Советские евреи ненадолго воспряли духом после снятия Хрущева в 1964 г. Однако вслед за Шестидневной войной 1967 г. кампания не только открыто возобновилась, но и усилилась. В некоторых отношениях советский антисемитизм был вполне традиционным. Советская власть, подобно обществу раннего средневековья, подобно испанцам до конца XIV века использовала евреев в экономике до тех пор, пока не выросло достаточное количество квалифицированных кадров-неевреев, чтобы заменить их. Высокопоставленные большевики-евреи были почти все уничтожены в двадцатые-тридцатые годы. В дальнейшем евреи хотя и были непропорционально многочисленны в бюрократической элите, но это не относилось к политической верхушке: подобно придворным евреям, им разрешали помогать, но не править. Даже в 70-е годы еврею иногда удавалось пробиться на съезд партии – таких было четверо в 1971 г. и пятеро в 1976 г.; случалось им и входить в состав Центрального Комитета. Но таким людям приходилось расплачиваться яростным антисионизмом. В 1966 г. евреи составляли 7,8% академиков, 14,7% докторов, 8,5% писателей и журналистов, 10,4% судей и адвокатов и 7,7% артистов, музыкантов и художников. Но на всех направлениях партия и бюрократия упорно старались сдержать рост этой пропорции. В итоге евреи дали 18% научных работников в 1947 г. и всего 7% в 1970. Как и при царизме, сильнее всего это вытеснение происходило на университетском уровне. Абсолютное число студентов-евреев сократилось с 111 900 в 1968-69 гг. до 66 900 в 1975-76 гг.; еще более выразительно выглядела картина в относительных цифрах, по отношению ко всему населению. В 1977-78 гг. ни одного еврея не приняли в Московский университет.
Советская антиеврейская политика, подобно царской и даже нацистской в 30-е годы, страдала рядом противоречий и непоследовательностей. Сталкивались противоположные желания: использовать евреев, держать их в плену или изгнать; но в любом случае их очень хотелось унизить. Так, в 1971 г. Брежнев решил открыть ворота, и в последующее десятилетие 250 000 евреев позволили уехать. Но параллельно с каждым взлетом эмиграции резко увеличивалось количество судебных процессов над евреями, а процедура получения выездной визы была сделана настолько сложной, трудной и позорной, насколько это возможно. Необходимость в характеристике с места работы желающего выехать приводила зачастую к разбирательству, в ходе которого еврея публично осуждали, клеймили позором и увольняли, после чего он оказывался без работы, без копейки денег, да к тому же его могли осудить за «тунеядство» задолго до получения визы.
Процедура выезда еще усложнилась в 80-е годы, напоминая лабиринты царского законодательства. Количество виз сократилось, и стало обычным, что семье приходилось дожидаться разрешения на выезд по 5, а то и по 10 лет. В общих чертах процедура выглядела следующим образом. Заявитель должен был сначала обзавестись вызовом, официально зарегистрированным приглашением от близкого родственника, проживающего в Израиле, с гарантией израильского правительства дать въездную визу. Вызов позволял ему направиться в ОВИР и получить по две анкеты на каждого члена семьи. Заявитель заполнял их и прилагал следующее: автобиографию, шесть фотографий, копии университетских или иных дипломов, свидетельство о рождении каждого члена семьи, свидетельство о браке (для состоящих в нем), а также свидетельства о смерти родственников, если к этому моменту родители, жена или муж умерли; справку о прописке; официально заверенное письмо от каждого невыезжающего члена семьи; справку с места работы или для неработающих – справку из домоуправления по месту жительства; и пошлину в размере 40 рублей (около 60 долларов). После того как все это сдавалось, решения давать или не давать визу ждали по нескольку месяцев. При положительном решении (но еще до выдачи визы) заявитель должен был уволиться с работы (если его до сих пор еще не уволили принудительно); получить официальную справку о стоимости ремонта квартиры и внести соответствующую сумму; заплатить по 500 рублей «с головы» (750 долларов) в качестве штрафа за отказ от советского гражданства; сдать паспорт, военный билет, трудовую книжку и справку об освобождении квартиры; внести еще 200 рублей (300 долларов) за собственно визу. В случае получения отказа в визе, можно было подавать новое заявление каждые шесть месяцев.
