– Если я правильно понял, вы едете на Торни-Айленд, чтобы забрать к себе ребенка своей сестры?

– Да… моей сестры, – с запинкой ответила она.

– Если бы я так любил детей, как вы, я бы не стал дожидаться, пока брат или сестра подарят мне племянника, а родил бы своих. Господи, да если бы я стал ждать, пока мой брат женится!.. – воскликнул он с усмешкой.

– Ваш брат? – Аманда подалась вперед. – Значит, вы что-то вспомнили? – Она обрадовалась, потому что теперь отпадала необходимость передавать его властям.

Тревога и смущение отразились на его красивом лице.

– Я рассуждаю теоретически, мисс Дарлингтон. Мне жаль, что я напрасно обнадежил вас. Я знаю, что вам не терпится избавиться от меня, но я по-прежнему ничего не помню.

– Это прозвучало так, словно вы что-то вспомнили… – нахмурилась Аманда. – Словно в вашем сознании промелькнул конкретный образ вашего брата. Вы говорили о нем таким тоном, каким говорят об очень близком и хорошо знакомом человеке.

– Остается только пожелать, чтобы я как можно скорее вспомнил брата или кого-нибудь другого из своих родственников. Если вы не против, я позвоню, чтобы подавали обед.

Джек надеялся, что перемена темы отвлечет Аманду от дальнейших размышлений об особенностях его «тона». Черт, он едва не проговорился! Надо быть осторожнее. Если Аманда что-нибудь заподозрит, она захочет расстаться с ним немедленно. А он должен быть рядом с ней!

На лбу Аманды залегла упрямая складка, когда она поднялась и направилась к столу. Джек отодвинул стул, помогая ей сесть, и занял свое место напротив за маленьким овальным столиком. Если ее подозрения не рассеялись, она попробует поймать его на следующей оговорке. Но с чего это вдруг она станет подозревать его? Джек подивился тому, что готов идти на любые уловки, чтобы остаться с женщиной, которую едва знает.

Джулиан сказал бы, что он сумасшедший. Старший брат не выходил у него из головы все последнее время, потому-то Джек и оплошал. Джулиан наверняка уже его ищет. Он чертовски умен, и Джек понимал, что рано или поздно он их найдет. По этой причине Джек и отказался остановиться в лучшей гостинице города.

Мистер Теббз и две служанки быстро уставили стол блюдами. Джек и Аманда в это время хранили вежливое молчание. Джек старался угадать, о чем она думает, но его мысли невольно переключились с брата на невесту, Шарлотту Батсфорд.

Он представлял, как она расстроилась, узнав, что ее жених исчез среди ночи накануне свадьбы. Она очень впечатлительная девушка и всегда заботилась о нем. Никакой страстной любви к нему у нее не было, но она искренне огорчилась бы, если бы он попал в какой-нибудь переплет. Он испытывал к ней те же чувства, и ему было ее жалко.

Леди Батсфорд, разумеется, будет биться в истерике, стонать и плакать, нюхать соль, чтобы не упасть в обморок, и комкать в руках платок, пропитанный уксусом, чтобы вытирать испарину со своего все еще красивого лица. Главный удар падет на нее, а не на Шарлотту. Именно леди Батсфорд придется улаживать скандал и делать все для того, чтобы оградить свою дочь от досужих сплетников.

Но Джек не собирался возвращаться в Лондон до тех пор, пока не убедится, что Аманда благополучно вернулась в Иден-бридж. После этого он объяснится с Шарлоттой, свалит вину за свое долгое отсутствие на амнезию, стоически перенесет обряд бракосочетания, и все будут счастливы…

Все, кроме него.

Единственное, что он понял, когда память вернулась к нему, это то, что совсем не готов к женитьбе. Если бы он не был связан клятвой с Шарлоттой, то подождал бы еще немного, пока не остепенится окончательно и не созреет для того, чтобы вступить в брак и иметь детей. В конце концов, обязанность продолжать род Монтгомери лежит на его старшем брате, а не на нем.

Когда мистер Теббз и служанки наконец удалились, он поднял бокал, словно собирался произнести тост.

– Мисс Дарлингтон?

– Да? – Она делала вид, что увлечена разворачиванием салфетки на коленях.

– У меня есть предложение. Оно вас интересует? – лукаво улыбнулся он.

