— Погоди, прикончить его мы всегда успеем. Смотри-ка, и правда…

Заруг поднялся, подбросил в очаг охапку хвороста и склонился над принцессой:

— Ну-ка проснись, дело есть.

Девушка неловко села, помогая себе связанными за спиной руками, ожившее пламя осветило её угрюмое, встревоженное лицо.

— Что ещё тебе от меня надобно?

— Хочу узнать маленький секрет рода Амаргеев. Как удается вам проникать в храм Дарителя Жизни?

Гиль вздрогнул, Эмрик многозначительно прошептал:

«Ага!» — и только Мгал остался безмолвным и недвижимым. Он предвидел, что на пути к кристаллу Калиместиара их ещё ждут многие неожиданности.

— Это не маленький секрет. Это родовая тайна, и выдавать её первому встречному разбойнику я не намерена. Достаточно того выкупа, который…

— Меня не интересуют деньги! Я хочу знать тайну храма, и если будешь ломаться — тебе же хуже: для начала лишишься глаз. Ясно? — В руках Заруга блеснул узкий длинный кинжал.

Чаг отпрянула, насколько позволяли ей путы, и сдавленным голосом произнесла:

— Я не знаю тайны храма. Внутри он ничем не отличается от других посвященных Небесному Отцу. Разве что сохраннее и чище…

— Не прикидывайся глупее, чем ты есть. — Заруг коротко, скрипуче рассмеялся. — Ты знаешь, как войти в святилище, с меня довольно и этого. Не вздумай кричать — смерть твоя на кончике моего кинжала. — Лезвие стилета коснулось шеи девушки.

— Мгал, Эмрик! Позвольте, я уложу этого длинного? Я попаду, не зря столько времени тренировался! — взмолился Гиль, дрожа от возбуждения.

— Свою лихость покажешь, когда мы поднимем сюда принцессу. Путь до Исфатеи не близкий, и вам с Резвым придется изрядно потрудиться. А пока — наберись терпения.

С отвращением и страхом смотрела Чаг на склонившегося над ней мужчину. Ее не пугали рыкари — бродяги и охотники, вставшие на путь разбоя, но этот тонкогубый, шипящий, как змея, человек был ей непонятен и внушал необоримый ужас. Преследующий какие-то свои неясные цели или одержимый бесами, он был готов к убийству. Принцесса прочитала это в его взгляде и, поколебавшись несколько мгновений, уступила:

— Не знаю, что надобно тебе в храме нашего рода. Не ведаю, зачем тебе наша тайна, но если ты хочешь убить меня из-за нее…

— Короче! Как попасть в храм Дарителя Жизни?!

— Справа от входа, на портале, среди резных фигур есть изображение агурти — каменной ящерицы, охранительницы сказочных сокровищ. В пасти её скрыта щель, в которую надо бросить старинную золотую монету с изображением Маронды — Последнего Верховного Владыки государства Уберту. Она откроет дверь в храм.

— У тебя есть такая монета?

— Нет. Я никогда не ходила в это святилище одна, но если тебе так надо, обратись к менялам или ювелирам — они, верно, сумеют отыскать монету Маронды.

— Хм-м-м…— Заруг опустил кинжал и задумался. — Что ж, совет дельный. И слова твои будет не трудно проверить.

Он двинулся к выходу из пещеры, но неожиданно остановился:

— Поклянись здоровьем отца, что у тебя нет этой монеты с собой или во дворце!

— Клянусь здоровьем отца. У меня нет нужной тебе монеты, — устало отозвалась Чаг.

Заруг скрылся в тоннеле, ведущем в Ущелье Слез, и, когда стих звук его шагов, Мгал поднялся на ноги:

— Самое время спускаться.

— А надо ли теперь возиться с принцессой? Ты знаешь, как войти в храм, и нам нет дела до того, что Берголу придется раскошелиться. Вот с этим Заругом я бы побеседовал… — Эмрик мрачно усмехнулся.

Мгал потер подбородок, нахмурился, потом решительно тряхнул черной гривой волос:

— Ты прав, с грамотеем стоило бы поговорить, похоже, он более всех заинтересован в похищении. Но ведь его без шума не возьмешь. А что касается принцессы… Она нам не нужна теперь, и все же мы должны попытаться вытащить её отсюда.

Эмрик пожал плечами и взялся за веревку. Гиль застыл на краю карниза, изготовившись к стрельбе, а Мгал, привычным движением пропустив веревочную петлю под мышками, начал спуск, упираясь ногами в вертикальную стену зала.

