Стоит у ворот.

      Ник такой красивый. Он замечает меня и начинает улыбаться. На нем сейчас джинсы и кожаная куртка. Такой простой, и такой… У него замечательное лицо, замечательная улыбка, замечательное тело… Теперь у меня небольшой вопрос: зачем ему я? Он издевается? Да любая девушка согласна встречаться с таким красавчиком, а он, почему-то, хочет говорить со мной. Говорит приятные вещи.