– Все зависит от того, что вы предложите.

– Я предлагаю пообедать с аппетитом.

– Все к тому идет… – Она кивнула на обилие блюд, расставленных на столе.

– Я предлагаю не просто получить удовольствие от еды. Давайте на время забудем о наших проблемах. Я вижу, что вас одолевают серьезные мысли, моя дорогая, а это несовместимо с наслаждением гастрономическими изысками.

Аманда вспыхнула и начала нервно перекладывать с места на место серебряные приборы.

– Я готова признать, что все время думаю о бедной Чари-ти, но волноваться мне действительно не из-за чего.

«Храбрая девочка, – восхитился Джек. – Вот уж действительно, не из-за чего волноваться! Всего лишь нужно забрать своего ребенка у чужих людей и привезти в дом, где его раньше не хотели видеть».

– Я именно это и имел в виду. Вы слишком напряжены и расстроены. А поскольку память может вернуться ко мне в любой день и час… давайте проведем этот вечер вместе так, как если бы он был последним. Я знаю, что доставил вам много хлопот, угодив под колеса вашей кареты, но я благодарен вам за то, что вы меня выходили и вернули к жизни, не говоря уж о том, что мне доставляет огромное удовольствие общение с вами. Надеюсь, что вам тоже бывает приятно в моей компании, хотя бы иногда.

– Да, вы правы, – с застенчивой улыбкой ответила она.

Джек заметил, как расслабились ее плечи, и счел это хорошим признаком.

– Тогда я предлагаю забыть на сегодняшний вечер о всех наших проблемах… прошлых, настоящих и будущих, – воодушевленно продолжал он. – Давайте забудем о том мире, который находится за стенами этой уютной комнаты, о том, что через несколько часов нас захватит в тиски новый день. Давайте забудем о том, чего от нас ждут люди, давайте забудем о том, мисс Дарлингтон… кто мы есть.

Аманда улыбнулась и с сожалением покачала головой:

– Вам легко так говорить. Вы действительно не помните, кто вы такой. Или вы забыли о своей амнезии? – Она поднесла ко рту бокал с… молоком.

– У меня амнезия? – Он шутливо нахмурился и задумчиво поднес палец к губам. – Совершенно вылетело из головы!

Они рассмеялись и чокнулись бокалами, по комнате пронесся хрустальный звон. Джек наблюдал за ней, пока она пила молоко. Он любовался ее грациозными движениями, женственными изгибами тела, красивыми чертами лица и находил ее неотразимой.

Более того, две верхние пуговицы ее платья были расстегнуты, что выглядело верхом раскрепощенности. Джек привык относиться к ее одежде, как к броне на страже благопристойности и форпосту в борьбе с искушениями. Что же означает эта вольность? Может быть, лучше об этом не задумываться?

– Так что же, мисс Дарлингтон, вы согласны забыть о том, кто вы есть, на эти несколько часов?

Аманда чувствовала себя так, словно какая-то добрая, но введенная в заблуждение добрая фея коснулась ее своей волшебной палочкой. Конечно, она хотела обо всем забыть. Но разумно ли это?

– Не думайте об этом. Просто примите решение и ныряйте вниз головой, – посоветовал Джек.

– Но однажды вы советовали мне обратное: не быть слишком импульсивной, – напомнила она ему.

– Верно, – начал он с шутливой серьезностью, но в его глазах тут же вспыхнул игривый огонек. – Но если я обещал вам быть джентльменом, то какая разница, насколько импульсивной вы станете? Если вы опасаетесь, что я скомпрометирую вас, моя дорогая, то ваши опасения напрасны. Клянусь, что этого не произойдет.

Эти заверения вызвали у Аманды смешанные чувства. Опасность щекотала нервы и волновала кровь.

– Что ж, я согласна. Сегодня я – не я.

– Браво! – воскликнул Джек и снял крышку с первого блюда. – Давайте начнем эксперимент. Вы любите бобы, мисс Дарлингтон?

– Нет, я никогда их не любила, но всегда ела, потому что мистер Гренвилл, наш аптекарь, утверждал, что они мне полезны. Мисс Аманда Джейн Дарлингтон очень внимательно прислушивается к мнению врачей, но поскольку сейчас я забыла о мисс Аманде и о том, что должна испытывать каждая женщина при виде этой зеленой гадости, то я не съем ни горошинки!