Все изменилось, когда люди узнали о Детройте. Ты же знаешь о Детройте? Да точно знаешь, это было за пару лет до твоей заморозки. Прошла тотальная реклама, говорящая о том, что в Детройте всем будет предоставлена работа и питание, и сотни тысяч бедняков потащили свои семьи в город. Они ожидали увидеть там цветущие поля или пышущие паром заводы, но там был лишь огромная стена что обносила Детройт. Надежда теплилась в их сердцах и измученные дорогой люди входили в главные ворота. Так образовался самый большой в мире концентрационный лагерь. Там собралось около 20 миллионов человек. Похоже власти не хотелось тратить на них средства, все эти пособия и экстренные выплаты лишали государство слишком большого куска пирога. Детройт стал могилой для восьми миллионов жителей.
Репортеры смогли разнюхать кое-что и статьи повалились как из рога изобилия. Люди не понимали, как можно так поступать с ними. И вот за полгода четверть военных частей примкнуло к повстанцам. Спичка, зажжённая как символ надежды превратилась в огромный пожар. Каждый день в крупных городах звучали сирены воздушной тревоги. То тут, то там падали ракеты и уничтожали все в радиусе километра. Люди стали забывать ради чего была это война. Все сводилось к власти. И если ты думаешь, что так было только у нас? Нет! Это стало мировой гражданской войной. Воевать между странами не имело смысла, когда внутри страны каждый день звучали взрывы и выстрелы.
Ты думаешь, что не может быть хуже? Что же, давай вспомним Хартонскую лихорадку. Если вам говорят, что не стоит совать руку в пасть обезумевшего волка, думаю стоит к этому прислушаться. Один охотник был укушен волком, и вирус стал мутировать в организме. Несколько дней и персонал больницы плакал кровью. Сосуды плавились под действием вируса. Госпитали заполнялись людьми, кашляющими кровью. Мир снова падал в пучину боли и страданий. Это давало возможность войскам с обоих сторон объявить временное перемирие. К счастью наши ученные не сидели на месте и разработали вакцину довольно быстро. За девять месяцев мир потерял лишь 250 миллионов человек.
Агитационная программа сработала слишком хорошо. Никто не захотел лежать в палате среди сгорающих на глазах людей. И как ни странно правительство смогло остановить волну смертей. Хотя… Возможно стоило подождать ещё пару лет и не давать вакцину людям. Того глядишь получилось бы избавиться еще от одного миллиарда и это дало возможность остальным. Ресурсов не так много чтобы содержать лишний рот. Но все же их стало хватать на тех людей что служат и способны приносить пользу своей стране. Армия стала крепчать в ожидании пока повстанцы выдохнуться. Повстанцы пытались сдержать свои рубежи и не отдать того что уже захвачено. Все превратилось в долгую и нудную войну, тянущуюся годами. То и дело слышались новости что одни или другая сторона отбила какой-то город. Так продолжалось до тех пор, пока от города не оставались одни руины, и он больше не подставлял интерес ни для тех, ни для других.
Люди перестали жить с ощущением страха и ненависти. Как и любая долгая война, та что длится десятилетиями, она превратилась в привычку. Мы воюем потому что так было всегда. За что? А это и правда важно? Главное, что ты просыпаешься по утрам и точно знаешь, что есть люди, которых надо убить. Возможно кто-то из них твой родственник, сосед или друг. Не имеет никакого значения. Главное — стабильность. Пока ты уверен в завтрашнем дне, переживать не о чем.
Возможно все бы и длилось так еще сотню лет, но в один из дней кто-то из повстанцев решил, что играть в игрушки уже хватит. По большей части военных баз и командных центров были запущены ядерные ракеты. Никто не мог сказать было ли это спонтанным решением или подготовленной акцией, но результат был один. Страна ушла в пелену ядерного тумана. Большая часть мирных городов не пострадала. Вот только они не ожидали что беда придет из-за океана. Дело в том, что повстанцы уничтожили практически все командные центы, и сработала система ответного ядерного удара, спящая десятилетиями. После первых ядерных ударов система зарегистрировала повышение радиационного фона. Попытки связаться с командованием не увенчались успехом. Системы попыталась призвать к командованию генералов из ближайших военных баз. Но когда и это не увенчалось успехом, она выполнила основной приказ. У такой большой страны всегда было много врагов, и каждому из них искусственный интеллект отправил по сотне ядерных ракет. Досталось не только повстанцам, под раздачу попала Россия, которая пыталась поддерживать Америку и выделила часть войск на сдерживание сил этих самых повстанцев. Досталось Пакистану, Северной Корее, Ирану. Те в сою очередь разбросали свои игрушки по остальному миру. Так за один день умерла Земля.
