— Хорошо, Саша, — буркнул, усаживаясь в свое кресло, Каверин. — Но что касается рук, мне кажется, главное — чтоб они были чистыми!

— Это точно, — согласился Белов и, отклонившись от кисточки гримерши, попросил ее: — Припудрите, пожалуйста, еще Владимира Евгеньевича…

На даче Оля отложила книжку и взглянула на часы. Еще пять минут. Она нажала кнопку на пульте, но телевизор не включился. Ольга принялась тыкать во все кнопки подряд — все без толку.

— Иван! — взволнованно позвала она сына. — Что с пультом?

Мальчик тут же влетел в комнату.

— Там батарейки сели! — выпалил он, кинувшись к телевизору. — Давай я так включу!

Только когда экран загорелся, Оля успокоилась.

— Спасибо, Ванюш… Иди, зови бабушку, сейчас начнется…

Ваня сорвался с места и пулей выскочил из комнаты с оглушительным криком:

— Бабуля, папу показывают!..

В офисе Белова, в его кабинете, возле телевизора сидели Космос с Пчелой. Когда на экране появилась эмблема Центральной избирательной комиссии, друзья переглянулись. Не говоря ни слова, они подняли сжатые кулаки, стукнулись ими и почти синхронно сплюнули через плечо и постучали по столешнице. Пчела, приложившись к бутылке с коньяком, протянул ее другу. Космос отказался. Он нервно закурил и напряженно подался вперед, к экрану.

Тамара закончила брить мужа перед самым началом теледебатов. Заботливо вытерла остатки пены, провела мягкой ладонью по гладкой щеке…

— Ты все у меня вытерпишь, Валерочка, я верю в тебя… — ласково прошептала она. — Мы будем жить с тобой долго и счастливо!..

Она наклонилась к неподвижному мужу и прижалась губами к его щеке.

На экране работающего телевизора появилась эмблема Центризбиркома. Тамара прибавила громкости и осторожно повернула голову Фила вместе с подушкой к экрану.

— Давай посмотрим…

Подполковник Введенский закрыл папку с грифом «Совершенно секретно», убрал ее в сейф и взглянул на часы. На его столе зазвонил телефон, но вместо того чтобы снять трубку, Игорь Леонидович встал из-за стола и включил телевизор. На экране появилась заставка теледебатов кандидатов в депутаты. Сложив руки на груди и не обращая внимания на трезвонящий телефон, Введенский замер у телевизора.

В аппаратной телестудии режиссер объявил:

— Готовность десять секунд… Все замерли.

— Три, два, один… — напряженно произнес режиссер. — Начали!..

Ведущий передачи вскинул голову и воссиял дежурной улыбкой:

— Добрый вечер, дорогие друзья, мы начинаем нашу программу. Сегодня у нас в гостях кандидаты в депутаты Государственной Думы Владимир Каверин… — почтительная улыбка в одну сторону, — …и Александр Белов, — легкий кивок в другую.

— Простите, — тут же встрял Белов. — Если можно, я хотел бы передать привет жене и сыну, которые, как и все мои избиратели, сейчас смотрят телевизор и переживают за меня. Спасибо им за поддержку.

— Спасибо, понятно, Александр Николаевич, — ведущий едва взглянул на Белова и повернулся к Каверину. — Владимир Евгеньевич, ваш первый вопрос.

Каверин нахмурил свои белесые брови и, глядя поверх Сашиной головы, несколько надменно спросил:

— Вот вы проповедуете идеи социальной справедливости и равенства. Скажите, а как это согласуется с вашей… с вашей, с позволения сказать, коммерческой деятельностью?

