— А в городе в это время светло, гуляют все, а тут вон, как страшно, того гляди и утащит неведомое что-то из кустов — Павел бормотал себе под нос, и оглядываясь на Крона, истерично улыбался, но сразу же сменил покосившуюся улыбку на взволнованное лицо. Крон всё спал. Павел медленно пробирался по узкой дорожке. На улице было так тихо, что Павел слышал только своё дыхание и гул автомобильного двигателя. Он наблюдал за дорогой, и с трепетным страхом думал только об одном. Он до смерти боялся темноты, а тут придётся одному ночевать в полупустой деревне. Эта мысль не давала ему покоя. Павел проезжал дальше, объезжая старые ямы и колдобины, что расстилались дорожкой, словно давая понять, куда ты приехал. Ведь где ты ещё сыщешь такой старый асфальт в Богом забытом крае? Наконец, после того, как Павел проехал ещё пару сотен метров, минуя маленький мост, под которым протекала уже почти засохшая речка, впереди показался указатель «Верховка». Павел сразу же увидел у начала деревни горящий свет в доме, и это его успокоило, он даже вздохнул с облегчением. Ведь нужно быть просто роботом, или же непоколебимым и чёрствым со стальными нервами человеком, чтобы после 21:00 выходить на дикую территорию, которая разделяла Верховку и трассу В-19. Произойти в тех краях в общем то ничего и не могло со случайно забредшим путником, да только атмосфера там была страшнее некуда. Где тёмные сосновые джунгли, где поле, в котором не было видно конца, а где и вовсе непроходимые чащи, которые днём выглядели очень даже привлекательными и живописными для местных, но ночью… Опасные случаи перестали в этих краях происходить ещё в 2000-ых, а до этого то дезертир из ближайшей военной части с оружием сбежит, то ограбление на заправке, то рэкет фур на В-19. А сейчас гробовая тишина, и на первый взгляд бесконечная, и кто знает, что страшней? Местные бабушки знают. Как затравят вечером у стола за кружкой чая байки про проклятую дорогу, из которой нечисть к вечеру выходит, про призрачные силуэты у кладбища, которых животные даже опасаются, про русалок, что сидят у соснового бора и поджидают путников. Мифология в этих краях была даже своя, отличавшаяся от общей славянской с лешими и бабой Ягой, и русалки, например, здесь были обыкновенные на вид девушки, да только кто-то видел, как они сухими из воды выходят, станцуют с платочком, и обратно заходят, а кто-то просто у дороги странную девушку в белом встречал, которая молчит, да вот только отойдёт — и след её простыл, и никто не понимал, когда она незаметно уйти успела. Бабушки рассказывали это, чтобы пощекотать нервы внукам, которые так просили их поведать им очередную историю, после чего убегали к печке, и укутавшись одеялом, дрожали, уткнувшись в стенку. Бабушки посмеются, хлопнут по плечу дитя, скажут, чтобы не выдумывали себе ничего, сказки всё это, не существует нечисти, да вот только сами потом подолгу у окна сидят и вдаль глядят с каменным лицом, и к чаю даже не притронутся. Но Павла обрадовала какая-никакая цивилизация, и то, что деревня ещё жива. Павел проехал начало деревни, дом располагался на её золотой середине. Свет горел почти в каждом окне. Сама деревня, также, как и остальные, разделялась асфальтной дорожкой, и была окружена так называемыми «задворками», которые состояли из непроходимых лесов, и больших полей. Павел испуганно дёрнулся, когда увидел, как на свет от фар автомобиля на дорогу вышел человеческий силуэт. Павел объехал его справа, и из-за кромешной темноты не мог разглядеть, кто это был, но когда поравнялся, с облегчением улыбнулся. Павел старался себя как можно чаще тешить весёлыми мыслями.
— Здравствуйте, баб Валь — Павел кивнул головой в сторону старушки, и проехав дальше, свернул в сторону своего дома. Бабушка видимо не поняла, кто это проехал, и лишь проводила взглядом автомобиль, недоверчиво прищурившись. Павел припарковал машину у старого дома, который знаком ему с детства. Ещё тогда, давно, он приезжал сюда будучи маленьким сорванцом. Тогда всё казалось по-другому. Деревня была более живая, деревья зеленее, солнце светлее, счастье так и висело в воздухе, не давая здешним жителям унывать от тоски и печали. И все были живы, и родители моложе. А сейчас осень. Даже не в осени дело. Сейчас взрослая жизнь. Никто уже не позовёт с крыльца отведать малину с клубникой с огорода, не напоит чаем с кучей сладостей, и не уложит спать у печки. За окном хоть и лето, но на улице ночью очень даже прохладно, а маленький Павел лежит, укутавшись в одеяло, и с улыбкой наблюдает за ночной природой под звуки сверчков. А где-то сзади крадутся мама и бабушка, которые так не хотят разбудить его. А сейчас никто не позовёт. Сейчас некому. Павел включил дополнительный свет в салоне автомобиля, открыл дверь, багажник, и принялся доставать пакеты с продуктами.
