Тогда она была Амазига Арчер, вдова Сэма Арчера и учительница детей Хранителей. Хранителей? Они сберегали все знания межвременцев для будущих поколений, но их труд был извращен, погублен одним человеком – Саренто. Он томился мечтой о Возрождении, о точном воссоздании былого мира. Его снедало нетерпение, и с помощью Материнского Камня он начал воздействовать на ход событий. Он снабдил Кровь-Камнями нарождающуюся нацию и сотворил из нее исчадий Ада. Он разжигал их воинственные стремления и открыл им тайну автоматического огнестрельного оружия. «Человек, – говаривал он, – особенно изобретателен, когда речь идет о войне. Все великие исторические сдвиги зачинались на полях сражений».

Энергией Материнского Камня он восстановил «Титаник», разбитый корпус которого покоился на горе над Атлантидой. Он превратил его в Ковчег, базу Хранителей. Но его судьба решилась, когда исчадия захватили Донну Тейбард для кровавого жертвоприношения, потому что только это привело Взыскующего Иерусалима в Балакрис и на «Титаник».

Амазига вспомнила страшную ночь, когда Саренто использовал Материнский Камень, чтобы воссоздать первое – оно же последнее – плавание «Титаника». Хотя корабль оставался на горе, люди на борту среди сияющих огней палуб и в роскошных салонах видели звездное небо над темным мерцающим океаном.

Но Шэнноу вступил в поединок с Саренто в подземной пещере Материнского Камня, убил его и закоротил энергию Камня. «Титаник» вновь наткнулся на айсберг, колдовской океан ворвался внутрь корабля и уничтожил Хранителей, а вместе с ними и знания, накапливавшиеся тысячелетиями.

А Амазига спустилась с крутизны и ушла, не оглянувшись на остов корабля.

Иерусалимец нашел ее.

«Я сожалею, – сказал он. – Не знаю, правильно ли я поступал, но того требовала справедливость. Я провожу вас в безопасное место.

Они расстались в небольшом селении на севере, и Амазига отправилась с сыном в земли За Стеной.

Теперь она вскарабкалась повыше и посмотрела на сверкающее озеро внизу. Пальцы у нее заныли, и она решила передохнуть на широком карнизе. Ничего опасного она вокруг не ощущала. «Стареешь!» – сказала она себе. Прожила она больше столетия – молодость ей обеспечивали Сипстрасси, которые имели при себе все Хранители. Но теперь у нее не было Камня, и в ее курчавых волосах мерцали блестки седины. «Сколько тебе лет, Амазига, в биологическом измерении? – спросила она себя, – Тридцать пять? Сорок?»

Она перевела дух и полезла выше. Ей понадобился час, чтобы добраться до уступа под вершиной, и, влезая на него, она нажала ладонью на острый камешек, который рассек ей кожу. Она выругалась и села, прислонившись к скале. Сердце у нее отчаянно колотилось. Потратить столько времени, чтобы взобраться сюда – и только для того, чтобы предаться горьким воспоминаниям и поранить руку! Расслабившись перед спуском, она было подумала о том, чтобы нырнуть в озеро, поблескивавшее далеко внизу, но тотчас отказалась от этого намерения – в воде она всегда чувствовала себя неуютно. Солнечные лучи лились на нее, ей было тепло, и почему-то она почувствовала себя освеженной. Посмотрела на пораненную ладонь, прикидывая, как остановить кровь. Но не увидела царапины. Потерла пальцами – кожа везде была одинаково гладкой. Протянув руку, она подобрала камешек с острым краем. Он был в пятнах крови. Она осторожно привстала на колени и повернулась на узком уступе лицом к обрыву. Прямо над ней нависал карниз, опоясывавший вершину. А над ним висел Меч Божий и окружающие его крохотные кресты. Она закрыла глаза, и ее дух вошел в инкрустированный ракушками камень. Она продвигалась все глубже и наконец добралась до полированного мрамора, за которым оказалась сеть из золотой проволоки и прозрачных кристаллов. По сети она поднялась к серебряной чаше шести футов в диаметре. В центре чаши. лежал большой Сипстрасси с золотыми прожилками в дюйм шириной.

Ее глаза широко раскрылись.

– О Господи! – прошептала она. – О Господи!

