– Нет, – сказал я со странной уверенностью. – Нет, я чувствую, что был именно здесь. И в то же время ты права – этого быть не может.

– Если не считать, – мрачно заметила Джеки, – что, как ты всегда напоминаешь мне, это – Спираль… – Она смолкла.

– Ну ладно. – Неожиданно раздавшийся голос Те Киоре заставил нас подскочить. Он перегнулся через леерное ограждение, рассматривая берег. – Не хочется мешать вашей игре в загадки, но надо подумать о вещах практических. Мы не сможем залатать эту старую развалину и стащить её с песка, если нам никто не поможет. А помощь можно найти только в одном месте – на берегу.

– Ты думаешь, мы её там найдем?

– Догадываюсь. – Большим пальцем он показал на берег.

И действительно, мы увидели на фоне темной полосы леса у подножия горы и длинных, громоздившихся вдоль неё утесов крыши с прямым коньком, крытые желтовато-зелеными сухими листьями.

– Надеюсь, там живут не какие-нибудь раскрашенные дикари, – добавил Те Киоре, высовывая татуированный язык.

Я был польщен, если не сказать потрясен, когда Батанг Сен предложил мне возглавить группу, которой предстояло высадиться на берег, но в то же время я вздохнул с облегчением, узнав, что и Шимп согласился присоединиться к нам. Удержать Джеки на шхуне не было никакой возможности, хотя единственным оправданием её участия в экспедиции было её поверхностное знание некоторых островных диалектов. Я не стал спорить, но напомнил ей, чтобы она захватила свой лук. Она пришла в ужас, когда Те Киоре приковылял к нам, пока мы спускали шлюпки на воду, и заявил, что он, конечно, тоже отправится с нами. Джеки считала, что ему даже вставать нельзя, но я-то знал, чего можно достигнуть местными методами лечения, и не собирался вступать в пререкания с гигантом, пусть даже хромым. Мы помогли маори сесть в вельбот, сунули в руки румпель, чтобы ему было чем заняться, и с пистолетами и парангами наготове оттолкнулись от борта и погрузили весла в спокойные воды лагуны.

Она выглядела такой мирной в неярком послеполуденном свете, что я удивился, когда заметил, что Те Киоре с беспокойством поглядывает на воду.

– Чего-то опасаешься? – спросил я.

– Ну, может, и зря. Но как раз в такой лагуне, как эта, на островах Ару в Арафурском море – это в двух шагах отсюда – я видел морскую лошадь.

– Морскую лошадь? – Я опустил глаза на свою сверхпрочную куртку и брюки, они как раз и были из кожи этого существа. – А что, они опасные?

Те Киоре пожал плечами.

– Ну… они здоровенные, как кашалоты, только нрав у них не такой смирный. Длинная шея и челюсти, конечно, будь здоров! Похожи на тюленей и потому мелководья не боятся.

– Естественно, – угрюмо отозвался я.

– Но если их не пугать, они не тронут. Правда, испугать их ничего не стоит. Они всегда настороже, боятся taniwha…

– Кого?

– Гигантских головоногих, – ответил Те Киоре, жестами показывая, что это – животные со щупальцами, и, совершенно сразив меня, добавил на латыни: – Architeuthis monachus. Веселые созданьица, до тридцати тонн каждое. А глаза такие, что в них можно войти. При высоком приливе они лежат на глубине за рифами и, подобрав свои щупальца, подстерегают зазевавшуюся морскую лошадь. Иногда можно увидеть шикарные схватки между ними.

Я перевел дыхание. Не знаю, смеялся он надо мной или нет; похоже, что нет. Во всяком случае, моя одежда показалась мне совсем не такой, как прежде, если её сшили из шестидесятифутового морского льва или ещё кого-то в этом роде. Тут меня осенило.

– Морские лошади? Держу пари, что никто никогда не включал их в научную классификацию, не так ли?

– И проиграл, – мягко ответил Те Киоре. – Ну вот, здесь уже мелко.

– Верно, – сказал я с благодарностью, торопясь избавиться от страшных видений. – Вы трое держите под прицелом вон те деревья, но не стреляйте, пока я не дам вам знак, понятно? Остальные – готовьтесь к высадке. – Я взглянул вниз, чтобы понять, какая здесь глубина, перепрыгнул через борт, нащупал дно и потащил шлюпку к берегу. Матросы попрыгали за мной, направив пистолеты на лес. Любая внезапно вылетевшая птица рисковала стать мишенью и быть разорванной в клочья. Но все было тихо, и я дал знак второй шлюпке. Когда она причалила, Шимп подошел ко мне и Джеки.

