Раз уж не получалось поговорить спокойно, Оуэн решил вести себя так, словно ничего не произошло. Следующие пару дней он, как обычно, общался с Эйвери, возил для нее ящики, заказывал еду в ее ресторане. Она вела себя точно так же, и Оуэн пришел к выводу, что проблема решена.
На сегодня оставалось только одно дело, и Оуэн искренне надеялся, что на этой неделе оно будет последним. Он отнес ящик лампочек в номер «Ник и Нора», намереваясь пройти по законченным помещениям и вкрутить лампы в светильники. И замешкался всего на миг, увидев, как Эйвери украшает стеклянными подвесками напольный светильник.
– Нужно было его собрать, – пояснила она.
– Смотрится неплохо, – похвалил Оуэн.
– Я развешиваю подвески по-своему, так мне больше нравится, чем на схеме. Жюстина сказала, что ей тоже.
Он заметил у кровати уже собранные светильники в виде поставленных друг на друга стеклянных шаров.
– Я сегодня девочка со светильниками, – сказала Эйвери.
Оуэн хотел было пошутить про то, что он – мальчик с лампочками, но передумал. Черт возьми, все действительно странно!
– А я – человек, который вкручивает лампочки, так что: «Да будет свет!» – Он вытащил из коробки лампочку. – Послушай, Эйвери…
– Вы только посмотрите!
В комнату ворвалась Хоуп, все еще в пальто и шарфе. Она держала статуэтку в стиле арт-деко, изображающую мужчину и женщину.
– Правда, прелесть?
– Потрясающе! Ник и Нора Чарльз.
Эйвери подошла поближе, чтобы полюбоваться фигурками.
– Эту статуэтку нам подарили замечательные люди из магазина «Баст».
– Ух, ты! Теперь она мне нравится еще больше!
– Изумительная вещица! – Окинув взглядом комнату, Хоуп водрузила статуэтку на резной каминный портал. – Великолепно. Мне так нравится эта напольная лампа! Приглушенный свет, очень стильно и гламурно. Да, Эйвери, когда закончишь, не зайдешь в номер «Джейн и Рочестер»? Нам нужно твое мнение. Оуэн, мы думаем, куда повесить вышивки твоей бабушки, те, что обрамила Жюстина. Они такие красивые! Твоя бабушка была настоящей мастерицей!
– Будь у нее достаточно ниток, она бы вышила Тадж-Махал в натуральную величину.
– Не сомневаюсь. Мы остановились на двух вышивках поменьше. Эйвери, нам нужен свежий взгляд.
– Конечно. Все, последняя подвеска, слава богу. – Она отступила на шаг и кивнула. – Отлично!
– Тогда пошли. Решим, куда вешать, и на сегодня все.
– Хорошо, а то мне нужно бежать, еще есть дела.
– Приходи ко мне, когда освободишься, – предложила Хоуп. – Родители Клэр забрали детишек, а у Бекетта ужин с клиентом. Мы с ней хотим выпить вина, я что-нибудь приготовлю.
– Договорились. Мне здесь нужно еще пару минут.
Когда Хоуп ушла, Эйвери присела на корточки, чтобы подобрать пустые упаковки, пока Оуэн проверял, горят ли лампы.
– Включенные светильники смотрятся еще лучше, – заметила Эйвери.
– Ага. Послушай, Эйвери… у нас все хорошо?
После секунды звенящего молчания она метнула на него сердитый взгляд.
– Опять это слово?
– Да ладно тебе.
Все еще сидя на корточках, Эйвери уставилась на него из-под изогнутых бровей.
– У меня все хорошо. А у тебя?
– Ну да, просто…
– Похоже, у нас все хорошо. Оуэн, это не первый поцелуй в моей жизни.
– Да, но…
– И даже не первый поцелуй с тобой.
Оуэн взял ящик с лампочками поудобнее, оперев его на другое бедро.
– Это было…
– В общем, никаких проблем.
Оуэн кивнул, хотя в глубине души чувствовал, что это не так.
– Давай сюда мусор. Я выброшу, там его еще много.
– Ладно. – Эйвери пошла к выходу. – Да, кстати, если у тебя есть время, повесь, пожалуйста, вон то зеркало. Хоуп отметила на стене, куда вешать.
– Конечно.
– Хороших выходных, если не увидимся.
– Спасибо, тебе тоже.
Оуэн хмуро посмотрел на картонки, перевел взгляд на зеркало, потом на входную дверь, возле которой уже никого не было.
– Вот дерьмо! – пробормотал он и пошел за дрелью.