Пик Хаоса не был создан природой, а просто на дне океана мало-помалу оброс каменной корой. Это была башня, и Сипстрасси все еще пульсировал энергией двенадцать тысяч лет спустя после ее постройки. Амазига посмотрела вниз на спящего Ошира… И все поняла.

Целительная сила Сипстрасси!

Нет, Камень не был нацелен вредить деенкам! Его почти автоматическая магия обволакивала Шэр-рана и других ныряльщиков, возвращая их в исходное состояние, убирая чужеродные гены, тщательнейшее создание генной инженерии. Он вернул им биологическое совершенство.

– Боже мой!

Амазига встала, прижалась спиной к обрыву и посмотрела вниз на Ошира. Обычно необходимо было держать камень в руке, чтобы направлять его энергию… Но когда он такой величины? Она сосредоточилась еще больше, и далеко внизу Ошир заворочался во сне. Его пронизала боль, и он взревел, поворачивая огромную голову к невидимому врагу. По его телу побежали судороги, он вытянулся, а его шерсть редела, руки и ноги выпрямлялись. Амазига представила его себе таким, каким увидела впервые, и удерживала этот образ перед внутренним взглядом. Наконец она расслабилась и посмотрела вниз на спящего под солнцем нагого юношу.

Без малейшего колебания она сделала шаг вперед и прыгнула. Ее гибкое эбонитово-черное тело рассекло воду, точно копье. Она вынырнула, поплыла к берегу и выбралась на скалы рядом с Оширом. Сняв намокшую одежду, она предоставила солнечным лучам сушить ее кожу.

Ошир пошевелился и открыл глаза.

– Это сон? – спросил он.

– Нет. Это явь, из которой творятся сны.

– Ты выглядишь такой… такой юной и красивой.

– Как и ты, – сказала она ему, улыбаясь. Он сел и с изумлением посмотрел на свое бронзовое от загара тело.

– Это правда не сон? Я стал прежним?

– Да.

– Расскажи мне. Расскажи мне все?

– Не сейчас, – прошептала она, поглаживая его по лицу. – Не сейчас, Ошир. Не сразу после того, как я нырнула для тебя!

Прижимая к груди Кровь-Камень, Шаразад вошла во врата. Ее сознание помутилось, глаза ослепли от невиданно ярких красок. Она заставила себя стоять неподвижно, пока кружение не остановилось. Из звездной ночи она перенеслась под золото ранней зари и несколько секунд не могла понять, где она.

Царь сидел у окна и смотрел на свои войска, проводящие учения на дальних, полях.

– Добро пожаловать, – сказал он вполголоса, не оборачиваясь.

Шаразад опустилась на колени и склонила голову. Золотые волосы упали ей на лицо.

– Не могу выразить, какое чудо вновь находиться возле тебя, государь!

Царь обернулся с широкой улыбкой.

– Твоя лесть очень своевременна, – сказал он. – Я ведь тобой недоволен.

Она поглядела на его красивое лицо, на поблескивающие золотые кольца недавно завитой бороды, увидела ласковое, смешливое… почти нежное выражение в его глазах.

И ее обуял страх. Ни его мягкие слова, ни словно бы веселое настроение ее не обманули.

– Что навлекло на меня твое неудовольствие, Величайший? – прошептала она, отведя глаза и уставив взгляд на хитрый узор ковра у своих колен.

– Твое нападение на варварское селение. Время для него было выбрано самое неудачное, а руководили им хуже некуда. Я считал тебя умной женщиной, Шаразад. А ты атаковала только с одной стороны, оставив врагам возможность отступить. Ты должна была нанести сокрушающий удар, а вместо этого дала им уйти в южные леса, чтобы обдумывать планы обороны и осуществлять их.

– Но они не способны защититься от нас, Величайший. Тупые варвары, необъединенные, почти без оружия, и никакой выучки!

– Возможно, – согласился он. – Но если у тебя так мало сообразительности, умения стратегически мыслить, а также выучки, зачем мне поручать тебе командование?

– Все это у меня есть, Владыка, но это же был мой первый бой. Все полководцы должны учиться. И я научусь. Я сделаю все, чтобы угодить тебе.

Он усмехнулся и встал. Высокий, прекрасно сложенный. Легким изящным движением он поднял ее с ковра.