Кире стало смешно.
– Да иди ты, – ответила она, с усмешкой оглядывая «жениха». – Ты же меня чуть ли не вдвое старше! Сдались мне такие женихи! Поскромнее надо быть, ваша светлость.
– Ну и напрасно, – обиделся Арчибальд. – Ты сама-то, тоже, образец скромности! В зеркало на себя посмотри, ну кто же тебя еще замуж возьмет? Или все принца ждешь, как было предсказано? Так ведь испугается принц-то.
Ответить на это что-либо столь же ядовитое Кира не успела, поскольку их перебил спустившийся сверху папа и тут же заговорил с Арчибальдом о каких-то сельскохозяйственных делах. А к ней тут же подбежала Нора с каким-то дурацким вопросом, и пришлось идти за ней на кухню… так и осталось без ответа хамское высказывание Арчибальда. Первым за это поплатился дворецкий, которого Кира весьма невежливо отчитала за лестницу и за ковер. Затем кухарка, которая всего лишь разбила горшок. Потом Киру одернула Элиза, поинтересовавшись, с чего это она сегодня такая злая. Кира хотела и на нее прикрикнуть, но вовремя удержалась, понимая, что ни сестра, ни кухарка, ни дворецкий не виноваты в том, что в словах Арчибальда, увы, есть некоторая логика. И разве ему понять, что она, в общем-то, и не хочет замуж, так что ей вдвойне неинтересно его сомнительное предложение? Тут вон, с королем не знаешь, что делать, а этот метатель ножей туда же! Жених выискался! И ведь, что противно, свято верит в то, что сказал. Ну, ничего! Он еще узнает! Посмотреть бы на его физиономию, когда он узнает… А что, собственно, он должен узнать? Она ведь еще не решила…
И тут задетое самолюбие одноглазой баронессы все-таки взяло верх над всем остальным. Что бы там не получилось впоследствии, она выйдет замуж за короля, хотя бы просто назло всем этим кретинам, вроде Арчибальда и того придурка, которого она спустила с лестницы, всем этим козлам, которые считают ее невестой последнего разбора, которая, по их мнению, должна радоваться самому завалящему жениху. Любит ее король или нет, это вопрос второстепенный, главное, он действительно достойный и порядочный человек, а с супружеским долгом потом разберемся. В конце концов, она и сама-то, как верно заметил бесстыжий Ольгин мистралиец…
К приезду гостей обеденный зал сверкал, насколько это было возможно, комнаты были вылизаны с максимальной тщательностью, на кухне благоухал праздничный обед, и даже кабинет старого барона носил на себе некоторые следы конструктивной деятельности. К сожалению, Кира слишком поздно зашла взглянуть на результат папиных усилий, и как-то исправить последствия его «уборки» было уже невозможно. Но все же стол был вытерт и пол подметен. Местами даже вымыт. Ладно, в конце концов, ходил же его величество в гости к Ольге, и не умер от этого. Как-нибудь и папин кабинет переживет. А папе пусть будет стыдно хоть раз в жизни.
Она как в магическое зеркало глядела. Едва покончив с приветствиями и знакомством, и услышав, что обед будет готов через полчасика, король тут же сказал:
– Господин барон, могу я с вами поговорить об одном деле так, чтобы нам никто не помешал?
И пока барон Арманди растерянно соглашался, недоумевая, какие же это дела могут быть у его величества к обычному провинциальному барону, король деловито сообщил:
– Вот и прекрасно. Где ваш кабинет?
Кира едва удержалась, чтобы не показать папе язык в ответ на его беспомощный взгляд.
Кабинет барона Арманди больше походил не то на оружейную, не то на охотничий музей. Засмотревшись на великолепно выполненное чучело фазана, король споткнулся о какие-то деревяшки непонятного назначения, и чуть не упал, чем привел барона в неописуемое отчаяние. Он рассыпался в извинениях, подхватил короля под локоть и в таком виде довел до стола, притулившегося в углу, между перекошенной подставкой для алебард и чучелом медведя. Видно было, что кабинет прибирали – весь хлам, лежавший на столе, был сдвинут на один угол и свален горкой, а все остальное пространство было чисто вытерто, и сейчас на нем красовался поднос с графином вина и несколькими кубками.
– Прошу вас, ваше величество, – сконфуженно произнес барон, усаживая короля в собственное кресло и поспешно сбрасывая какой-то хлам с резного стула. – Простите великодушно, у меня здесь беспорядок…
– Что вы, это вы меня простите, что я так приехал, без предупреждения, – повинился король, понимая, в какое положение поставил старика своим неожиданным визитом. – Очень вас прошу, не смущайтесь так, это не официальный визит, а частный… можно даже сказать, очень личный.
– В любом случае, это большая честь для нашего скромного жилища… – пробормотал барон и запнулся. Видимо, все эти изысканные речи давались старому воину с большим трудом. Это король заметил еще на памятном банкете, а впоследствии и на церемонии чествования. Так что он поспешил перевести разговор в более деловое русло, чтобы не мучить ни себя, ни собеседника бесполезными церемониями.
– Как поживают братья Браско? – спросил он. – Не досаждают вам?
– Что вы, – облегченно ответил барон, видимо, радуясь, что никаких возвышенных речей от него не ожидают. – Мы с ними помирились, и живем, как хорошие соседи. Арчибальд – парень рассудительный и не особо жадный, в отличие от своего покойного батюшки. Вступив во владение замком, он первым делом помирился со всеми соседями… ну, с кем смог. Леонард поссорился с братьями еще когда они делили наследство, и теперь живет у меня. Фредерик уехал. Сигизмунда убил Алоиз во время раздела наследства, что-то они там не поделили. А сам Алоиз… я его давно не видел, он к нам не показывается. Арчибальд вздыхает, и говорит, что он так и не смирился с поражением, но поделать ничего не может, вот и злится молча. А от этого и рассудком можно повредиться. И боится мой сосед, что когда-нибудь окажется под одной крышей с безумным братом, а также его змеями и прочей опасной живностью. Вы же знаете, он бакалавр магии школы Змеиного Глаза. А еще Арчибальд боится, что Алоиз какую-нибудь страшную месть удумает, и ломает голову, как его от этих вредных мыслей отвратить.
– При малейшем подозрении немедленно сообщите, – серьезно сказал король. – Не ждите, пока он кого-нибудь убьет. И Арчибальду скажите. Хоть он ему и брат, но если он действительно свихнется, Арчибальд первый пострадает.
– Постараюсь, – вздохнул барон, наполняя кубки. – Да только разве же его поймаешь? Поди пойми, простые дикие анкрусы корову сожрали, или его ручные? Просто так долгоносик завелся, или его работа?
– Ну, если он развлекается таким мелким вредительством, заведите статистику, – посоветовал король. – Такие вещи всегда можно вычислить. А некромантией он у вас не балуется?
– Ну что вы, ему вполне его живности вредной хватает… – барон Арманди основательно отхлебнул из кубка и, заметив, что король достал трубку, заинтересовался. Они со знанием дела побеседовали некоторое время о трубках, в которых барон, как оказалось, разбирался не хуже его величества и тоже был знатоком и ценителем. Он даже приволок и продемонстрировал королю свою коллекцию, чем весьма его заинтересовал. Сам Шеллар III никогда не пробовал ничего коллекционировать, и у него даже мелькнула было мысль, а не начать ли что-нибудь собирать. Затем он вспомнил, что в дальнем закутке секретного склада «бин» стоят два новеньких, ни разу неиспользованных гроба, и с трудом сдержал смех, представив их себе в качестве начала для последующей коллекции. За этим веселым времяпровождением он чуть было не забыл о своем деле, к которому три дня готовился и набирался смелости. Наверное, и забыл бы, если бы не спохватился хозяин.
– Ох, да что это я, – вдруг вспомнил он. – Вы ведь говорили, что у вас ко мне какое-то дело? А то я увлекся, да и вас от дела отвлек, а уже и обед скоро…
– Да, конечно… – король мгновенно посерьезнел и, медленно подбирая слова, приступил к изложению своего трудного дела. – Видите ли, я… не просто так в гости приехал. Я намереваюсь просить руки вашей дочери…
Счастливый отец мгновенно просиял и радостно воскликнул:
