А минут через сорок шторм нас догнал и… начался ад. Уже через десять минут я не мог определить где в моей каюте пол, а где потолок и только то, что я последовал совету капитана и воспользовался имевшимися на моей лежанке кожаными ремнями, привязал себя к ней, не дало мне узнать, как чувствуют себя игральные кости, когда ими трясут в стаканчике.

Скажу честно, я не знаю сколько времени продолжалась эта болтанка. В первые пару суток ко мне еще приходил один из матросов, принося несколько сухарей и воду в деревянных бутылках, а потом «сервис» закончился. Пару раз я пытался выбраться на палубу, чтобы узнать как у нас дела, но у меня ничего не получилось, открыть люк, ведущий на верх, я так и не смог, а в последний раз меня хорошенько приложило об переборку, да и не один раз. Не то я выбрал время, чтобы выбраться на верхнюю палубу, океан как будто взбесился, швыряя судно словно щепку, а в результате, что-то у меня хрустнуло и не один раз, а потом в голове словно бомба разорвалась, нейросеть тут же заверещала кроваво-красными оповещениями, а я, находясь в каком-то тумане, только чудом, не уверен, что сам, смог добраться назад в свою каюту и кое-как привязаться на кровати, после чего просто отключился, потеряв сознание.

В сознание меня опять же, привела нейросеть и я не могу сказать, что чувствовал я себя на все сто, да даже и на пятьдесят, уже будет слишком оптимистично. Так плохо мне еще никогда не было. Объяснение данному факту нашлось довольно быстро — таймер нейросети показывал, что без сознания я провалялся почти двадцать дней и все это время нейросеть латала меня и лечила, да и то, до конца так справиться и не смогла. Только список травм и повреждений насчитывал почти три десятка пунктов, начиная от царапин и порезов и заканчивая травмой и очень сильной, моей многострадальной головы, при чем, не единственной. Я лежал все так же привязанный ремнями к койке и никак не мог понять, как я умудрился пробить себе голову через шесть дней после того, как потерял сознание. И именно эта, последняя, травма и была самой опасной, а спасло меня только то, что в свое время ИскИн базы джоре не поскупился и провел полную модернизацию моего тела по нормам этой исчезнувшей цивилизации, не окажись у меня кости, в полтора-два раза крепче чем у обычного человека и я бы точно сейчас уже был бы окончательно и бесповоротно мертв, никакой симбионт, никакая нейросеть не помогла бы.

Я кое-как развязал стягивающие привязные ремни узлы и попытался хотя бы сесть на койке. У меня это получилось, вот только почти тут же меня замутило, голова пошла кругом и, мне кажется, я даже на несколько мгновений опять потерял сознание. Немного посидев и отдохнув, я совсем было уже собрался попытаться встать на ноги, но тут мой взгляд упал на мои руки… Это были не мои руки! Тонкие, тощие, словно бы просто кости, обтянутые кожей. Посмотрел на свои ноги… и та же самая картина. В страхе я создал простейшее плетение магического зеркала и облегченно выдохнул — моя Магия осталась со мной, а вот я был не я. нет, определенное сходство между тем, что я вижу в отражении сейчас и тем, что я видел в нем раньше, бесспорно есть, но… Раньше я видел нормального, здорового парня, в меру накаченного и в меру упитанного, как говорится — «кровь с молоком», сейчас же я вижу жертву концлагеря, индивидуума на последней стадии анорексии, скелет, обтянутый серой, похожей на пергамент кожей, с тонюсенькими ручками и ножками, животом, прилипшем к спине, выпирающими ребрами… в общем, доходяга, доходягой в котором не понять как жизнь то держится.

Двадцать дней в бессознательном состоянии, без воды и пищи? Нет, слишком уж малый срок, чтобы превратиться в ЭТО. Пришлось опять обращаться к нейросети, чтобы понять, что со мной произошло. Через пять минут я, в очередной раз, облегченно выдохнул. Оказывается, далеко не все так плохо, да и дело оказалось в том, что нейросети не хватило собственных ресурсов, чтобы вытащить меня с того света и она использовала ресурсы моего организма. К сожалению, одно наложилось на другое, нейросеть тратила ресурсы организма, как энергетические, так и физические, а их пополнения не было. В результате имеем то, что имеем, я и очнулся-то только потому, что и дальше держать меня в бессознательном состоянии и продолжать лечение уже было нельзя и сейчас единственная моя задача, это как можно быстрее пополнить свои силы.

