Я отвергаю обетеории. Я утверждаю, что, хотя бла­годаря этому отрицательному акту и происходит насы-

[66]

щение энергией изначально бессильного духа, состоящего лишь агруппе чистых «интенций», Но дух «возникает» прежде всего не благодаря этому.

Я назову несколько очень различных, конечно, между собой примеровотрицательной теории человека: учение Будды о спасении, учение Шопенгауэра о «самоотри­цании воли к жизни», примечательную книгу Альсберга «Загадка человека», наконец, позднееучение 3. Фрейда, особенно в книге «По ту сторону принципа удовольствия». Не имея возможности подробно рассмотреть эти учения, я могу посвятить им лишь несколько слов. Для Буддысмысл человеческого существования завершается его угасаниемв качестве субъекта желаний, соответственно, достижением только созерцаемого сущностного мира, т. е. ничто, или нирваны. Позитивнойидеи духа у Будды нет, ни в человеке, ни в мировой основе. Он глубоко познал только каузальный порядок, в котором с применением техники дереализации посредством внутреннего упразднения же­ланий и всего того, что он называет «жаждой», одноза другимвыпадают чувственные качества, образы, отноше­ния, пространственные и временные характеристики бытия. Шопенгауэрусматривает сущностное различие животного и человека исключительно в том, что животное неспособно проделать это «искупительное» отрицание воли к жизни, доступное человеку в лице его высших образ­цов — для Шопенгауэра, как и его учителя Бутервека ²² ,это отрицание есть источниквсех «высших форм» созна­ния и знания в метафизике, искусстве, этосе сострадания и т. д. Альсберг ²³ , ученик Шопенгауэра, совершенно прав в том, что никакой морфологический, физиологический или эмпирически-психологический признак не может оправдать общего убеждения культурного мира в сущ­ностномразличии человека и животного. Учение Шопен­гауэра он расширил, превратив в тезис о том, что «прин­цип человечности» состоит исключительно в умении чело­века выключатьсвои органыиз борьбы за сохранение жизни индивида или рода в пользу изготовления орудий, языка, образования понятий,причем последнее он сводит к выключению органов чувств и их функций и к принципу наибольшей «экономии» чувственных содержаний Э. Ма­ха. Альсберг намеренно отказывается определятьчеловека через дух и разум. Разум, который он — ложно, как и его учитель Шопенгауэр,— понимает только как дискурсивное мышление, в особенности как образование понятий, явля-

[67]

ется для него следствием,а не истокомязыка; сам язык он рассматривает как «нематериальное орудие» для выклю­чения работы органов чувств. Основание для возникно­вения этого «принципа человечности» или тенденции жиз­ни выключать свои органы и заменять функции живых органов «орудиями» и «знаками»,— а тем самым и основа­ние для нарастающей «церебрализации» человека в морфологическом и физиологическом смысле Альсберг усматривает в недостаточномприспособлении органов человека к его окружающему миру (отсутствие цепкости ног, когтей, клыков, волосяного покрова и т.д.), т.е. в отсутствии тех специфических приспособлений органов, которые есть у ближайших сородичей, человекообразных обезьян. Таким образом, то, что называют «духом», для Альсберга оказывается поздно возникшим суррогатом отсутствующегоприспособления органов — в духе Аль­фреда Адлера можно было бы сказать: сверхкомпенсацией конституциональнойнеполноценности органов — у чело­века как вида.

Позднее учение 3. Фрейдатоже относится к кругу отрицательных теорий человека. Понятие «вытеснения» влечений и аффектов употреблялось уже Шопенгауэром, чтобы, как он говорит, объяснить определенные «формы безумия». Известно, как замечательно развил эту мысль Фрейд для объяснения возникновения неврозов. Но согласно Фрейду, то же самое вытеснение влечений, ко­торое, с одной стороны, должно объяснить невроз, с дру­гой стороны, когда вытесненная энергия влечений «субли­мируется»,должно породить не что иное, как способность ко всему высшему культурному творчеству и даже, под­черкивает Фрейд, специфичностьсамой человеческой конституции. Так, в работе «По ту сторону принципа удовольствия» определенно говорится: «Предшествующее развитие человека не требует, как мне кажется, никакого иного объяснения, чем развитие животных, а то, что можно наблюдать у меньшинства человеческих индивидов как неустанный порыв к дальнейшему совершенствованию, может быть понято просто как следствие вытеснения влечения, и на этом вытеснении построено все самое ценное в человеческой культуре» и т.д. (с. 40). Пока что мало обращали внимания на то, что поздний Фрейд, выдвинувший дуалистическое учение о двух основных вле­чениях — либидо и влечении к смерти,— оказался в приме­чательном соседстве не только с Шопенгауэром, но

