Применив недавно изобретенную технику, не дающую слепкам сжиматься при затвердении, рабочие влили вязкую смесь цемента и боксита в отверстия и трещины среди твердого пепла, которые выглядели наиболее "подозрительно". Выждав несколько недель, пока раствор не засохнет, они начали расчищать пепел, чтобы увидеть скрытые в нем тайны. И их глазам предстало зловещее зрелище: слепки девятерых людей, застигнутых смертным ужасом.
Что именно произошло с этими людьми, не вызывало сомнений. Вначале они сидели, съежившись, на полу, пока на город сыпались камни - оседая на крышах, забивая снизу доверху улицы, врываясь внутрь домов через любую дверь или окно, которые не в силах были устоять перед напором. Постепенно лапилли заполнили помещение, образовав груду в восемь футов высотой. Люди, взобравшись наверх этой кучи, ждали, пока не прекратится страшный камнепад. Наконец он прекратился. Должно быть, со стоном облегчения, они решили, что беда миновала, и они спасены. Но вдруг, словно само тлетворное дыхание смерти, на город налетело горячее облако пепла и газа. Обезумев от страха, ловя ртом воздух, люди бросились к дверям. Но тщетно: ядовитые испарения убили их, прежде чем они ступили несколько шагов.
И вот, под августовским солнцем чужого века, эта жуткая картина предстала во всей своей наготе, а слепки придавали ей почти фотографическую документальность. Жертвы - мужчины, женщины, двое детей - лежали распростертыми на этом каменном ложе смерти, кто-то лицом вниз, кто-то на спине. Один опирался на локоть, пытаясь приподнять голову; другой свернулся наподобие зародыша; третий что-то показывал жестом товарищу по беде. Среди жертв была беременная женщина. Видимо, человек рядом с ней был ее мужем. Краем своей одежды он пытался заслонить ее от раскаленного пепла: на ее лице так и остался отпечаток ткани.
Для раскопок в Помпеях, это было знакомое - правда, от этого ничуть не менее жуткое - зрелище. Сегодня Помпеи представляют собой некрополь - город мертвых, - как и Геркуланум, меньший по размерам городок, лежащий менее чем в десяти милях к "северо-западу, также уничтоженный Везувием. Кроме того, "карающая длань" вулкана пала и на многочисленные сельские виллы в округе - от угодий в Боскореале, на горных склонах у подножья, принадлежавших богачам, до прибрежных поселков Оплонта и Стабий.
Эти поселения вокруг Неаполитанского залива, до которых от Рима было всего несколько дней езды, отнюдь не были какой-нибудь глушью. Помпеи могли похвастаться двадцатью тысячами жителей, Геркуланум же - тихий пригород большого Неаполиса (современный Неаполь), лежавший милях в трех-четырех к северу, - имел более скромное население - наверное, около пяти тысяч человек. Но в действительности эти места обрели в глазах истории такую уникальность и превратились в настоящее археологическое чудо благодаря той внезапности, с которой они оказались выхвачены из царства живых. Словно в порыве мгновенной ярости, вулкан обрушил на них бесчисленные тонны камней и пепла: Помпеи оказались погребены под этими выбросами на глубине 25 футов, а в Геркулануме толщина твердой вулканической породы, сокрывшей все живое, в иных местах достигает 65 футов.
Так, словно "запечатав" герметично всю эту местность, Везувий, по сути, остановил время. Ведь еще в тот самый день, в городах бурлила жизнь, в домах кипели хозяйственные дела, на улицах сновали люди, звучала речь, в харчевнях и банях служители весело угождали посетителям, знавшим толк в развлечениях. Но один удар - и все это сгинуло: жизнь угасла, а дома, улицы и различные сложные постройки - приметы процветающего общества - исчезли с лица земли.