Восемь дней я только и делал, что ел, спал, да медитировал, вытягивая из окружающей среды крохи магической энергии, которая почти сразу уходила на мое восстановление. На третий день я наконец-то смог встать на ноги и хотя внешне я практически не изменился, все тот же скелет обтянутый кожей, но на ногах уже худо-бедно стоять мог. Первым результатом обретения мной мобильности, стало то, что я, кажется, понял, откуда взялась вторая травма головы и тошнотворный запах в моей каюте — возле входной двери валялся раздувшийся труп, с развороченной грудной клеткой — ясный след от действия местного огнестрельного оружия. В правой руке труп сжимал короткую металлическую дубинку. Похоже, что матрос, недолго думая, решил меня добить и, скорее всего, ограбить, но ему помешали, ну, или с напарником он что-то не поделил. Хотя, нет, второе вряд ли, валяющиеся на полу кружка и миска, а также заплесневелый сухарь, говорят о том, что моему несостоявшемуся убийце, все же, помешали. Вот только с огнестрелом на борту ходили только офицеры, так что, вероятней всего, именно этот матрос и принес мне поесть, а видев, что я практически на самой грани, не смог сдержать свою жадность, но на его беду, навестить меня решил и кто-то из офицеров, ставший свидетелем убийства и недолго думая, разрядил в убийцу свой пистоль. Ну и правильно сделал.

То, что на борту судна нет ни одного живого человека, я понял еще в первый день как очнулся, а вот куда все делись, осталось для меня загадкой, впрочем, как и состояние этого самого судна. То, что я ним не все ладно, было ясно и так, не даром же пол в моей каюте оказался задран под углом градусов так тридцать и не смотря на удары волн, которые я отчетливо слышал, само судно никак на них не реагировало, ни тебе уже привычной качки, ни скрипа снастей, а только непонятный скрежет и судороги, пробегающие по деревянному набору.

Выбравшись на палубу, я убедился в самых своих мрачных прогнозах — это судно уже никогда и никуда не поплывет, да и жить ему осталось до первого, даже самого маленького шторма. Половины кормы вообще не было, вся носовая часть судна оказалась под водой, мачты сломаны и от них остались только неровные огрызки, около пары метров высотой, а само судно оказалось заклиненным между двумя высокими рифами, заклинено намертво. Короткий обыск доступной мне части судна ничего не дал. Капитанская каюта, каюта помощника капитана и Свифта были пусты, ничего ценного в них не осталось, как, впрочем, и в оружейке. Груз… а хрен его знает, может быть и весь на месте, а может быть и нет. Само-собой, что никаких шлюпок, плотиков и тому подобного на борту так же не оказалось и не ясно, то ли они стали жертвой шторма, то ли ими воспользовались остатки команды. Да-да, именно остатки, потому как я нашел почти два десятка трупов и в самых неожиданных местах.

Как я уже сказал, на восьмой день чувствовал я себя уже вполне сносно, хотя выглядел… краше в гроб кладут. Поэтому и начал задумываться, что и дальше оставаться на борту обреченного судна не стоит, тем более, что всего в нескольких километрах отчетливо было видно какой-то большой остров, а на горизонте небо опять начало темнеть, намекая, что приближается очередной шторм, который вполне может оказаться для меня последним и уж наверняка станет таковым для судна.

Дилеммы как именно добираться до земли, вплавь или использовать подручные средства передо мной не встало. Может быть я и чувствую себя вполне нормально, но несколько километров, да еще и по не самому спокойному морю, вплавь я точно не преодолею, а сооружать что-то вроде плота у меня нет ни времени, ни сил, так что… небольшой, можно даже сказать, совсем крохотный ялик, оборудованный парой весел и крохотной мачтой, едва ли больше трех метров, что я, сам не знаю зачем и почему, купил за пару медяков у одного из рыбаков еще в Кречевицах. Еще раз пробежавшись по судну, я забил свое хранилище под горло всяким-разным, нужным и не нужным, вроде запасного паруса, парой бухт канатов, посудой с судового камбуза, а заодно и из кают-компании, мешок сухарей, немного вяленого и соленого мяса, рыболовные принадлежности, на камбузе же позаимствовал и специи и пару мешочков с разными крупами, пару бочонков местного вина, ну и так, еще чего по мелочи. Зачем? Так кто его знает, сколько мне придется куковать на этом острове, выяснить сколько длится местный сезон штормов я как-то не догадался, а тратить свои запасы из магического Мира я не спешу, это, так сказать, мое НЗ. Да и не на себе же все это тащить, так почему бы и не прихватить.