ГЛАВА VII
Грустила брошенная Сара;
Но в этот вечер было ей
Ещё грустней, ещё тошней.
Почти болезненного жара
Была тоска её полна.
В своём волнении она
Платком в лицо себе махала —
Прохлады воздух не давал,
Но кровь ей пуще волновал!
Иглу к работе принуждала —
Колола пальцы ей игла.
Гадать цыганка начала —
Ещё тошнее: карты врали,
Когда ей счастье предрекали,
И наводили страх, когда
В них выходила ей беда.
Их со стола она столкнула,
Шитьё отбросила, вздохнула,
На стол локтями опершись,
Цыганка стиснула руками
Чело… и смятыми кольцами
Вкруг пальцев кудри обвились.
Закрыв глаза, она сидела…
Вдруг шепчут: „Сара, Сара!“ — К ней
В покой из боковых дверей
Цыганка старая глядела.
Сара
Ненила, ты? войди скорей;
Я заждалась тебя, Ненила;
Совсем я брошена, совсем!
Не угожу ему ничем.
Хотя бы ты мне услужила!
Что, принесла ли?
Старуха
Принесла.
Да уж насилу добрела,
Метель такая закутила!
Гляди-ка — вот твоё вино!
Уж удружит тебе оно;
Спасибо скажешь.
Сара
Ах, Ненила!
Верь, ты мне душу воротила!
Я полюблюсь ему опять?
Да полно, правда ль?
Старуха
Что мне лгать!
Лишь дай испить, сама увидишь!
Он обвенчается с тобой,
И заживёшь ты госпожой,
А там старухи не обидишь.
Ты мне поверь, моя красотка,
Придут благие времена!
Сара
Как я тобой одолжена!
Но там идут… его походка;
Поставь подарок свой на стол.
Да и прощай, уйди отселе,
Уйди скорее!
В самом деле,
Елецкой в комнату вошёл.
В глазах его была суровость,
Пред Сарой молча он ходил;
Речь наконец к ней обратил.
„Тебе сказать я должен новость:
С тобой я скоро расстаюсь.
Послушай, Сара! я женюсь“.
Лицо у Сары побледнело
И загорелось в тот же миг.
Нож острый в сердце ей проник,
Оно то стыло, то кипело;
Хотела б смертная тоска
Излиться воплем и слезами…
Рвалися бурными волнами
У ней попрёки с языка…
Но эти первые движенья
Она в себе перемогла
И голос мирный обрела,
Хотя дрожащий от волненья.
„Давно я этого ждала!
Не удивишь меня разлукой, —
Сказала Сара. — Долгой мукой
Я приготовлена была.
А скоро ль свадьба?“
Елецкой
В доме этом
Я не ночую; не жалей
О старине. В судьбе твоей
Я обязуюся ответом,
И уж подумал я о ней;
Довольна будешь.
Сара
Мне не нужно
Постылых милостынь твоих.
Не беспокойся, и без них
С тобой расстануся я дружно.
Пенять не буду я тебе.
Жила я весело, счастливо;
Теперь не то, — какое диво?
Не всё стоять одной судьбе!
У нас верна одна могила;
А кто на свете долго мил?
Как ты сегодня разлюбил,
Так я бы завтра разлюбила;
За что сердиться?
Елецкой
Очень рад.
Дай руку, Сара! Пред тобою
Я совершенно виноват.
Я вижу, выше ты душою,
Чем полагал доселе я:
Ты не притворщица пустая.
Обыкновенье ваше зная,
Я ждал упрёков, слез, вытья…
Спасибо, нет их; без сомненья,
Простимся дружно мы с тобой.
Мила ты, Сара!
Сара
Плач и вой
В душе… Но что до сокрушенья!
В слезах и воплях толку нет.
Мы расстаёмся? Власть Господня!
Простимся весело. Сегодня
Я именинница, мой свет!
В последний раз моё здоровье
Ты должен выпить… но до дна!
Как в старину; смотри ж: условье!
Не то сейчас заплачу… На!
Елецкой
Твоё здоровье? Рад душою…
И вот — ни капли нет на дне.
Надеюсь, ты довольна мною?
Сара
Спасибо! Сядь теперь ко мне,
Поговорим по старине.
И с равнодушным послушаньем
К ней на диван Елецкой сел,
Но, далеко уже мечтаньем,
Он на часы свои глядел.
„Скажи мне, — Сара продолжала, —
Судьбою новою своей
Доволен ты?“
Елецкой
А что?
Сара
Ей-ей!
Я коротко твой нрав узнала:
Не переменишься ты в нём…
Привык ты к беззаботной доле,
Разгульной жизни, вольной воле,
Стошнишь порядочным житьём.
Наскучит, твёрдо предрекаю,
Тебе и милая твоя, —
Тебе наскучила же я!
Жаль бедной! По себе я знаю,
И слишком знаю, каково!
Как я бы выла да рыдала,
Когда бы втайне не питала
Еще у сердца моего
Одной надежды!
Елецкой
Полно, что ты?
Все были кончены расчёты, —
Что за надежда?
Сара
Брежу я.
И как равняться я посмею
С невестой счастливой твоею!
О ней единой мысль твоя;
Ты ею дышишь. Ах, царица,
Царица светлая она!
Я перед нею пыль одна.
Но… в ум придет же небылица!
Забудь любовь свою на час:
Какая разница меж нас?
Что я цыганкой уродилась?
Что нет за мною сёл, хором?
Что говорить не научилась
Я иностранным языком?
Вот всё. Не шутка, очень знаю!
Но сердцем я не уступаю
Твоей невесте. Чем она
Любовь поныне доказала?
Какие слёзы проливала?
Что перенесть была должна?
А я… что слез я источила,
Каких обид не проглотила,
Молчанье горькое храня!
Ты разлюбил, я всё любила;
Ты гнал безжалостно меня —
К тебе я, злобному, ласкалась,
Как собачонка. Рассмотри
Меня получше: говори,
Такая ль я тебе досталась?
Глаза потухнули от слез;
Лицо завяло, грудь иссохла;
Я только, только что не сдохла!..
Ты все молчишь?
Елецкой
Тебе нанёс
Я много горя… Я не ведал,
Когда другой мой жребий предал,
Что ты… Но что со мною?.. Свет
В глазах темнеет… всё кружится…
Мне дурно, Сара, дурно…
Сара
Нет!
Я знаю, что в тебе творится.
В душе мятущейся твоей
Я чудным чудом оживаю,
Разлучницы проклятой в ней
Бесовский образ погашаю.
Бледнеешь ты… Немудрена
Измена мне, а ей страшна!
Будь ей теперь моя судьбина!
Томись она, крушись она!
С тоски иссохни, как лучина!
Умри она! ты мой: приди,
Прижмись опять к моей груди!
Очнись от лютого угара,
Приди, и всё забуду я.
Узнай меня, узнай: я Сара!
Я Сара прежняя твоя.
Цыганка страстными руками
Его, рыдая, обвила
И жадно к сердцу повлекла.
Глядел он мутными глазами,
Но не противился. Главой
Он даже тихо приклонился
К её плечу; на нём, немой,
Казалось, томно позабылся.
По грозной буре, тишина
Влилась отрадно в сердце Сары.
„Он мой! подействовали чары!“ —
С восторгом думала она.
Но время долгое проходит —
Он всё лежит, он всё молчит;
Едва дыханье переводит
Цыганка. „Милый мой!.. Он спит.
Проснись, красавец!“ Зов бесплодный;
Миг страшной истины настал:
Она вгляделась — труп холодный
В ее объятиях лежал.