— Крон, вставай, приехали наконец, слава тебе, Господи — Павел потрепал Крона за шею, и тот, завиляв хвостом, вынырнул из машины, и резво отряхнулся.
— Крон, нельзя, потом, сейчас в дом зайдём, я тебе налажу — Павел отодвинул нос Крона от пакета. Павел не спешил идти в дом, он лишь стоял, и смотрел на тёмно-синее ночное небо, которого так не хватало ему в городе. Тишина, звёзды. Прекратить любование Павла заставил противный писк над ухом и резкий укус в шею. Здесь комары были особенно надоедливы, их была тьма. Если после вечера выйдешь на улицу в открытой одежде — пожалеешь, что не с титановой бронёй вместо кожи родился.
«Но какие ещё комары осенью??? Откуда?» — смутившись, подумал Павел, и закрыв автомобиль, взял в правую руку ключи, и направился ко крыльцу, но тут же услышал позади себя как зашевелилась трава, она была здесь нестриженная, поэтому и высокая, по колено точно. Крон залаял, а Павел от неожиданности положил руку на рукоять «сайги», которая висела у него на спине.
— Павлуша, это ты чоли приехал? Один? А Верка где? — баба Валя была одета в длинное платье, на её голове был традиционный платок.
— Ну да, хозяйством заняться вот надо, запустилось тут всё, Верки нету, в городе осталась, дела у неё по работе — Павел убрал руку с рукояти, и улыбнулся с облегчением на душе. Он даже успел заметить, как перестало бешено биться его сердце.
— Аааа — баба Валя протяжно промычала, и посмотрела задумчиво вниз, после чего опять на Павла.
— А то я смотрю: кто-то едеть, думаю, кто такой едеть, машина то незнакомая, а это Павлуша, ну да ладно, пошла я, а то комары кусають — баба Валя была на удивление неразговорчивой сегодня, ведь в обычное время, Павел, с закатившимися глазами ждал, пока его мама или бабушка наговорятся с ней. Это могло длиться около трёх часов, и разговоры шли о чём угодно, бабу Валю интересовало всё, поэтому сам Павел разговор с ней никогда не начинал, ведь он только час бы ей доказывал, что не знает, почему у него нет невестки.
— Давайте, всего наилучшего — Павел сунул ключ в большой и старый железный замок, и подперев дверь, провернул ключ три раза. Дверь открылась, запахло сыростью. Странно, но дома почему-то было тепло. Слева ото входа располагалась терраска, далее коридор, слева вход в основную часть дома с двумя комнатами, справа же во двор. Павел, нащупав в темноте выключатель, включил в коридоре свет.
— Павлуша, а Анечка то как у вас? Большая небось стала? — в дверном проёме ведущем на улицу снова показалась баба Валя. Павел от страха и неожиданности дёрнулся, тихо пискнув.
— Ну дда, ббольшая, ддва годика уже —
— Аааа — баба Валя промычала на этот раз с улыбкой на лице.
— А у меня вон, Афанасия то моего, говорят, что ищуть, ищуть, а его и нету никак, уже не знаю чаво и думать. — баба Валя поменялась в лице, и жалобно посмотрела вниз.
— А чего случилось то с ним? — Павел поставил пакеты на пол, и жестом приказал Крону сидеть.
— Да кто ж его знает, пропал с концами и всё, ооой — баба Валя махнула рукой и молча удалилась в свой дом, который располагался напротив дома Павла через дорогу. Баба Валя уже на протяжении восьми лет рассказывает о пропаже своего мужа Афанасия, который был мужик статный, бывший охотник и слесарь, и Павел каждый раз спрашивает, что случилось, и каждый раз баба Валя отвечает, что не знает. Афанасий и правда пропал как-то раз. В один момент его не стало, искала милиция, искали добровольцы, а только и след простыл, и тела не нашли. Афанасия Павел помнил хорошо, несколько раз они даже собирались у бабы Вали дома за застольем. Павел закрыл входную дверь, подперев её большой деревянной палкой, и взяв пакеты, прошёл терраску, и вошёл в дом. Войдя, Павел перекрестился, и поставил пакеты на стулья. Павел попробовал включить свет — работает, значит электричество в доме не отключили.
