Это невысокий мужчина лет тридцати пяти. Он крутит в руках медицинскую справку, страшно волнуется: «Только что прилетел из Алма-Аты. Отпуск не давали». — «Но вас нет в стартовом списке, у вас нет даже номера. Мы не сможем засчитать ваш результат и зафиксировать место», — возражает ему секретарь соревнований. «Не надо мне места, не надо результата. Мне бы только пробежать!» Это Тищенко, штукатур. Узнав о марафоне, он срочно оформил отпуск, купил билет, двое суток трясся в дороге чуть не через всю страну, толком не ел, не спал, чтобы два с половиной часа бежать по дороге, обливаясь потом и терпя боль.
На старте 139 человек. Воздух, тихо шипя, прочертила сигнальная ракета. И все 139 бросились вперед, прокричав негромкое протяжное «ура». Такая традиция. Даже если марафонец бежит 42 километра 195 метров один, проверяя свои возможности, он обязательно прокричит на старте «ура».
Итак, начался долгожданный и нелегкий праздник. Сперва круг по стадиону. Марафонцы не спешат. Они растягиваются по битумной дорожке длинной вереницей. В отличие от отчаянных ребят средневиков они не борются за место у бровки, не расталкивают соперников локтями, не наступают друг другу на пятки. Марафонцы мудры и понимают, что старт не решает ничего. И кроме того, соперники для них не соперники, а добрые коллеги.
К 10-му километру несколько человек так взвинтили темп, что караван растянулся на добрый километр. Темп лидеров губителен для них самих, они это прекрасно сознают, но сделать уже ничего не могут: резко менять ритм еще хуже. Впереди стройный худощавый Бугров из Южно-Сахалинска и тринадцатый номер — туляк Анатолий Анисимов, зловеще поблескивающий темными очками.
Анисимов, взявший приз за промежуточный финиш на середине дистанции, и Бугров никак не могут сбросить темп. Они все еще лидеры, хотя уже ясно всем, что их обойдут. Сразу после поворота это сделал опытный туляк Моисеев. Маленький, сухощавый, его лицо высушено солнцем и обветрено на тысячекилометровых тренировках, как у старого морского волка. Боцманские пшеничные усы придают Моисееву еще большее сходство с бравым морским бродягой. Он не спеша набирал скорость и по-настоящему разогнался только к середине трассы.
Из глубины подтягивается дружная группа армейских марафонцев. Словно печатая шаг, пробиваются вперед железные ребята Щербак, Пензин, Мухамедзянов. Они настигают лидеров с неуклонностью рока. И между прочим, именно они решили судьбу нашего приза, который в конце концов достался армейцам.
После поворота, когда марафонцы пошли в обратный путь — от Чопа к Ужгороду, задул сильный встречным ветер. Бегуны сбились в компактные группы, все время меняясь местами, ведут друг друга вперед, точно велосипедисты на велогонке. Этот ветер сдует немало минут, многих лишит высокого результата. Такая длинная дистанция обязательно подготовит какую-нибудь неприятность — ветер или жару, дождь или даже снег.
Ужгородская трасса считается быстрой — тут нет подъемов. Но рекорды устанавливают не здесь, а в Японии У конькобежцев «фабрика рекордов» — Инцель, Медео. У марафонцев — Фукуока. Трасса там ровная, как стол, тянется вдоль морского побережья, воздух чистый, безветрие, умеренная температура. Каждый год список сильнейших в мире наполовину состоит из результатов, показанных в Фукуоке. В идеальных условиях установлено высшее мировое достижение австралийцем Дереком Клейтоном — 2 часа 8 минут 33,6 секунды. Да и высшее всесоюзное достижение Юрий Волков установил в Фукуоке — 2 часа 14 минут 28 секунд. Заметьте: не рекорд, а высшее достижение. Это как в лыжных гонках — слишком много зависит от состояния трассы.
Вот и страшный 35-й километр. Говорят, что настоящий марафон начинается отсюда. Это значит, что до 35-го сил хватит у любого марафонца, независимо от взятого темпа. А с этой точки начиняется отсев — отстают плохо подготовленные, не рассчитавшие сил, не долечившие свои забитые, истертые ноги, да и те, кто не умеет терпеть, хотя, впрочем, таких в марафоне не бывает.
На питательных пунктах оживление. Длинные столы уставлены бумажными стаканчиками с минеральной водой, глюкозой, теплым чаем. На пути к Чопу бегуны здесь не задерживались. Девушки, дежурившие у питательных пунктов, запустили транзисторы и что-то кричали спортсменам. Питание потребовалось на обратном пути: за один забег марафонец в среднем теряет три килограмма, хотя лишнего веса у него нет. Ребята хватают минеральную воду, выплескивают себе на грудь, на бегу выпивают глюкозу.
Я попробовал этот темно-бурый напиток. Вероятно, по тем усилиям, которые затрачивает марафонец, прежде чем выпьет стаканчик глюкозы, это самое дорогое питье в мире.
37-й километр. Впереди Моисеев, Щербак, Анисимов и Бугров. Двое последних выглядят неважно. Бугров держится за правый бок. Мучается и терпит не он один. Ну и праздники у марафонцев!..
38-й километр. Когда-то, на самых первых Олимпийских играх современности, марафон заканчивался именно здесь, ибо таково расстояние от деревни Марафон до Афин. Посмотрим на секундомер: ровно на час быстрее, чем Спирос Луис, первый олимпийский чемпион. В 1969 году, когда в Греции разыгрывался чемпионат Европы, к древней дороге приделали петлю, чтобы довести дистанцию до той, какая принята сейчас. В течение доброго десятка лет длина марафона колебалась в пределах 40 километров. А потом во время Олимпийских игр в Лондоне королева попросила отнести старт марафона к балкону Виндзорского дворца, от которого до олимпийского стадиона ровно 42 километра 195 метров.
Говорят, американские марафонцы, отличающиеся особыми чувствами к своей прародине, на последнем дыхании пробегая сороковой километр, распевают «Боже, храни королеву!».
Между марафонцами лавируют огромные «икарусы». В одном — судьи, в другом — тренеры, в третьем — чехословацкие любители марафона, специально приехавшие в пограничный Ужгород посмотреть розыгрыш приза «Физкультура и спорт». Еще один автобус подбирает тех, кто сошел с дистанции. Эти будут терзаться пока когда-нибудь не пробегут свой марафон полностью.
Вообще, каждый марафон знает кучу неудачников, но ни на одном еще не было счастливчиков, волею чудес получавших почетные награды. Фортуна не гостит на марафонских дорогах. История сохранила имя одного ловкого парня, поднявшегося на олимпийский пьедестал почета, не успев даже вспотеть на трассе. Это был некий Лорц, американец, прокатившийся на попутной машине и первым вбежавший на стадион. Но спустя несколько минут медаль у него отобрали с великим позором.
К 40-му километру лидеры прибавили. Уже не видно Анисимова и Бугрова, безнадежно отстали фавориты — Скрыпник, Байдюк, Цыренов, Горелов. Они не готовы к очень высокому результату, который — теперь это уже ясно — покажут Моисеев и Щербак.
Убивает темп, а не дистанция. Любой марафонец, если захочет, протрусит хоть двести километров. Но стоит прибавить скорость, как организм начинает решительно протестовать. Я убедился в этом сам после неоднократных и тщетных попыток пробежать хоть четверть марафона.
На 41-м километре Щербак спросил тяжело дышавшего Моисеева: «Прибавим?» — «Не могу, — ответил тот, — я на пределе». Потом внимательно посмотрел на товарища, и сказал: «Ты в порядке. Иди вперед!» И Щербак ушел, щедро обращая в скорость резервы, накопленные в зимних тренировках.
На стадион он вбежал почти как спринтер. «Рекорд! Рекорд!» — кричали трибуны. Да, капитан Советской Армии Игорь Щербак на минуту с лишним перекрыл фукуокский результат Волкова. 2 часа 13 минут 16 секунд показали секундомеры. Быстрее старого достижения был и Владимир Моисеев.
И тут же один за другим посыпались на стадион марафонцы. Мокрые, измученные, в полинявших майках, счастливые. Убийственный темп, заставивший сойти с дистанции человек тридцать, не менее полусотни марафонцев привел к серебряному значку мастера спорта. Ажиотаж достиг кульминации, когда по стадиону стали отсчитываться в микрофон секунды, оставшиеся до 2 часов 25 минут — мастерского норматива. Это раньше считалось, что марафон выигрывают на 42 километрах, а не на последних 195 метрах и что марафонцам неприлично обгонять друг друга на стадионе. Теперь обгоняют, удачно сочетая, по-моему, истинно марафонское благородство с весьма понятным желанием стать мастером спорта.