Других вариантов как спрятаться в бункере не приходило в голову. Тем более годы работы на правительство могли открыть путь даже в такие закрытые заведения как это. Собрав около сотни человек, я отправился к двери посреди скал. По дороге мы нашли этого сумасшедшего русского, его самолет был сбит, и он свалился на парашюте чуть ли не к самому порогу. На тот момент он едва шевелился. Но бросать его умирать было бы предательством к самому себе. Спускаться вниз пришлось группами, и слава Богу что этот доисторический лифт смог выдержать всех. Ученные долго пытались понять, как так вышло что я имею пароль для входа, но они и представить себе не могли что за пру лет до ядерной войны моя компания устанавливала защитные системы на гермодверь. Кто не захочет спрятаться глубоко под скалой, когда есть вероятность превратиться в облако ядерной пыли? Вот и я тоже думаю — никто.
Персонал бункера оторванный от реальности посчитал что мы как раз-таки повстанцы и пришли их захватить, поэтому все двенадцать человек решили, что будет лучше уйти. Как мы не пытались их переубедить, но похоже приказы, вбитые в голову, были куда сильнее. Они собрали малый запас провизии и просто ушли. По началу я вообще не понимал, что мне делать с такой прорвой людей, и зачем вообще было собирать целую сотню. Благо в пищеблоке было достаточно пищи на первое время. Один из моей команды, инженер, смог соорудить газовый резак и вскрыть одну из кладовых с продуктами. Это было настоящее пиршество. Люди объедались и занимались всякой дуростью, никто и не пытался создать хоть какое-то подобие дисциплины. Я понимал, что такими темпами нам не выжить и пары месяцев, продукты кончаться и все умрут с голоду. Было принято решение организовать совет из шести человек. Меня выбрали председателем, но принимать решение самостоятельно я не мог, все решалось коллегиально. Сколько выдавать еды в день, какая смена и когда дежурит на кухне или занимается уборкой. Это кажется простым, ткнуть человека носом и сказать что он не прав. Здесь же люди все еще жили в том мире, которого уже не существовало. Каждый требовал уважения и бил кулаком в грудь.
Все закончилось побоищем возле кладовых, когда часть людей пыталась прорваться и вырвать еду в свои жадные лапы. Сколько не дай им было все мало. Нам не оставалось ничего кроме как дать отпор. Охрана совета и сам совет встали грудью между обезумевшими людьми и складом с продуктами. Мы дрались не на жизнь, а на смерть. И к сожалению, смерти было слишком много. В тот день было убито тридцать восемь человек. Белый пол и одежда была залита кровью. Мы сражались всем чем придется, будь то стул или кусок оторванной трубки от системы подачи воды. Да это звучит жестоко, но совет не имел права допустить смерти всего убежища лишь потому, что кто-то хочет есть больше чем все остальные.
Трупы убирали весь следующий день. Придумать ничего лучше, чем стащить их в холодильную камеру мы не смогли. Мы были такими же мертвыми, как и они. Бродили по коридорам и пытались найти хоть какой о свет в этой истории. Это безумие, но мы нашли тебя. Человека, замороженного в криокамере глубоко под землёй. Ты стал для нас образом жизни. Ты был жив и не жив одновременно, такой же как и мы. Ученные ушли, а мой инженер не был уверен что сможет вывести тебя из анабиоза без потерь. Поэтому пришлось оставить все как есть. Я часто видел людей что приходили к криокапсуле и рассказывали тебе свои истории, и пусть их жизнь не была насыщенна событиями, но они находили что-то интересное и говорили от чистого сердца.
