Фальтхарианин закрепил один конец импровизированного каната за выступ и забрался на парапет. Держась под углом к стене, он начал спуск. Картр, вцепившись в край, заставлял себя смотреть. Рольтх остановился, и ремень свободно скользнул в руке сержанта.

Не так искусно, как Рольтх, Картр проделал то же самое, не отрывая взгляда от стены и стараясь не думать о темноте внизу. Казалось, он спускался целую вечность. Но тут его подхватил Рольтх, и ноги Картра ступили на карниз. Он оказался более широким, чем казался сверху.

— Есть кто-нибудь в комнате ? — спросил Рольтх, когда они подползли к окну.

Картр послал мысль.

— Не в комнате… где-то по близости…

Фальтхарианин ответил смешком.

— Мы почти так же хороши, как и пернатые друзья Филха. Готово!

— Он ухватился за раму и потянул, упираясь в оконный переплет коленом. Окно со слабым скрипом поддалось, и Рольтх легко приземлился на обе ноги. Секунду спустя к нему присоединился Картр.

Они оказались в жилой комнате. На кровати лежала груда постельного белья, очевидно, принесенного с корабля. Два дорогих валкунитских чемодана стояли у стены. Стол, тоже с корабля, был завален чьими-то вещами.

Рольтх сморщился.

— Что за вонь! — бросил он.

Картр старался вспомнить, где он уже встречался с этим сладковатым цветочным запахом.

Фортус Кан! Когда утром они встречались с секретарем в коридоре, он тоже почувствовал этот аромат.

И тут же, как будто услыхав призыв, секретарь лорда вице-сектора стал приближаться к ним. Картр прижался к стене у двери, а Рольтх, увидев его действия, занял такую же позицию, но по другую сторону.

В мозгу человека, возившегося с замком, царили опасения. Фортус Кан боялся. Замок тоже подводил его. Раздражение взяло верх над страхом, и, когда дверь открылась, Фортус Кан пнул ее. С такими откровенными эмоциями Картру было легко…

Картр позволил Кану сделать четыре шага, а потом захлопнул дверь. Фортус Кан повернулся и увидел стволы двух смертоносных патрульных бластеров. Его сопротивление было немедленно сломлено.

— Прошу вас!..

Он поднес руки ко рту. Отступая, Кан не видел, куда идет. Койка ударила его под колени, и он опустился на нее, как бескостное существо с Лидии-V.

Когда Картр подошел к нему, маленький человечек съежился, как будто хотел забраться в постель.

— Можно подумать, Картр, что у этого… джентельмена совесть нечиста, — слова Рольтха произвели на Фортуса Кана впечатление центурионского удара хлыстом рабовладельческих времен. Кан перестал жаться к постели и застыл с дрожащими губами, глаза его остекленели. В них был только страх.

— Прошу вас…

Стоило вытолкнуть первые слова, как они полились из секретаря неудержимым потоком.

— Я не имею к этому отношения… Я не виноват! Я советовал не враждовать с патрулем. Я знаю закон… У меня двоюродный брат работает в вашем штабе на Сексти. Я никогда не пойду против патруля…

Страх его был так очевиден, что почти физически заполнил комнату. Но чего же он боялся? Силовой бомбы? Кап-пса? Был только один путь узнать правду. И второй раз в жизни Картр безжалостно вторгся в мозг человека, узнавая все необходимое — отчасти. Кан, всхлипнув, затих. Теперь он будет тих. Картр отвернулся. Нужно многое сделать. Жаль, что Кумми не особенно дарил своим доверием маленького человека — в его памяти большие пробелы. Они могут оказаться смертельными для рейнджеров.

Сержант подошел к Рольтху.

— Под лестницей действительно лежит силовая бомба. А кап-пес должен выманить нас из башни и взорвать. Перед тем, как это произойдет, всех отводят с верхних этажей. Кан вернулся сюда за какими-то вещами. И лестница охраняется…

— Мы можем прорваться… Только шумно будет.

— Да. Меня удивляет, зачем эти лестницы? Ведь у них были гравитационные лифты. Странно… И, может быть, важно.

— Это общественное здание, — напомнил Рольтх. — Лестницы могли использовать для церемоний. Ополти, например, всюду летают, кроме храма Аффида. Вроде бы других выходов вниз нет. А как наши парни? Если кап-псу надоест их ждать, он может просто взорвать бомбу…

— Да…

Картр замер в неподвижности. Он отгораживался сперва от этой комнаты, Рольтха, Фотуса Кана, потом от самого себя, и он сделал это! Его мозг коснулся мозга Зинги! Он предупредил. И вот он снова в неряшливой комнате ошеломленно трясет головой и видит подслушивающего у дверей Рольтха. Люди… двое, трое… Они идут по залу, идут сюда, прямо к этой комнате.

И тут же, как будто услыхав призыв, секретарь лорда вице-сектора стал приближаться к ним. Картр прижался к стене у двери, а Рольтх, увидев его действия, занял такую же позицию, но по другую сторону.

В мозгу человека, возившегося с замком, царили опасения. Фортус Кан боялся. Замок тоже подводил его. Раздражение взяло верх над страхом, и, когда дверь открылась, Фортус Кан пнул ее. С такими откровенными эмоциями Картру было легко…

Картр позволил Кану сделать четыре шага, а потом захлопнул дверь. Фортус Кан повернулся и увидел стволы двух смертоносных патрульных бластеров. Его сопротивление было немедленно сломлено.

— Прошу вас!..

Он поднес руки ко рту. Отступая, Кан не видел, куда идет. Койка ударила его под колени, и он опустился на нее, как бескостное существо с Лидии-V.

Когда Картр подошел к нему, маленький человечек съежился, как будто хотел забраться в постель.

— Можно подумать, Картр, что у этого… джентельмена совесть нечиста, — слова Рольтха произвели на Фортуса Кана впечатление центурионского удара хлыстом рабовладельческих времен. Кан перестал жаться к постели и застыл с дрожащими губами, глаза его остекленели. В них был только страх.

— Прошу вас…

Стоило вытолкнуть первые слова, как они полились из секретаря неудержимым потоком.

— Я не имею к этому отношения… Я не виноват! Я советовал не враждовать с патрулем. Я знаю закон… У меня двоюродный брат работает в вашем штабе на Сексти. Я никогда не пойду против патруля…

Страх его был так очевиден, что почти физически заполнил комнату. Но чего же он боялся? Силовой бомбы? Кап-пса? Был только один путь узнать правду. И второй раз в жизни Картр безжалостно вторгся в мозг человека, узнавая все необходимое — отчасти. Кан, всхлипнув, затих. Теперь он будет тих. Картр отвернулся. Нужно многое сделать. Жаль, что Кумми не особенно дарил своим доверием маленького человека — в его памяти большие пробелы. Они могут оказаться смертельными для рейнджеров.