Мое неведение длилось недолго. Они успели приблизиться, и в руках одного из них тускло сверкнула вороненая сталь нагана. Должно быть, он у них и был за главного, поскольку, ни внешний вид, ни оружие его подельников, обычные "финки", особо не впечатляли. Еще двое подошли сзади.
Пока они, подобно стае шакалов, окружали меня, я спокойно стоял и ждал дальнейшего развития событий, которые и не заставили себя ждать. Тот самый, что был вооружен, цикнул сквозь зубы, блеснув золотой фиксой, и выдал:
- Ну что, комиссар, добегался?
- Да я и не бегал, - в тон ему ответил я. - Просто шел.
- Ага, - он аж осклабился от распиравшего его видимого удовольствия, - так быстро шел, что чуть мимо не прошел?
- Так я и не ожидал вас здесь встретить. Просто шел по своим делам. И заметь, никому не мешал!
- Ты мне мешаешь, - в его голосе чувствовалась пока сдерживаемая злость. - Тем что топчешь эту землю!
- Ну точно, - я даже обрадовался, что мое предположение подтвердилось, - белогвардеец недобитый! Хотя нет. Молод слишком. Значит кулацкое отродье! Вот как ненавистью-то пышет! Прикуривать можно.
- Поговори мне еще, - его рука дернулась, но он сдержался, - давай сюда свой шпалер. Только медленно! Доставай двумя пальцами. И не вздумай хитрить, а не то быстро маслину схлопочешь! Ну!
- Да пожалуйста, - с этими словами я нехотя, словно делая ему одолжение, достал ТТшник и, держа его двумя пальцами, передал ему.
Он выхватил пистолет из моей руки, передал свой наган стоящему рядом отморозку с лицом, не отягощенным интеллектом, передернул затвор и вновь направил его на меня.
- Слышь, Кныш, - подал голос другой подельник, урка, чем-то смахивающий на киношного Промакашку. Такой же вихлястый и нервный. - А может ну его! А? Связываться с военными неохота. Такой кипешь подымится.
- Не ссы! - оборвал его фиксатый. - Ты что же, инкассаторов с одним наганом брать собрался? Нам оружие нужно.
- А если сдаст? - опять заменживался урка.
- Не сдаст! - опять фиксатый. - Видишь, какой он покладистый? Струхнул поди? Слышь, комиссар, штаны-то чистые? Паленый, ты ближе всех. Ну-ка, проверь!
В ответ раздалось глумливое ржание застоялых жеребцов, которое тут же и оборвалось, повинуясь окрику старшего.
- Вот видишь, Вьюн, товарищ комиссар, - в его устах это словосочетание выглядело форменным оскорблением, - очень рад, оказать нам эту мелкую услугу, поделившись своим личным оружием. Он даже окажет нам свое почтение, уговорив нас поносить его вещи. А мы ему такую любезность окажем! Освободим от необходимости таскать такую тяжесть. - И уже обращаясь ко мне. - Я ведь прав, товарищ комиссар?
- Несомненно, - согласился я с ним, - вы действительно окажите мне любезность избавив меня от лишней тяжести.
И с этими словами протянул ему чемодан, вытянув вперед руку:
Тах! Та-тах! Тах!
На самом деле, так просто, как с пистолетом, с чемоданом я расставаться не собирался. Поскольку именно в нем, а не в допотопном ТТшнике, была спрятана моя основная огневая мощь. В процессе незначительной переделки, этот реликтовый кофр превратился в оружие скрытого ношения, зачастую используемого охраной ВИП персон, которые любят прятать автоматическое оружие в различного рода кейсах, дабы не будоражить почтенную публику. Наши спецы используют для этого обычный укороченный АКСУ. Западные же специалисты предпочитают изделие фирмы Heckler & Koch GmbH в различных его модификациях. Чаще всего это MP5K с укороченным стволом и без приклада, чтобы уместилось даже в самом небольшом дипломате. Я же размерами ограничен не был, зато имел ограничение в выборе модели. Просто кроме MP5SD с интегрированным глушителем, ничего более подходящего под рукой не оказалось. Он, правда, несколько длиннее, но и чемоданчик был не особо маленьким. Так что все великолепно уместилось.