– Никаких признаков жизни?

Я отвел в сторону нависавшие листья.

– Тропа, судя по виду, протоптана давно.

– И редко используется, – кивнул Шимп. – Наверное, здешние жители не слишком часто ходят к морю.

– Да, как и балийцы, – согласился Те Киоре, ковыляя по песку.

– По-моему, надо дать им знать, что мы здесь, – решил я. – Да, понимаю, это рискованно, но, может быть, ещё рискованнее появиться без предупреждения.

– В этом есть смысл, – кивнул Те Киоре. – Давайте я прокричу для них старинный клич.

Не дожидаясь ответа, он приложил сложенные ладони ко рту и издал ужасающий вопль, напоминающий пение альпийских горцев. В редеющем тумане долго не смолкало эхо. Мгновение держалась полная, обескураживающая тишина, потом нам в ответ страшно закаркали и пронзительно закричали вспугнутые птицы, разноцветной стаей вспорхнувшие с ближайших деревьев. Но этим все и ограничилось. Мы подождали, однако ответа не последовало.

– Меня это не удивляет, – сухо проговорила Джеки. – После такого сольного выступления здешние жители бросились бежать и убегают до сих пор.

– Похоже, они не спешат с нами встретиться, – усмехнулся я. – Четверо остаются здесь, возле шлюпок, понятно? Нет, не ты, Те Киоре, у меня нет железных щипцов удерживать тебя. Остальные не разбредайтесь вместе, не болтайте, смотрите в оба. Пистолеты на предохранитель, нет, держать на полувзводе и не баловаться со спусковым крючком! Помните, мы здесь, чтобы найти друзей…

– Заметьте, – проговорил Те Киоре через некоторое время, – кто-то их вовсе здесь не ищет, смотрите!

Я огорченно вглядывался в препятствие, преградившее нам путь. Поперек дороги лежало дерево, служившее стропилом местной хижины, рядом валялись поддерживавшие его бревна – стены и куча полусгнивших пальмовых листьев, когда-то бывшие крышей.

Я взглянул на Те Киоре и на Шимпа.

– Что скажете? Тайфун?

– Неплохая догадка, – сказал Те Киоре. – Но это не все, что он погубил. Смотрите! – Гигант раздвинул ветки с пожелтевшими листьями, и мы увидели ужасный оскал.

Матросы с проклятиями отскочили, суеверно отмахиваясь. Я проглотил подступивший к горлу комок. Джеки вздрогнула и отвернулась. Под длинным стволом – стропилом – лежали два тела, двое мужчин. Это были темнокожие меланезийцы папуасского типа. И хотя муравьи и животные, питающиеся падалью, уже потрудились над ними, сохранились тела относительно хорошо, что было ещё неприятнее. Я бы предпочел, чтобы перед нами лежали скелеты. Слишком ясно было, как эти двое расстались с жизнью: одного раздавило бревном да и другой был буквально расплющен. Мы осторожно обошли их тела и направились к видневшейся впереди деревне.

Зрелище нас ждало удручающее; когда-то деревня, наверное, процветала, и строений в ней было много, местные хижины выглядели вполне привлекательно – просторные, светлые, большинство из них стояло на свайных подмостках, похожих на ходули. Но сейчас здесь царила гнетущая тишина. Причины были яснее ясного.

– О господи! – воскликнула Джеки. – Несчастные люди!

Я сжал её руку.

Полоса разрушений пришлась как раз на центр деревни, образовался широкий коридор, в котором валялись вырванные с корнем деревья, сорванные с домов и далеко улетевшие крыши, разломанные стены, вырванные из грунта сваи. В эту гигантскую просеку угодила половина деревни; а сколько людей при этом погибло? Сколько искалеченных тел не предано земле?

Под одним из помостов без стен – наверное, хижину только начали строить – мы увидели четыре или пять тел, а рядом фрагменты ещё одного. Здесь любители падали потрудились на славу, но ещё можно было разглядеть остатки одежды – юбочки из травы, головные уборы – высокие, как короны из перьев, ожерелья из раковин. На сморщенной коже ещё остались нанесенные краской разноцветные полосы, и повсюду из развалин торчали обломки копий.