Расстояние от карниза до пола пещеры Утерянных Голосов равнялось примерно трем десяткам' шагов, и Мгал преодолел его в считанные мгновения — сила, природная ловкость и несколько предыдущих спусков сделали свое дело. Коснувшись ногами земли, он сбросил веревку и, настороженно озираясь, чутко прислушиваясь к мерному дыханию спящих, двинулся к девушке, неподвижно сидевшей у очага. На лице её застыло выражение страха и недоумения, вид Мгала, внезапно вынырнувшего из тьмы и ловко пробиравшегося к ней между спящими рыкарями, не только не обрадовал, но, казалось, ещё больше испугал её.

— Принцесса, я пришел спасти тебя. Я сумею вырвать тебя из рук разбойников, если ты доверишься мне.

Северянин выхватил из-за пояса нож, однако Чаг, вместо того чтобы возликовать и достойно приветствовать своего спасителя, с тихим стоном отшатнулась от него.

— Я друг, друг! Позволь перерезать веревки и освободить тебя!

— Уходи! Уходи, иначе я закричу! Ты не южанин, тебя выдает твой говор, и я никуда не пойду с тобой!

— Но… Послушай, ведьмин сок! Я хочу спасти тебя!

— Нет! Не надо мне никаких спасателей! Тут, по крайней мере, я знаю, чем заплачу за свободу. А что потребуешь ты, одному Небесному Отцу ведомо. Слышишь шаги? Это возвращается Заруг!

— Так ты не пойдешь со мной?

— Нет!

Лицо девушки не оставляло сомнений в том, что решение её непреклонно, и Мгал, бесшумно отступив от костра, опустился на шкуру рогача и прилег рядом с атаманом рыкарей — шаги Заруга приближались, и нечего было и думать скрыться до его появления в пещере.

— Чего вскочила? На сегодня все. — Заруг уселся около угасавшего костра, и губы его искривила усмешка, похожая на гримасу. — Через день-два узнаем, не соврала ли ты мне, и тогда отправим гонца к Берголу.

— Это что же, вы ещё трое суток намерены держать меня вот так, спутанной по рукам и ногам? — угрюмо поинтересовалась Чаг.

— Там видно будет. Спи пока.

Девушка скосила глаза в сторону Мгала и откинулась на охапку соломы.

Некоторое время Заруг с непроницаемым видом смотрел на нее, потом достал откуда-то из складок плаща изогнутую трубку, повернулся к очагу, и вскоре душистый голубоватый дымок тонкой струйкой потянулся к потолку пещеры.

Мгалу доводилось слышать об ароматной травке, навевающей сладкие сны и волшебные видения, и сейчас, глядя, как поникли плечи Заруга, все ниже и ниже клонится его темноволосая голова, он подумал, что скверная привычка длиннолицего видеть сны наяву сослужит на этот раз добрую службу. Убить сидящего у костра человека было нетрудно, но северянин предпочитал без крайней необходимости не лишать жизни ни одно существо.

Терпеливо ожидая, когда Заруг окончательно погрузится в сладкую дрему, он размышлял о неожиданном отказе принцессы принять его помощь; о том, что скорее всего про хранящийся в храме Дарителя Жизни кристалл проведали Черные Маги и они же спровоцировали похищение Чаг; о том, что можно рискнуть удрать отсюда через нижний ход, воспользовавшись лошадьми и тонгами рыкарей, но тогда либо он должен будет покинуть своих друзей на время, либо им придется спуститься вниз, однако у Эмрика это получается не особенно лихо, а тут ещё и веревку некому держать…

Заруг сидел неподвижно, опустив голову на грудь, дыхание его было тихим и ровным, потухшая трубка выпала из руки и лежала возле очага. Выждав изрядное количество времени, Мгал поднялся на ноги, шепотом позвал принцессу и, не получив ответа, крадучись направился в темноту, к стене, с которой свисала оставленная им веревка.

Движение за спиной он скорее ощутил, чем услышал, стремительно обернулся и встретился глазами с совершенно осмысленным и злорадным взглядом длиннолицего. В тот же миг в руках северянина оказался широкий охотничий нож, Заруг выхватил кинжал и, зловеще ухмыльнувшись, промолвил:

— Драться я с тобой не буду. Тебя… — Закончить фразу он не успел — длинная стрела ударила его в грудь, и он, взмахнув руками, рухнул как подкошенный на каменный пол.