Походный журнал выскользнул из его рук. Он потянулся, чтобы схватить дневник на лету, но попытка не удалась — он лишь потерял равновесие и, к ужасу своему, понял, что падает с дерева. Он летел вверх тормашками, размахивая ногами в воздухе.

В следующую секунду раздался глухой удар

— Шлёп! — и он ударился головой о твёрдую, каменистую почву. В глазах у него потемнело.

У Плута всё мутилось перед глазами. Он чувствовал тёплое дуновение ветра всем телом, и яркие лучи солнца били ему прямо в лицо.

«Где я?» — недоумевал он.

В висках у него стучало. Он видел только вспышки света, и окружающий мир кружился в хороводе перед ним. Дышал он тяжело, мелкими глотками впитывая в себя воздух, и когда наконец в голове у него слегка прояснилось, вскрикнул от удивления.

Над ним, свирепо оскалившись, склонилась целая стая толстолапов. Их мощные клыки сверкали, а в глазах горел недобрый огонь, но они молчали. Долина Тысячи Звуков погрузилась в мёртвую тишину.

Плут сглотнул слюну.

Внезапно похожий на гору самец с иссиня-чёрным мехом и толстенными загнутыми клыками склонился над ним. Плут увидел, как тот протянул к нему свою огромную лапищу, и тотчас же толстолап вцепился в мальчика длинными жёсткими когтями. От меха этого гиганта пахло затхлостью, а дыхание было зловонным.

— Ай-ай-ай! — закричал Плут, и сердце у него замерло, когда его подняли в воздух.

— Вух! — прорычал толстолап. — Как ты посмел!

Плут понял, что громадный зверь, крепко державший его над землёй, весь дрожит от негодования.

— Вух-вуррах! — заревело животное.

Сжавшись в комок от страха, Плут висел, зажатый в когтях зверя, которому вторили другие толстолапы, оглашая долину леденящими кровь яростными криками.

— Вух-вуг-вуррух! — грозно вопрошал чёрный толстолап колоссальных размеров, перекрывая своим зычным голосом ропот разбушевавшейся стаи. — Как ты посмел украсть звуки нашей долины, тайком, пробравшись на нашу священную встречу?

— Вух, — ответил Плут тихим, дрожащим голосом. — Вух-вур. — Извиваясь в когтях у толстолапа, он сумел освободить правую руку и легко прикоснулся к груди. — Я пришёл сюда как друг. Я не сделаю вам, ничего плохого.

Толстолап задумался. Изумлёнными глазами он уставился на Плута, тщательно изучая его и задаваясь вопросом: кто это такой и откуда он знает язык толстолапов?

Плут почувствовал замешательство толстолапа.

— Вуррах-вегга-виг, — произнёс он, запинаясь. — Я друг толстолапов. Та, со щербатыми клыками, что гуляет при свете луны, и я пришли одной тропой.

Толстолап нахмурил косматые тёмные брови и оглянулся на других животных, которые уже метали неодобрительные взгляды в сторону Вумеру. Встретившись с нею глазами, он прищурился и грозно завыл:

— Вух? Это правда?

Вумеру вышла вперёд, низко опустив голову. Ушки у неё трепетали.

— Вух-вурро. Вух! — проревела она, не поднимая глаз. — Мой лесной спутник навлёк позор на нашу дружбу. — Она отвернулась и пошла прочь.

— Вумеру! — в отчаянии окликнул её Плут. — Вумеру! Ну пожалуйста! Я…

Чёрный толстолап поднял мальчика высоко в воздух, держа его мёртвой хваткой. Глаза его сверкали холодом. Показав Плута всем собравшимся, он громко завыл:

— Ты, который подслушал слова, предназначенные только для толстолапов, совершил величайшее преступление в мире. Ты украл наши песни. Ты похитил наши мелодии. Ты должен умереть!

Но тут над скопищем разъярённых зверей прозвучал одинокий голос:

— Вух! Стойте!

Большой чёрный толстолап замер на месте, оглядываясь по сторонам. Плут, еле дышавший от страха, различил среди стаи толстолапа, пробиравшегося к ним.

— Вух? Кто это говорит?

Перед ними остановилась толстолапиха.

— Вух-вух. Вурра-вуугх вирлах, — рыкнула она, прикоснувшись сначала к плечу, а потом к груди. — Я, Вурало, которая испытала множество страданий на Опушке Литейщиков. Я знаю этого мальчика. Он спас мне жизнь.

