Остин вполне был согласен с ним. Человек, с которым он столкнулся в пасти тоннеля, сам вычеркнул себя из рода человеческого. И, похоже, безвозвратно, если даже тренированный психотехник не смог хоть отчасти вернуть ему связь с миром.

— Я неплохо умею выслеживать, — со сдержанной гордостью сказал Найяр. — Я не раз вылезал отсюда на разведку, а туземцы даже не подозревали о моём присутствии. Конечно, немногие из них рисковали подниматься так высоко, да и те старались не сходить с дороги. Потом я увидел коптер, и там явно были наши… земляне. Теперь я уже совсем не верил россказням Дина, что это мир хиксов, ну а потом подумал, что, может, наши вышибли их отсюда, пока я бродил по пещерам. Я хотел спуститься и посигналить. Но сразу после посадки коптер загорелся, а через минуту вокруг него бушевал настоящий пожар. Только когда всё утихло, я смог пробраться туда, но нашёл лишь обгоревший труп и выжженную дотла землю. — Он замолчал и посмотрел на свои дрожащие руки. — Я устал, так устал, что сейчас готов был идти даже к Дину. Я бродил по переходам и все надеялся встретить его. Дважды побывал в машинном зале, но его так и не нашёл. Ты, Сторм, и представить себе не можешь величину этого лабиринта. Тут на всех уровнях тоннели и переходы длиной в километры. И такие пещеры, что тебе и во сне не приснятся, и все противные, — он снова вздрогнул, наверное, вспомнил что-то особенно неприятное. — Порой я удивлялся, что не сошёл с ума, как Дин. Когда наяву видишь все эти кошмары, немудрёно и рехнуться. Но я так ни разу и не видел Дина, пока однажды ночью на горе не вспыхнул новый пожар. И я увидел, как от огня убегает какой-то туземец, а с ним большая кошка и орёл. Дин заметил, как они поднимались по склону, и направил своё оружие прямо на них. Я выскочил из укрытия и затащил туземца в тоннель прохода, орёл и кошка тоже пошли за нами. Тогда сюда вёл прямой ход…

— А сейчас? — быстро спросил Сторм.

— Одна из молний попала в свод тоннеля, и он осыпался. После этого мы уже не могли выходить наружу. К счастью, здесь есть и вода, и фрукты… Орёл несколько раз пытался улететь, но это место, похоже, накрыто каким-то невидимым колпаком. Потом кошка куда-то пропала, и мы догадались, что она нашла выход. Тогда и мы стали искать… Ну, вот и вся наша история. Теперь ты знаешь столько же, сколько я сам.

— Да, — кивнул Сторм. Ему очень не понравилось одно место в рассказе Найяра: вся эта компания, один за другим, ушла по спиральной дороге, а в машинный зал попали только Дин и Найяр. Куда же занесло остальных двоих? Может, и Логан оказался где-то в этом лабиринте? Остин посмотрел на Найяра с новой надеждой.

— Послушай, ты мог бы найти отсюда дорогу в то место, из которого перенёсся в машинный зал?

— Не знаю… честное слово, не знаю. Сторм за его спиной просигналил Горголу.

— Здесь есть путь через горы?

— Можно только смотреть… идти нельзя, — ответил туземец. — Пойди и взгляни сам.

Сторм пошёл вверх по склону к тому утёсу, из-за которого вывела его Сурра. Затем он вышел на уступ, заканчивающийся какими-то каменными столбами.

— Здесь дыра, — показал Горгол. — Отсюда можно смотреть.

Сторм вскарабкался повыше, выглянул, и у него закружилась голова. Далеко внизу, так что едва можно было дотянуться взглядом, виднелись склоны горы, опалённые настоящей Великой Засухой, о которой он уже успел позабыть в этом благодатном месте. Это было окно в привычный и знакомый мир, но только окно, а не дверь.

Сторм знаками пересказал Горголу всё, что он видел в своих скитаниях, и всё, что рассказал ему Найяр. Туземец пристально следил за его пальцами, и лицо его выражало растущую решимость.

— Если Укурти говорит, что это злая сила и что плохо её слушаться, тогда Кротаг и те, кто пришли с ним, послушаются его. У Укурти есть мудрость, и его барабан никогда не обманывал нас. Если сказать людям, что чужак, чей разум помутился, решил использовать вещи, оставленные Запечатавшими Пещеры, чтобы добыть себе власть и величие, то в это могут поверить. И если правда, что он не имеет своей силы, а ворует чужое могущество, тогда все племена отвернутся от него и не будут слушать его барабан.