Открытие Помпеи и развалин других поселений поблизости стало одним из величайших событий в археологии. Подземные могилы заживо погребенных людей и жилищ не только поведали о необычайном бедствии, но и воссоздали подробнейшую и всеохватную картину жизни классической эпохи. Сохранившаяся живопись и мозаика по-новому осветили некоторые ценности, верования и повседневные обычаи, царившие в древнеримской культуре. Граффити и воззвания на помпейских стенах позволяют проследить за политическими перестановками тех лет. Видны и приметы прерванной работы в пекарнях, кожевенных мастерских и шерстобойнях. В садах до сих пор опознаваемы растения. Найдена и пища, которую ели люди. Руины не сокрыли даже столь деликатных подробностей, как сексуальные пристрастия иных помпеян. (Как сказал один из ученых, исследовавших Геркуланум, никто из жертв вулкана не успел "нацепить лживую личину, навести порядок в комнатах, обычно неприбранных, или убрать картины и статуи, чтобы не оскорбить наше пуританское чувство приличий"). Помпеям и Геркулануму выпала участь изъясняться с будущим языком непревзойденной ясности, - но участь эта была предрешена их страшным концом.
Помпеи и их меньшие соседи, закончившие существование столь страшным образом, вначале обещали блестящее будущее. Редкую местность природа одарила столь же щедро, что Неаполитанский залив. Хорошо орошаемая прибрежная равнина, удобренная минералами вулканического пепла, - одна из плодороднейших областей Аппенинского полуострова, приносящая по три урожая в год или даже чаще. Климат здесь мягкий, зима короткая, весна и осень долгие, а лето - умеренное благодаря морским бризам. Залив предоставляет удобное пристанище для кораблей, приносит прекрасный улов рыбакам. Сами Помпеи располагались к югу от Везувия, в полумиле от берегов реки Сарн, которая служила важнейшим судоходным путем в глубь суши.
Первыми обитателями этого региона, о ком нам что-либо известно, была италийская племенная группа, говорившая на оскском языке. Они разводили скот, возделывали землю, и к началу первого тысячелетия до н.э. заселили всю область. Приблизительно в VII веке до н.э. здесь появились пришельцы. Греки, народ неугомонный, осваивали в ту эпоху все побережья Средиземного и Черного морей, и этот уголок земли пришелся им весьма по душе. Именно они основали Неаполь (Неаполис - "Новый Город"). Неаполь, укоренившись на месте более древнего поселения, стал торговым центром всей области. Греки оставили по себе память и в городах поменьше, что выросли у лукоморья Неаполитанского залива, в том числе в Помпеях. Через двести лет греки уступили политическое могущество самнитам - объединению воинственных кланов, населявших холмистую внутреннюю часть полуострова. Затем, в последние годы IV века до н.э., самнитов разгромил напористый и хорошо организованный народ из быстро разраставшегося города-государства на севере, и наступила эпоха римского владычества.
В течение следующих двух веков Помпеи выросли в семь раз по сравнению со своей площадью во времена греков (с 23 до 160 акров), превратившись в полноценный город, а стены вокруг него протянулись почти на две мили. Граждане Помпеи славились спесью и задиристым характером, с крайней неохотой склоняясь под римской властью. В 91 г. до н. э. Помпеи и Геркуланум примкнули к охватившему весь полуостров мятежу, который в области Везувия подавил Луций Корнелий Сулла - полководец, позже ставший римским диктатором. Через 18 лет борьба вспыхнула заново: беглый гладиатор Спартак, который вскоре возглавит восстание рабов, с семьюдесятью другими мятежниками укрылся на вершине Везувия. Пока римские солдаты окружали гору, готовясь к легкой поимке, беглецы по виноградным лозам спустились с утеса, считавшегося неприступным, и наголову разбили своих преследователей. Спартак, талантливый военный предводитель, сумевший повести за собой массы, на протяжении еще двух лет дразнил ненавистных господ-римлян, а затем погиб в сражении.
Несмотря на разные политические бури, область продолжала процветать, превратившись в нечто вроде игровой площадки для богачей. По склонам холмов, спускавшимся к сверкающему заливу, знатнейшие и богатейшие римские семейства выстроили себе загородные дома. Это были ослепительно роскошные, пышные постройки, в иных количество комнат переваливало за полсотни. У Цицерона, великого государственного деятеля и оратора, было три имения по соседству; зять императора Августа владел здесь виллой; сын будущего императора Клавдия насмерть подавился грушей в своем загородном доме в Помпеях; император Тиберий, возможно, владел большой виллой возле Геркуланума, помимо роскошного поместья на острове Капри, у южной оконечности залива.
