Цокнув языком и подавив ответный смешок, спросила — А если серьезно?

— Если серьезно, Таня, мы тут всем кланом пытались тебя удержать, пока Николай вправлял крыло. За то время, что ты пробыла в мире людей, оно успело неправильно срастись. Пришлось, по новой ломать кости. И если честно не знал, что крылья у тебя являются чувствительной зоной.

Содрогнувшись и мысленно представляя, как Николай с хрустом ломает кости в крыле, и выравнивает на место, загипсованное крыло вздрогнуло вместе со мной.

— Вот об этом я и говорил. — его кривая ухмылка, ярче всяких подробностей, описывала недавнюю сцену, в лазарете, по причине которой, меня пришлось привязать к кровати.

— Так бы сразу и сказал — буркнула, пряча раскрасневшееся лицо за волосами. — Кстати, что это за песня русского народного фольклора? — спросила, меняя тему.

— Это, называется песнь прощания, или как говорят местные, колыбельная для усопшего. На протяжении трех дней, её поет любой желающий из клана погибшего.

— А кто пел её сейчас?

— Это, по-моему, была Настя. — задумался Артем.

— Настя!? Ого! — воскликнула от неожиданности. — Да у нее потрясающий голос!

— Наверное. — пожал плечами Артем. — Я не особо разборчив в вокальных данных, но думаю ты права, ее и вправду приятно слушать.

— Я никогда не слышала, что бы она пела. У нее определенно талант!

— Возможно. Но в мире призраков песни не в почете. Здесь, так прощаются с близкими. Песня скорее выражение скорби.

— Прости, я не знала. — стало как-то совестно, за похвалу.

— Ничего.

— А ты уже пел?

— Нет. — улыбнулся Артем. — Хочешь послушать?

— Хочу. — честно призналась, и даже кивнула в повреждение, и снова смутилась. — Прости, ты вроде как будешь с соклановцем прощаться, а я из этого представление устраиваю.

— Слушать никто не запрещает. — напутственно, ответил Артем.

— А мне можно будет спеть?

— Ты такой же член клана, как и все. Почему нет?

— Ну, это понятно… Просто ты всегда так негативно относишься к моим песням… даже в мыслях… Вот я и подумала…

Вспоминая, Артем задумался на мгновение, и поняв, о чем я говорю, от души расхохотался.

— Глупая. — сказал беззлобно, прикасаясь ладошкой к моей щеке. — Пусть у тебя хоть совсем не будет голоса, никто и слова не скажет.

— Тогда. — ответила с улыбкой. — жди скорого выступления, в стенах особняка, солистки народного ансамбля «медведь мне уши отдавил».

— Рад что ты жива. — резко сменил тему Артем, перестав улыбаться. — Не вынесу второй раз колыбельной о тебе.

— Тогда, они тоже пели? — спросила, догадавшись, о чем говорит Артем.

— Да. — и хором, и по отдельности, и плача навзрыд, и стуча зубами от негодования. Этот клан тебя не отпустит, Таня. Я не отпущу тебя. Понимаешь?

Ты попала, глупая! — читалось в его взгляде. Это значило, что сейчас, если я даже захочу уйти, то не смогу. Не отпустят. Меня скорее запрут в подвале пока не одумаюсь, чем с богом выпроводят в мир людей.

На секунду. Даже на долю секунды, я всерьез задумалась о безвыходности своего положения. О тех моментах в жизни, которые возможно упущу, не прожив ее как человек. О людях, которых не встречу, и днях которых не проживу в мире людей. Но помусолив эти мысли долю секунды, тут же выбросила из головы.

Что человеку нужно для счастья? Дом, семья, работа, любовь, и тепло родных и близких людей. Всё это уютно расположилось в клане Крыловых, в мире призраков. Да и бог с ним, с этим миром! Что я теряю в конце концов? Восьмичасовой рабочий день, и однушку на окраине Ебурга?

— Понимаю. — Собрав в себе всю нежность и тепло что когда-либо могла выразить человеку, сидящему на против меня, я желая дотронуться, попыталась приподнять руку, но она сжатая жгутами, лишь дернулась в направлении Артема и вновь упала на стол.

Выругавшись (такой момент испортили!), я с рыком высвободила посох, и наконечником, поддела жгуты, разорвав их пополам.

— Попросила, я бы освободил. — Артема явно повеселили мои потуги, на пути к свободе.