Вытянув вперед руку, отягощенную чемоданом, я указательным пальцем потянул на себя самодельную защелку, которая, в свою очередь, натянула стальной тросик, другой конец которого был прикреплен к спусковому крючку.
Ствол оружия смотрел вперед, жестко закрепленный внутри чемодана.
- Именно с решением проблемы жесткого крепления и пришлось дольше всего провозиться.
Зато сейчас оружие сработало как часы. Главарь, поймавший полноценную очередь практически в упор, рухнул как подкошенный. Я тут же перенес огонь на отморозка-олигофрена, затем на урку. Крутнувшись вокруг своей оси, прошелся и по тем, которые стояли сзади. Не прошло и пяти секунд, как на пустыре, из живых остался я один. Но, чтобы еще больше в этом удостовериться, я, открыв чемодан, достал уже другой пистолет, G-18 с глушителем и проверил наличие живых. После проверки в телах, хаотично разбросанных вокруг, добавилось лишних отверстий, зато у меня добавилось уверенности, что никто из них случайно не оживет.
Еще раз мельком осмотрел трупы, стараясь особо к ним не прикасаться. Даже если и было у них в карманах что-то интересное, то преодолеть чувство брезгливости все рано не мог. Оставил даже наган, до такой степени потертый, что возникало сомнение в его работоспособности. Да и лишняя улика на месте преступления, которая могла бы ввести следствие в заблуждение, не помешает. Гильзы от автомата остались внутри чемодана, гильзы от пистолета собрал. Пули от стандартного парбеллумовского патрона в трупах, это тоже дополнительные вопросы. И как водится без ответов.
Разумеется, прихватил и ТТшник. Незачем оставлять свои отпечатки пальцев. Да и привык, знаете ли, бережно относиться к табельному оружию. Тем более в удостоверении его номер вписан.
Вдруг пригодится?
Небрежно сунул его обратно в кобуру. Как оружие он мною абсолютно не воспринимался. Разве только кому-нибудь по кумполу рукояткой заехать. Все равно на большее он не пригоден. Патроны-то, находящиеся в обойме, я еще перед выходом, тщательно поварил. В кипятке, разумеется.
Зачем? Да черт его знает? На этот вопрос я, наверное, и сам себе бы не ответил. На всякий случай. И чтобы было.
Дальнейший мой путь никакими эксцессами отмечен не был. Да и особо не запомнился. Единственно, что пришлось еще раз лезть в свой чудо-чемоданчик. На этот раз, чтобы достать прибор ночного видения, потому что уже окончательно стемнело.
А лазать в темноте по буеракам с риском сломать себе что-нибудь жизненно важное? Благодарю покорно!
Поэтому, немотря на все, уже спустя два час я был в бункере, где смог отдышаться, переодеться и, приняв душ, завалиться спать.
Глава четырнадцатая.
Не даром говорится, что утро вечера мудренее, потому что именно в это время суток большинству людей приходят в голову наиболее светлые мысли! Они и называются то так именно по этой причине.
Ведь на самом деле, не могут же светлые мысли прийти в темноте? То есть ночью. Ночью может прейти только озарение, когда долбанешься об косяк, идя на ощупь в туалет. Вот тогда то сверкнет молния и высветит гениальную идею.
Примером тому - Ньютон, который смог сформулировать закон всемирного тяготения только после того, как ему яблоком по кумполу прилетело. А до этого, как не бился, ничего не выходило.
У большинства людей подобные "просветления" именно с утра бывают. Считается, что периодическая система химических элементов Менделееву приснилась. По другим источникам, у него всю ночь в голове бродила только одна, вполне конкретная химическая формула собственного производства - CHOH+5HO. И настолько бурно она бродила, что поутру автору потребовалось срочно помочь своему организму разложить ее на элементы. Но, как истинный ученый, он решил не просто выделить из формулы эти элементы, но и указать им их истинное место по отношению к создателю. То есть послать по вполне конкретному адресу. Но в ходе этого выяснилось, что между ними оказалось, слишком много свободного места. Ведь как известно, туда многих посылают, а оно все равно не переполняется. Поэтому ему не оставалось ничего другого, как только заполнить пустые свободные места другими элементами. Так, собственно, и появилась на свет периодическая таблица. Потому что даже ТАМ все должно быть в соответствии с законами природы! То есть по порядку.