— Но как показать всем, что мы говорим правду? И успеем ли мы это сделать? — спросил Сторм. — Ведь его барабан уже провозгласил набег на равнины. А сейчас один-единственный набег может вызвать долгую войну между моим и твоим народом. Ты же знаешь, что не все из моего народа доверяют вам, а сейчас они ещё и напуганы.

— Это правда, — энергично согласился Горгол. — Если боевые стрелы сорвутся с тетивы, кто сможет вернуть их назад в колчан? Но время у нас есть. Там, снаружи, сейчас Великая Засуха. И наши тайные источники не смогут питать сразу много людей. Те, кто рискнёт сейчас идти через Пики, потратят много времени, двигаясь маленькими отрядами от одного источника к другому. Пусть они выступают хоть завтра, — он трижды сжал и разжал пальцы на обеих руках. — Вот сколько солнц пройдёт, прежде чем они выйдут на равнины.

— Может, тебе стоит поговорить с Кротагом? Он тебя послушает?

— Я полноправный воин с боевым шрамом, и у меня есть голос в совете. Он меня выслушает.

— А если мы сможем выбраться на склон горы в долине, пойдёшь ли ты говорить с Укурти?

Горгол пристально смотрел на сияние настоящего солнца за спиной Сторма.

— Если Кротаг послушает, то послушает и Кацтуг, чей тотем йорис, а за ними и Данкху из Хото.

— А если они послушают, то все племена Шозонна откажутся участвовать в набеге?

— Может, и так. А если уйдут Шозонна, то, скорее всего, за ними уйдут и северные племена, а может, и те, кто пришли с побережья.

— Тогда армия Дина уменьшится наполовину! — воскликнул Сторм.

Но Горгол покачал головой.

— Если нарушить перемирие, то может вспыхнуть другая война, — резко сказал он. — Дикие люди Синего района верят в здешнее колдовство и будут сражаться, защищая свою веру.

— Но если мы докажем, что Дин не настоящий Барабанщик…

— Тогда — другое дело. Но для этого каждый из нас должен выполнить своё дело. Мне надо вернуться к своему клану, а ты должен найти творящего зло сородича.

— И чтобы сделать это, нам снова придётся идти через гору, — добавил Остин.

Потом они держали настоящий военный совет в самом сердце зелёной долины. Остин был переводчиком между Найяром и Горголом, пока те сравнивали, кто из них больше знает о переходах в горе. Найяр объяснил, что может вывести их на склон горы к деревне, если сумеет найти какую-то центральную точку, которую он обнаружил во время своих скитаний. Потом они поели местных фруктов и ягод, и Остин прилёг отдохнуть, пристроившись к пушистому боку Сурры. Её мягкое довольное мурлыканье скоро усыпило его, и впервые с тех пор, как он покинул равнины, ему спалось спокойно.

Когда Горгол разбудил его, уже стемнело. Они довольно легко протиснулись в найденную Суррой щель. Только Баку злился и протестовал: ему не разрешили лететь и заставили идти пешком. Только убедившись, что Сторм и Сурра действительно уходят, и он остаётся один, орёл смирился и полез в дыру, хоть и не мог сдержать недовольного клёкота.

Когда наконец они вылезли в нормальный тоннель, Баку немедленно взлетел и устроился на плече Сторма. Сурра шла впереди лёгким скорым шагом, и людям приходилось поторапливаться, чтобы не отстать. Кошка возвращалась той же дорогой, по которой она привела Сторма, но ещё задолго до того места, где так загадочно растворился в воздухе Дин, Найяр схватил Сторма за руку и воскликнул:

— Здесь! — Он возбуждённо закрутился на месте, словно отыскивая ему одному ведомые приметы. — Вот она, эта дорога!

Остин подозвал ушедшую вперёд Сурру, и маленький отряд свернул в боковой тоннель. Теперь их вёл Найяр. Для Остина один мрачный переход был совершенно неотличим от другого, но он знал, что как сам он был обучен общаться с командой животных, так и разведчики специально отбирались и готовились на роль следопытов.

Найяр уверенно переходил из одного тоннеля в другой, пересекал небольшие пещеры, словно шёл давно знакомой дорогой. Затем они вышли в довольно просторную пещеру, где в одном углу брезжил слабый свет.