[68]

и прямо-таки с учением Будды. Согласно обоим учениям, в сущности все формы духа, начиная с материальной вещи, далее, включая растение, животное, человека и вплоть до мудреца, владеющего «священным знанием», представляют собой как бы группы застывшей процессий, шествующей в тихое небытие, к вечной смерти. Ведь согласно Фрейду, который, ошибочно, как я думаю, при­писывает организму вообще тенденцию к безусловному сохранениютак-бытия, тенденцию к покою, защите и «от­казу» от раздражений, уже двигательная система, добав­ляющаяся у животного к системам питания, роста и размножения, которая включается междуэтими системами и окружающим миром (в противоположность растению), оказывается относительным результатом в сущности са­дистского, разрушительного влечения к смертикак изна­чального стремления жизни «обратно в неорганическую стихию».

Основным недостатком любойразновидности этой от­рицательной теории человека является то, что в ней нет и следа ответа на вопрос: чтоже в человеке совершает отрицание, чтоже отрицает волю к жизни, чтовытесняет влечения, и по каким различным основаниям вытесненная энергия влечения один разстановится неврозом, а другойраз сублимируется в культуросозидающей деятельности? В каком направленииидет сублимация, и как получается, что принципы духа хотя бы частично согласуются с прин­ципами бытия? Наконец, для чегосовершается вытесне­ние, сублимация, отрицание воли к жизни — ради каких конечных ценностей и целей? Следует спросить и Альсбер­га: чтоже производит выключение органов, чтоизобретает материальные и нематериальные орудия? Одной только «потребности» здесь совершенно недостаточно, и уже Ламарк сильно переоценил ее значение для новообразова­ния органов, считая ее конечной «причиной собственного удовлетворения». Почему же столь плохо приспособлен­ный вид не вымер, как сотни других? Как было возможно,что это уже почти приговоренное к смерти существо, это больное, отставшее, страдающее животноес установ­кой на боязливое закутывание, защиту своих плохо при­способленных, чрезмерно ранимых органов нашло спасе­ниев «принципе человечности», а тем самым — в цивили­зации и культуре? ²⁴Говорят, что изначальным родовым признаком человека является избыток влечений (А. Зей-дель), и потому он должен вытеснять. Однако этот

[69]

избыток влечений скорее бы должен быть, наоборот, лишь следствием уже совершенного вытеснения влечений, а от­нюдь не их причиной. Отрицательная теория человека всегда уже предполагает то, что она должна объяснить: разум, дух, самостоятельные законы духа и частичное тождество его принципов с принципами бытия. Именно дух осуществляет вытеснение влечения, поскольку воля, руко­водимая идеями и ценностями, отказывает всем противо­речащим идее импульсам влечений в представлениях, необходимых для реализации влечения в действии, а с дру­гой стороны — как бы приманивает притаившиеся влече­ния представлениями, соответствующими идеям и цен­ностям, чтобы скоординировать импульсы влечений для исполнения волевого проекта духа. Этот только что опи­санный процесс мы будем называть управлением,которое состоит в «затормаживании» и «растормаживании» им­пульсов влечений; а под руководствоммы будем понимать (как бы) предварение самих идей и ценностей, осущест­вляющихся через движение влечений. Но чего неможет дух, так это самостоятельно порождать или устранять какую-либо энергию влечения. Однако позитивно не только это исходящее от духа вытеснение, но позитивна и конеч­ная цель: внутреннее освобождение и самостоятель­ность, обретение власти и деятельности — короче говоря, животворение духа. Только это заслуживает по правубыть названным сублимацией жизни в духе —но не мисти­ческий процесс, который должен создавать новые духов­ные качества ²⁵.