На какое-то мгновение Саша растерялся. Но вовсе не из-за того, что не знал что говорить. Просто он не мог решить — кому ему отвечать. Смотреть в постную рожу Каверина у него не было ни малейшего желания, а определить работающую в данный момент камеру он не мог. В итоге он повернулся к ведущему и довольно бойко начал говорить:

— За последнее десятилетие в нашей жизни многое изменилось. Мы живем в новом, демократическом обществе, в котором все зависит от тебя самого. Но нельзя забывать, что есть люди, которые умеют зарабатывать деньги, и есть те, кто не умеет. Я считаю, что государство не должно мешать первым и обеспечивать достойный уровень заработка вторым. Еще могу добавить, что мой Фонд построил две церкви — от фундамента до крестов — и полностью финансирует три благотворительные программы. Кроме этого, мы оказываем спонсорскую помощь нашим спортсменам, занимаемся вопросами организации отдыха для малоимущих семей и…

— Хорошо-хорошо, спасибо, Александр Николаевич! — остановил его ведущий программы. — Это все, конечно, очень интересно, но, мне кажется, уводит нас от главной темы. Теперь ваш вопрос, прошу…

Саша перевел глаза на Каверина. Тот встретил его взгляд снисходительной полуулыбкой. «Сука…» — подумал Белов. Он начал нервничать — ему не нравилось поведение ведущего, а главное — Саша был недоволен собой, своим первым ответом, каким-то суетливым и многословным, словно он в чем-то оправдывался…

— У меня к Владимиру Евгеньевичу личный вопрос, — твердо, даже, пожалуй, жестко произнес Белов. — Скажите, по какой причине вы покинули службу в органах?

— Хороший вопрос, — важно кивнул Каверин. — Да, за восемь лет службы в милиции мне удалось сделать немало, но, к сожалению, не все, что хотелось бы. Остались на свободе и даже, как видим, процветают те, кто должен сидеть за решеткой.

— Вы не ответили на мой вопрос, — упрямо покачал головой Белов. — Из-за чего вы ушли со службы, уважаемый? И как у вас лично обстоят отношения с законом?

— Ну уж если мой оппонент завел речь о законе, — театрально развел руками Каверин, — то пусть расскажет о той стороне его деятельности, которая, мягко говоря, не согласуется ни с гражданским, ни с уголовным правом.

Белова было уже не остановить, он завелся и наступал, давил, пер напролом:

— Я готов поделиться с вами, — нервно прищурившись, отвечал Саша, — но только в обмен на информацию, например, о том, как вы оказались в Чечне и на чьей стороне принимали участие в боевых действиях?!..

Ведущий видел, что обстановка в студии накаляется и неумолимо выходит из-под его контроля. Он навалился на стол между спорящими и успокаивающе поднял руки.

— Господа, господа, прошу соблюдать корректный тон диалога! — взмолился он.

Соперники замолчали. На мгновение в студии повисла напряженная тишина. После крохотной паузы ведущий кивнул Каверину.

— В отличие от господина Белова, я готов аргументировать каждое свое слово, — ледяным голосом отчеканил Каверин. — Я утверждаю, что он возглавляет организованное преступное сообщество, члены которого в данный момент находятся здесь, в студии. Сам господин Белов в свое время находился под следствием по обвинению в убийстве, но совершенно случайно сумел ускользнуть от правосудия.

Белов усмехнулся:

— Я хочу пояснить вам, Максим, и всем телезрителям, что сейчас господин Каверин цитирует свою листовку — «Братва рвется к власти», да? — которую, кстати, они сами же с целью провокации выкрали и сожгли!

Каверин демонстративно рассмеялся, снова развел руками и, поигрывая желваками на скулах, спросил:

— Максим, позвольте мне в качестве следующего вопроса продемонстрировать избирателям небольшой видеоряд, который снимет все неясности в отношении моего оппонента.

— Да, пожалуйста, это не противоречит нашему регламенту, — поспешно согласился ведущий. Похоже, он был предупрежден о видеозаписи.

«Ну вот я тебя и расколол, Володенька! — подумал вмиг ставший совершенно спокойным Белов. — Теперь главное, чтобы Антоха не подкачал…»

Наверху, в аппаратной, режиссер быстро скомандовал:

— Лена, заставку.

Девушка за пультом тут же что-то переключила, и внизу, на студийном мониторе появилась эмблема Центризбиркома.

— Кассету давайте, — протянула руку она. Вадим шагнул вперед, торопливо вынул из футляра кассету и передал ее девушке.

— Хиросима!.. — ехидно подмигнул он невозмутимым Гудвинам.

Вставив кассету, девушка нажала кнопку «Play». На ее рабочем мониторе появились смеющиеся Фил, Космос и Белов. Она остановила запись и кивнула режиссеру: