В тот день все было обычно. Те же бесконечные страдания в золотой клетке, куда Оливию заточил бессердечный муж, те же бессмысленные прогулки по дому и по огромному саду, те же мысли — хоть чем-то занять себя. После обеда к ней подошла служанка и сказала, что ванна для госпожи готова. «Пусть будет ванна», — решила Оливия. Ей было все безразлично!
Но когда она открыла дверь ванной, ее окутал удивительный аромат — терпкий, пьянящий. Оливия скинула с себя халат из тончайшего щелка и, увидев отражение в огромном зеркале напротив, вдруг подумала: «До чего ты хороша! Какой же ты дурак, Ниэгро, что не ласкаешь эти соски, не касаешься пальцами и языком других моих прелестей!» Затем она вынула заколку, и золотистые волосы волнами рассыпались по плечам, спине, коснулись талии, потекли к бедрам. «Дурак!» — повторила Оливия, впервые почувствовав не только тоску по мужу, но и растущее раздражение к нему. Ей как будто послышался шепот Неизвестного: «Ты прекрасна и желанна, как Венера, рожденная свободной стихией. Не жди того, кто недостоин тебя. Жизнь проходит, как одно мгновение. Наступит время, когда твое лицо покроют морщины, тело станет дряблым, а от золота волос останется страшная седина. Кто тогда позарится на красавицу Оливию? Так что перестань страдать, живи в свое удовольствие, не губи в слезах лучшие годы».
От слов Неизвестного, от удивительных ароматов Оливию бросало то в жар, то в холод. Она повторила: «Хватит страдать!» Но вдруг снова возник образ Ниэгро. Запахи показались ЕГО ЗАПАХОМ, а таинственный голос — ЕГО ГОЛОСОМ. Оливия выскочила из ванны, со стоном бросилась на кровать и опять залилась слезами.
Гряда темных туч угрожающе нависла над городом, дождь барабанил по крышам и стеклам домов с самого утра, и конца ему не видно. Правда, кто-то все равно был счастлив и даже радовался скучной симфонии ливня. Как правило, это влюбленные, которые получали лишний повод к уединению. Но как тяжело в такие дни одиноким, обманутым, покинутым; непогода за окном соединялась с непогодой в их душах!
Оливия смотрела на плачущее небо, слышала звон холодных капель и все время думала: «Какая беспросветность!.. Но почему этот дождь пришел именно ко мне? И увижу ли я хоть когда-нибудь солнце?»
День снова прошел в томлении; уже вечер, уже десять. Сегодня Ниэгро не перекинулся с ней и парой слов. Оливия, как обычно, не стала ни на чем настаивать, молча удалилась к себе в спальню коротать невыносимое одиночество. От нечего делать взяла какую-то книгу. Потом вошла служанка, что-то спросила, Оливия рассеянно ответила, видимо, невпопад. Служанка поняла состояние хозяйки, удалилась. Оливия была рада, что ее оставили в покое. Что ей делать?.. Что?!..
Она опять взялась за чтение. Так о чем же роман?.. О горячей любви мужчины и женщины. «Только не это!» Оливия со злостью отшвырнула книгу.
«Как прекрасна любовь. Я готова подарить ему столько счастья, радости. Но он не приходит!»
Оливия выключила свет, постепенно под стук дождя ее веки сомкнулись.
Но через некоторое время она проснулась. Проснулась от странных звуков, точно кто-то царапал и стучался в окно. Сначала Оливия подумала, что ей все это кажется. Дом под охраной. Да и кто из незваных гостей станет таким образом привлекать внимание. Однако звуки повторялись и повторялись. Оливию охватил страх. Она уже собиралась позвонить, позвать слуг…
Но потом она почему-то подумала, что кто-то ЗОВЕТ ее… Страх сразу сменился любопытством. Оливия поднялась, осторожно подошла к окну, отдернула штору. И увидела огромную черную птицу, методично стучавшую по стеклу. Клюв у птицы изогнут, а глаза пылали ярким янтарем. Птица так посмотрела на Оливию, что у молодой женщины все перевернулось внутри, она отступила, чуть не закричала…
Птица, казалось, поняла ее состояние. Янтарные глаза вдруг засветились удивительным теплом, согревшим душу и сердце Оливии. Страх молодой женщины прошел, поведение птицы нашло логическое объяснение: она ищет место, где спрятаться от дождя. Сегодняшняя непогода не дает покоя никому.