— Ничего… — ответила, освобождая вторую руку. — я, девушка самостоятельная. Сама угодила в перепалку, сама выпутаюсь.

Как только вторая рука была освобождена из плена, я ухватила Артема за шею и потянула на себя.

Оказавшись всего в сантиметре от моего лица, он замер, ожидая продолжения.

— Если и вправду хочешь меня видеть рядом с собой каждый день, рекомендую почаще напоминать мне об этом.

Улыбнувшись, Артем первым прикоснулся к моим губам.

— Я бы с радостью — ответил, переводя дыхание, после поцелуя. — Но боюсь это — указал на крыло. — не поместиться в нашей кровати.

— И долго мне так лежать? — спросила, немного погрустнев.

— Если расчеты Николая верны, то к вечеру оно должно зажить. Летать ты какое-то время не сможешь, но хотя бы вернешь первоначальный вид. Кстати, о виде! — неожиданно повысил голос Артем. — Это что за цвет у твоих крыльев? И почему вся одежда черная?

— У меня траур. — Ответ застрял в горле, больно раня. Взгляд Андрея, все еще стоял перед глазами.

Голова уже приняла суровую реальность, а сердце до сих пор трепыхалось в надежде, что все это окажется просто чьей-то больной шуткой.

Мы прощаемся с тобой… — пронеслись строки из песни в голове. Прости Андрюша. Прости что не сумела спасти. За то, что была такой медлительной и не успела исцелить тебя. Прости за несказанные слова, прости за раненые чувства. Прости…

По мокрым щекам вновь полились слезы. Душа кричала, извивалась, и требовала повернуть время вспять. Я успела бы. Нет. Я точно смогла ему помочь! Только верните мне те секунды! Поверните время вспять и дайте мне его спасти! Кто-нибудь, услышьте мою просьбу и помогите спасти его!

Теплая ладошка Артема, плавно опустилась мне на лицо, закрывая глаза.

— Ты ни в чем не виновата, Таня. — говорил Артем, пока из его руки исходило солнечное тепло, проникающее мне в тело, и погружающее разум в приятную негу. — Это чудо что выжило так много людей. Ты спасла много жизней. Не вини себя.

Он отнял руку от лица, и обеспокоено посмотрел мне в глаза.

— Что? Все на столько плохо? — удивилась, поднимаясь, и принимая сидячее положение.

— Капиллярам — капут, а так ничего. — заключил Артем. — Я уже привык к твоему облику.

Точно! Я же была в образе Калисты. И, соответственно, из глаз текли не просто слезы, а кровь!

Теперь понятно, почему Артем так беспокоился.

Крыло вяло свешивалось вниз, покачиваясь на наспех сооруженных качелях, из таких же тряпичных жгутов, коими сдерживали меня.

— Я бы сейчас чего-нибудь поела. — подытожила я свое внутреннее самочувствие, которое, после стараний Артема, оставалось нейтральным, в отличии от проснувшегося желудка, в который с позавчерашнего дня и маковой росинки не упало.

— Узнаю прежнюю Таню! — с улыбкой ответил Артем, и встав со стула вышел за дверь.

Грустно поглядев на загипсованное крыло, тяжело вздохнула. Еще полдня предстояло провести в лазарете, в виде хрупкой ширмы, повисшей на белых жгутах. Читай на Книгоед.нет

А ведь все могло закончиться намного хуже. — вспоминая слова Артема, пришла в голову мысль.

Решив Калиста, биться на смерть, а не играть в кошки-мышки, я бы погибла еще в начале боя, не успев излечить соклановцев, и еще не известно остался бы кто-нибудь в живых, после ее кровавых развлечений.

Или еще в особняке Мареновых! Ведь Александру ничего не стоило грохнуть меня еще там. Правда, что-то мне подсказывало, что он опасался Артема. Его реакции на мою смерть не могла предсказать даже я.

В свое время, когда я только отошла от комы, после долгих допросов, Настя вкратце рассказала о том бое с Валенсо.

Тогда Артем, почти в одиночку уложил его и всех его приверженцев, под конец разрушив здание, в котором меня держали.

Подробностей она мне не рассказывала, но, когда вспоминала лицо Артема, каждый раз вздрагивала.

Как она тогда пояснила, даже у главы зверей, было более человеческое лицо, чем у Артема в ту ночь.