Вздрогнув от удивления, Плут уставился на толстолапиху. Теперь бока её округлились, и шкурка у неё стала густой и шелковистой. Но по отметине — странному чёрному пятну вокруг глаз, как будто стекающему к носу, — Плут сразу узнал в ней ту самую толстолапиху, которую он спас от арбалетной стрелы гоблина.

Чёрный толстолап колебался, принимая решение. Толстолапиха подошла к вожаку и приблизила к нему свою мохнатую крупную морду.

— Вура-вух-вурл! Моё сердце плачет, моля о пощаде! Отпустите его! Вух-вух-виира. — вииг. Я думала, он пал от отравленной палочки, но он жив.

— Вурра-вуур-вух, — спокойно объяснил Плут. — Меня чуть не убили, но я — жив. У меня, остался, шрам. — Расстегнув ворот рубашки, он показал метку на плече.

Чёрный толстолап аккуратно провёл когтем по зарубцевавшейся ране.

— Вух-вух-вуррх! — зарычал он. — Это правда. На его коже след от отравленной палочки. — Зверь опустил мальчика на землю. — Ты рисковал своей жизнью ради одного из нас?

— Вух-вуррел-луррагуум, — объяснил Плут. — Я полюбил толстолапов с того самого дня, как сделал свой первый вдох и буду защищать их до последнего вдоха. Ради них я, готов был расстаться с жизнью на Опушке Литейщиков.

Всё собрание толстолапов одобрительно зафырчало.

— Вух-вулла, — продолжал Плут, — Поверьте мне, я настоящий друг толстолапов!

И тут над бормочущей толпой прозвучал ещё один одобрительный возглас:

— Вух-вух!

Краем глаза Плут заметил, что к ним приближается ещё одна толстолапиха Она была очень дряхлая, с согбенной спиной. Её мех серебрился от седины.

— Вурра-луума-веера-вух! — произнесла она дребезжащим, надтреснутым от старости голосом. — Я чую, что он говорит правду. Он, друг толстолапов.

Все собравшиеся заинтересованно обернулись и увидели, как пожилая толстолапиха направляется к юному нарушителю спокойствия. Гулкий ропот пробежал по толпе сгрудившихся толстолапов. Старая, седая толстолапиха наклонилась и крепко обняла мальчика своими огромными лапищами.

Плут почуял тёплый замшелый дух, исходивший от её шерсти, и услышал биение её сердца. Это было удивительное ощущение: он сразу почувствовал себя защищённым и, прижавшись к её меховой груди, мечтал, чтобы эти объятия длились как можно дольше.

Наконец она отпустила его, но продолжала смотреть ему прямо в лицо, и её добрые тёмные глаза светились любовью.

— Вух-вулла-вигирал, — прошептала, она. — Друзья, пока не исчезнут последние тени этой ночи.

Стоявшие рядом толстолапы одобрительно зафырчали. Чёрный толстолап поднял могучую лапу.

— Вура-галух-виир! — объявил он. — Гали, старейшая из старейших и мудрейшая, из мудрых, сказала своё слово. Мне этого достаточно. Вух-вурра-ловагх Добро пожаловать. Мы будем называть тебя Вуррула — тот, в кого попала отравленная, палочка.

Всё собрание заревело ещё громче. Плут воспрянул духом. Его распирало от гордости.

— Спасибо, — поблагодарил он. — Вух!

Чёрный толстолап серьёзно кивнул в ответ:

— Вурра-вур. Вух-вух. Ты — особенный. Никому ещё не доводилось присутствовать на Великой Сходке толстолапов, кроме одного…

Внезапно Плут услышал какое-то шевеление позади себя. Он бросил взгляд через плечо и увидел, как безбрежная стая толстолапов расступается, и в конце длинного узкого прохода он увидел незнакомую фигуру, медленно двигавшуюся по направлению к нему.

— Кто это? — в изумлении прошептал Плут.

Он не отрываясь смотрел на мужчину с сутулыми плечами, торчащими в разные стороны седыми волосами и длинной белой всклокоченной бородой. Его короткая куртка, штаны и сапоги были скроены из шкур, скреплённых сыромятными ремнями. Истрепавшаяся жилетка из шерсти ежеобраза раздувалась на ветру. Когда незнакомец подошёл ближе, Плут смог внимательно рассмотреть его.