– У нас все хорошо? – передразнила Эйвери, взмахнув бокалом с вином. – Идиот.
Клэр, которая свернулась калачиком на диване в гостиной Хоуп, одарила подругу улыбкой.
– Он просто не знает, что делать.
Эйвери не собиралась уступать и потому только фыркнула.
– Тогда он прекрасно знал, что делать.
– Бекетт тоже смутился и повел себя странно после того, как мы чуть не поцеловались в первый раз. Наверное, это семейная черта братьев Монтгомери.
– Как только вы поцеловались, он перестал смущаться.
– Верно. – Клэр тепло улыбнулась. – Тем не менее, учитывая историю ваших…
– История-шмистория!
– Что за история? – Хоуп вынесла из кухоньки поднос с фруктами и сыром. – Я так и не слышала подробностей. Привидение, которое толкается, горячий поцелуй, смутившийся после него Оуэн…
– Собственно, и все.
– История? Да вы всю жизнь друг друга знаете! Клэр и Бекетт тоже общались долгие годы, прежде чем стали парой.
– Я была с Клинтом, – напомнила Клэр, – а с Бекеттом просто дружила.
– А у вас с Оуэном было нечто большее? – поинтересовалась Хоуп. – Я что-то пропустила?
– Они были помолвлены. – Клэр ухмыльнулась и подняла бокал за Эйвери.
– Неужели?
Темно-карие глаза Хоуп округлились от удивления.
– Когда? Почему я не в курсе? Вот это да!
– Мне тогда было пять, почти шесть. Наши отцы дружили, и мы с Оуэном часто вместе играли. Я в него влюбилась.
– Да, и сделала ему предложение, вернее, объявила, что они поженятся, когда вырастут.
– Как мило!
– Ему было около восьми. Он, наверное, чувствовал себя очень неловко. Впрочем, держался хорошо. Все терпел, – вспомнила Эйвери, почти успокоившись. – Я любила его года два.
– Довольно долго для столь юного возраста, – заметила Хоуп.
– Обычно я сильно привязываюсь. А потом он начал гулять с Кирби Андерсон. – Голос Эйвери стал жестче, взгляд посуровел. – Десятилетняя вертихвостка! Оуэн Монтгомери разбил мне сердце, связавшись с этой пустышкой, ворующей чужих ухажеров.
– Имей в виду: Кирби Андерсон сейчас замужем, воспитывает двоих детей, живет в Арлингтоне и активно борется за сохранение окружающей среды.
– Ну да, она переросла это увлечение. – Эйвери пожала плечами. – Хотя вероятно, что тяга к распутству в ней осталась, просто пока не проявляется. Как бы то ни было, я завязала с мальчишками, пока не стала половозрелой.
– Ты ведь простила Оуэна? – поинтересовалась Хоуп.
– Конечно. К тому же не обязательно, чтобы первая любовь девушки становилась и ее последней, да? – Махнув рукой, Эйвери отрезала ломтик сыра «Гауда» и отправила в рот. – Особенно если парень – придурок.
– Ну-ну, не будь к нему строга. – Клэр потрепала Эйвери по руке. – Возможно, он смущается, не знает, как себя вести. Ты много для него значишь. И для других Монтгомери тоже.
– Угу, – вздохнув, кивнула Эйвери. – Поцелуй был хорош. Оуэн многому научился с тех пор, как ему было восемь. Или я научилась. Наверное, мы оба. Я бы с ним еще поцеловалась.
– Неужели? – спросила Хоуп, откусив яблока.
– Конечно. Я ведь не дура. Насколько мне теперь известно, он великолепно целуется. И выглядит классно.
– Ты бы с ним переспала? – не отставала Хоуп.
– Хм-м, дай подумать. – Эйвери подцепила кисточку кислого зеленого винограда. – Мы сейчас взрослые, ни у меня, ни у него никого нет. Да, возможно, если только мы оба сознательно примем это решение. На Оуэна можно положиться. Очень важно знать, что ты с тем, кому доверяешь.
Она съела виноградину и ухмыльнулась.
– К тому же он хорош собой.
– Слушаю тебя и радуюсь, что я не по этой части, – довольно произнесла Хоуп, усаживаясь с бокалом вина в кресло.
– Долго не продержишься. – Эйвери покачала головой. – Ты красивая, умная… и женщина.
– Меня сейчас не интересуют отношения, и вовсе не из-за козла Джонатана. Сейчас я хочу заниматься только гостиницей, стать лучшей в мире управляющей и сделать это очаровательное место еще прекраснее. Мужчины, свидания, секс? Для меня их не существует!