Кампания против евреев была с 1967 г. постоянной кампанией советской системы и велась под кодовым названием антисионизма, который стал прикрытием для всевозможных форм антисемитизма. Советский антисионизм, продукт внутреннего размежевания с восточноевропейскими левыми силами, был, в свою очередь, привит к ленинскому антиимпериализму. Здесь нам придется несколько вернуться назад, чтобы показать, что ленинская теория империализма, подобно марксовой теории капитализма, коренится в антисемитской теории заговора.
Эта теория возникла в связи с развитием Южной Африки, начиная с 1860-х годов, которое явилось выдающимся примером крупномасштабного использования капитала для преобразования примитивной экономики в современную. Южная Африка была тихой сельскохозяйственной страной до тех пор, пока открытие алмазных месторождений в Кимберли в 1860-е годы, а затем и золотых двадцатью годами позже не продемонстрировало ее природные богатства. При этом новым явлением в Южной Африке было учреждение нового института, Управления горного финансирования, чтобы сосредоточить в одном месте заявки и вложить гигантские средства в современную технику глубоких горноразработок. Институт явился изобретением англичанина Сесила Родса. Но евреи всегда имели отношение к драгоценным камням (особенно алмазам) и металлам и сыграли заметную роль как в организации шахт глубокого залегания в Южной Африке, так и в создании финансовой системы, которая концентрировала средства для этой цели. Такие люди, как Альфред Байт, Барни Барнато, Адольф Герц, Джордж Альбу и Эйб Бейли, превратили Южную Африку в страну с самой мощной и богатой в мире горнодобывающей промышленностью. Второе поколение финансистов горного дела во главе с Эрнестом Оппенгеймером упрочило и расширило ее достижения.
Быстро сколоченные (а иногда и потерянные) евреями в Ранде состояния вызывали немалую зависть и обиду. Среди тех, кто критиковал их, был левый любитель полемики Дж. А. Хобсон, который отправился в Южную Африку в 1899 г., чтобы рассказывать об Англо-бурской войне на страницах «Манчестер Гардиан». Хобсон утверждал, что еврей «почти лишен социальной морали», обладая «в высшей степени расчетливым интеллектом, представляющим национальное наследие», что позволяет ему «воспользоваться каждой слабостью, глупостью и прегрешением общества, в котором он проживает». В Южной Африке он был потрясен и разгневан тем, что посчитал вездесущей активностью евреев. Официальные цифры, писал он, утверждают, что в Йоханнесбурге всего 7000 евреев; однако, «чтобы убедиться в обильном присутствии избранного народа, вполне достаточно взглянуть на витрины магазинов и деловых контор, рынков, пивные, веранды нарядных домов в пригородах». С особым отвращением он обнаружил, что фондовая биржа оказалась закрыта в День Искупления. В 1900 г. он выпустил книгу «Война в Южной Африке: ее причины и следствия», где обвинял в войне «небольшую группу международных финансистов, главным образом родом из Германии и евреев по национальности». Британские войска сражались и гибли «за то, чтобы привести к власти в Претории небольшую международную олигархию шахтовладельцев и спекулянтов». «Не Гамбург, – писал он с отвращением, – не Вена, не Франкфурт, а Йоханнесбург является новым Иерусалимом».
Хобсоновское объяснение причин войны ложно. Военные действия, как было нетрудно предвидеть, имели катастрофические последствия для шахтовладельцев. Что же касается евреев, то вся новая история доказывает, что они весьма миролюбивы как в силу склонностей, так и интересов, особенно в качестве финансистов. Однако Хобсон, как и другие сторонники теории заговора, заинтересован не в фактах, а в красивых концепциях. Два года спустя он развивает свою теорию в известной книге «Исследование империализма», где разоблачает международный финансовый капитал как главную силу, заинтересованную в колониях и войнах. В главе «Экономические паразиты империализма», т. е. в сердце его теории, имеется следующий ключевой абзац:
