— Да, «адельфан»! Верно?

Оставалось только в очередной раз подивиться непостижимой для сильного пола избирательности женской памяти: детали своего и чужого туалета, оплошности конкуренток, рецепты и все, что связано с медициной, она удерживает легко и надолго.

— Абсолютно верно! Так что в тот мо мент мне не до Лукашенко было. А сейчас сунулся в канцелярию — все «отказники», то есть материалы, по которым отказано в возбуждении уголовных дел, переданы на плановую проверку в порядке надзора в прокуратуру.

— Ничего. Вернут же?

— Вернут. — Нечаев задумался: — Да, «адельфан»… Я потом посмотрел — действительно, очень сильный препарат. Понижает давление.

— Господи, что творится! В мое время молодежь о гипертонии даже не слышала… — Тамара Степановна дотянулась до ключика, воткнутого в скважину сейфа, и кабинет огласился пронзительным скрипом давным-давно не смазанного замка,

— О, теперь такая статистика — даже тридцатилетние мрут, как мри. Вот, наши ребята тут недавно выезжали на уличный труп…

Слушая, что говорит собеседник, сидящая напротив женщина перебирала извлеченную из сейфа картонную папку. Денис успел мельком разглядеть в правом верхнем углу начертанные выцветшим от времени фломастером слова: «Камера хранения». Наконец она добралась до нужного документа:

— Ну вот — это наш экземпляр! В полной так сказать, целости и сохранности.

— Просто нет слов… — Оперативник взял из рук Тамары Степановны заполненный аккуратным почерком листок — акт о приеме вещей в камеру хранения гостиницы «Рубеж». На обороте имелась собственноручная расписка Ивана Тарасовича Лукашенко с его полными паспортными данными в получении вышеперечисленного без претензий к администрации.

— Да вы просто чудо!

— О, я никогда и никаких милицейских бумаг не выбрасываю! — расплылось в гордой улыбке лицо хранительницы остатков архива. — Тем более, если речь идет о материальных ценностях.

— Можно это забрать? Разумеется, по всей форме — я составлю протокол выемки.

— Если нужно… Главное, чтобы потом никаких претензий не было.

— Ну о чем вы говорите?

— Кстати! О претензиях, — нравоучительно подняла вверх палец что-то вспомнившая собеседница. — Он все какой-то «организатор» искал!

— Что искал? — не понял Денис.

— Этот Лукашенко, помню, спрашивал насчет «бизнес-организатора» — знаете, такая модная теперь папка кожаная, в которой ежедневник обычно помещается, калькулятор, записная книжка, визитки и прочая мелочь… Дескать, такой у его дочери с собой был.

— В номере не было! — припомнил Нечаев.

— Не было. А папаша говорил, что точно — она с такой штукой из дому уезжала.

— Любопытно! — прищурился оперативник, прикидывая, как бы получше оформить то, что сообщила собеседница. Допросить ее всегда успеется, а вот если представить информацию, как полученную от негласных источников оперативным путем… Некоторая полагающаяся в таком случае сумма с соответствующей секретной сметы никогда не помешает.

— Он очень насчет папки возмущался? Говорил, что в ней было?

— Да нет… Просто — спросил. Ему не до того было.

— Понимаю!

— Конечно, вам бы лучше с Танечкой побеседовать. Помните, у нас дежурным администратором работала?

— Это такая… — Денис хотел сказать «испуганная», но побоялся оказаться не правильно понятым. — Такая молоденькая?

— Да. Фактически она-то с ним и общалась. Я только мельком, здесь, в кабинете, распоряжение дала, чтобы вещи покойной отцу вернули. И отправила его к администратору. — А тогда Танина смена как раз опять выпала, вот она его в камеру хранения и провожала. Брала расписку, успокаивала…

— Ага! А когда ваша Таня работает? — совершенно непроизвольно обернулся Нечаев в ту сторону, где за стенкой должна была находиться стойка портье.

Тамара Степановна отрицательно покачала головой:

— Она теперь не наша… Уволилась!

— Давно?

— Да нет, месяца три-четыре назад. Можно посмотреть точно, если хотите. — Не дожидаясь ответа оперативника, она снова скрипнула металлическими петлями сейфа и не без труда извлекла из его глубин внушительных габаритов коробку из-под женских зимних сапог. — Здесь у меня весь «отдел кадров». Приказы, трудовые книжки, листки по учету…

Наблюдая за ловкими манипуляциями Тамары Степановны, гость не удержался от вопросов:

— А почему она уволилась? Куда? Не говорила?

— Нет. В заявлении об уходе написано — по семейным обстоятельствам.

— Ну, ни за что не поверю, чтобы вы, с вашим опытом, с вашим знанием людей…

Собеседница даже не стала кокетничать:

— Таня вообще была девушка странная. Нет, не плохая! Но… Попала к нам на работу «сверху», по звонку от хозяйки. И встретили ее соответственно — на освободившееся место дежурного администратора многие претендовали. Свои, со стажем… А тут — какая-то хохлушка не известно откуда! Поэтому в коллективе держалась особняком. Не ссорилась, но и не дружила ни с кем.

— А с вами?

— Мне с ней делить было нечего… Вот! Нашла.

На стол перед Нечаевым лег стандартный «Листок по учету кадров».

— Разрешите?

— Конечно! Копию снять, правда, не на чем — «ксерокс» у нас тоже очередные кредиторы забрали. Но можете себе выписать…

Денис уже не слышал, что ему говорит сидящая напротив женщина. Запись в одной из первых же строчек стандартного бланка повергла его в состояние, близкое к прединфарктному. Ноздри наполнились терпким и не сравнимым ни с чем запахом близкой, но очень опасной добычи:

— Ого!

Местом рождения уволившейся из гостиницы девушки значился крохотный и мало кому известный украинский городок. Сам Нечаев до некоторых пор встречал это название только в революционных романах про батьку Махно и комбрига Котовского, зато…

Зато за последний год Денис наталкивался на него по меньшей мере третий раз: в том же городе были прописаны оба Лукашенко — отец и дочь. Олеся, правда, была чуть помладше своей землячки, но ненамного.

Перед глазами оперативника возник телетайп, который он направлял по месту жительства покойной.

— Да, дела-а!

— Простите? — Тамара Степановна смотрела на гостя с удивлением и любопытством.

Нечаев судорожно сглотнул слюну:

— Сейчас, минуточку…

Чтобы выиграть время на размышление, он перевернул лист плотной бумаги и принялся читать то, что написано на обороте.

Судьба, очевидно, решила на сей раз не скупясь высыпать разнообразные неожиданности на голову молодому оперативнику. В качестве предыдущего места работы дежурного администратора гостиницы «Рубеж» значилась… торгово-издательская фирма «Первопечатник».

— Значит, до перехода к вам она трудилась секретарем-референтом?

— Да, вроде — в какой-то книжной конторе.

— Долго?

— Не знаю… Здесь не написано.

Денис кивнул.

— Понятно. — Собственно, понятно ничего пока не было, поэтому он просто попросил собеседницу: — Можно и это забрать?

— Если хотите…

— Очень хочу! — Оперативник положил «Листок по учету кадров» рядом с актом, подписанным некогда Лукашенко-старшим. Теперь Танина черно-белая фотография сосредоточенно смотрела широко раскрытыми глазами в потрескавшийся потолок.

— Тамара Степановна, голубушка! Не обижайтесь, ладно? Я тут разберусь не много, что к чему, — и все вам расскажу. А сейчас — не то, чтобы права не имею, но пока еще сам… того! Боюсь напутать. Хорошо?

— Хорошо, — улыбнулась собеседница.

— Тогда сейчас я протокольчик выемки по-быстрому оформлю, а потом еще отзвонюсь… Бумажечки не найдется? А то я бланки даже как-то не догадался взять. Но ничего, так тоже законом не возбраняется.

Денис говорил и говорил что-то не очень осмысленное и нужное — скорее, для себя, чем обращаясь к собеседнице.

— Ручка есть?

— Имеется!

— Понятых запишем… Пригласите кого-нибудь, ладно? Из своих.

Вскоре он уже, стараясь ненароком не сбить проложенную между экземплярами копирку, заполнял белое пространство бумаги торопливыми казенными оборотами.