И опять птица точно поняла ее состояние, она несколько раз мигнула и улетела прочь, в секунду растворившись в темноте.
Стрелки часов давно миновали двенадцать и подбирались к часу. Оливия лежала в кровати и никак не могла заснуть. Черная птица не выходила из головы, ее янтарные глаза словно вновь и вновь искали Оливию, чтобы согреть таким приятным теплом. Хозяйка дома на холме даже не задумывалась над удивительной вещью: неужели в Ария-Салеме водятся грифы? Значит, водятся!
Хотя птица давно улетела, от ее невидимых глаз продолжало исходить тепло; теперь Оливия ощутила жар. Она отбросила одеяло, но и этого оказалось недостаточно. Ласковый огонь пробирал тело. Тогда Оливия сняла с себя ночную рубашку, осталась совершенно голой.
Ей почудилось, что кто-то подходит к двери, открывает ее. Ниэгро!.. Она вскочила, решив выйти к нему в костюме Евы, дабы муж увидел ее тело и даже на расстоянии почувствовал ее возбуждение.
Но в темном коридоре никого не было, вероятно, дверь открылась случайно, от обычного сквозняка. И этот же сквозняк осторожно закрыл ее.
— Будь ты проклят, Ниэгро! — прошептала Оливия. Она больше не могла терпеть, сексуальная истома доводила ее до умопомрачения. Она стонала и уже сама ощупывала свое тело, живот, потом рука опускалась ниже, касаясь главной сокровищницы…
— Будь проклят! — повторила Оливия. — Из-за тебя я дошла до точки. Я готова отдаться дьяволу.
В ту же секунду она ощутила ВЗГЛЯД, который скользил по ее груди, животу и устремлялся дальше, в сокровищницу. Затем словно чья-то рука провела по ее волосам, и раздался шепот, где каждое слово дышало ЖЕЛАНИЕМ обладать Оливией:
— Твое тело — верх совершенства, оно достойно быть запечатленным в мраморе на века великим Микеланджело. Груди — драгоценные чаши, глаза — и небо, и голубые озера, губы — лепестки роз, а аромат дыхания сводит с ума…
— Говори! Говори!
— Я мечтаю проникнуть в твою любовную пещеру, чтобы насладиться тобой без меры!
— Проникни!
Горячее дыхание Неизвестного больше и больше разжигало в Оливии дикий огонь страсти. По телу пробежала дрожь, и вся плоть запылала, точно факел.
Оливия потянулась к таинственному любовнику; ей страстно хотелось увидеть его лицо. Она так вглядывалась в темноту, что глаза заболели от напряжения. Но вокруг только тьма и пустота…
«А может, его и нет? Может это — безумные фантазии, тоска изголодавшегося по любви тела?»
И снова шепот в ответ:
— Хочешь знать, реальность ли это?
— Да! Да!
— А что такое реальность? Легенда, созданная органами чувств; ее достоверность — миф. Но очень страшный миф, поскольку мы выдаем наши собственные представления об окружающих вещах за истину в последней инстанции. Мы навязываем эту «истину» и другим, и себе. Ломаем судьбы, придумывая образ, который на самом деле совсем иной…
— Да, мой муж — иной. Я его выдумала!
— Вот видишь. И тебе не надоело жить в этой действительности?
— Мне тут невыносимо!
— Тогда беги в страну иллюзий. Создавай свой мир, который станет для тебя дорогим и желанным.
— Правильно! — закричала Оливия. — И пусть все летит к черту!
Она закрыла глаза и ощутила поцелуй на устах, настолько горячий, что загорелись ее кожа и волосы. Однако огонь не убивал, а пробуждал к новой, доселе незнакомой жизни, где больше не будет страданий.
— Я твоя! — выдохнула Оливия, отдаваясь во власть его ошеломляющих ласк.
Стихия чувств закружила ее, подняла на такую высоту, где она никогда не была даже с Ниэгро. Началась бешеная скачка, а опытный наездник так пришпоривал скакуна, что тот лихо брал одно препятствие за другим. Вот-вот, и должен наступить предел возможного. Но нет! Планка наслаждений поднята еще выше, поднята на недосягаемую высоту. Оливия находилась в плену ошеломляющего экстаза. Она стонала, выла, кусала до крови губы. А потом без конца повторяла:
