— И насколько все плохо? — я внутренне приготовился.

— Еще тогда, из-за провала Вознесения, по цепной реакции было уничтожено два основных и четыре второстепенных узла. Поэтому, кстати, и произошли такие массовые разрушения в северо-западной части города, — последнюю фразу он произнес, повернувшись к Ромулу. — Немертвый выпивал людей, но у физических разрушений была другая причина.

— И ты ничего не сказал… — отец Шаи успокоился. — Почему?

— А какой смысл в рассказах? Что это изменило бы? Вот представь, что я со всеми поделился. И? Немертвый по-прежнему контролировал наши жизни. И если какой-нибудь идиот, решивший, что ему надоело жить, уничтожил бы один из узлов, про которые узнал от меня, что ты думаешь, случилось бы? А я тебе скажу. Эргрим убил бы всех, не считаясь с потерями. А еще на секундочку, от формации полностью зависит наша жизнь. Не станет её, не станет и нас. Так что от этой информации не было пользы.

— Я так понимаю, это не все потери? — я тоже уже успел успокоиться.

— Нет, — Анхель отрицательно мотнул головой и продолжил. — Узел в центре города тоже пострадал, но долгое время держался. Но когда ты добил Немертвого, он окончательно разрушился. В добавок, за прошедшие четырнадцать месяцев, мы потеряли еще один основной и три второстепенных. А через два месяца будет разрушен пятый основной узел. И все бы ничего, без пяти узлов формирование еще могло какое-то время продержаться. Но главная беда, что под городом по-прежнему расположен гигантский резервуар маны наполненный почти до краев. И без этого конкретного пятого узла хранилище окончательно дестабилизируется. Так что, полагаю, все пройдет быстро. Никто ничего даже почувствовать не успеет. Пшик, — Мастер Зеркал развел руки в стороны. — И не останется ни людей, ни города. Говоришь, у тебя был какой-то план? Вот тебе мой совет. Пространственный якорь уже не бросить, но городская формация без проблем сможет отправить тебя туда, откуда ты пришел. Уходи пока можешь. Ты сделал все что мог, и даже больше. Тебе не в чем себя упрекать.

Мы некоторое время сидели молча. Моя первоначальная волна паники прошла, и я сейчас размышлял максимально хладнокровно. Мой план действий не слишком изменился. Единственное, теперь у меня не будет права на ошибку. И времени на подготовку.

Конечно, когда у тебя есть свой собственный карманный мирок, а перед тобой стоит толпа людей, чей дом скоро будет разрушен, мысли сами по себе поведут тебя во вполне определенную сторону. Но тут существует серьезная проблема.

Город и его жители — это два в одном. И они идут одним комплектом. Если бы речь шла просто о том, чтобы перевезти местных в безопасное место, проблемы вообще бы не было. Я бы просто запустил всех на поляну, а потом выпустил в Восточном Королевстве. Или где-нибудь далеко за его пределами, ведь толпа магов Отречения может легко разобрать эту маленькую страну по кирпичику.

Но люди были связаны с городской формацией. И с Зеркалом Души, если уж на то пошло. Я даже не уверен, что случится, если я просто так покину Бастион. Ведь зеркало теперь непонятно где. И если даже предположить, что оно у меня, просто я не могу его достать, то как отреагируют зеркальные копии, когда артефакт окажется настолько далеко от них? Как по мне, ответ очевиден.

Изначально, я планировал найти способ вытащить зеркало и оставить его в центре города. А после, в ближайшие год-два еще больше расширить карманный мир, освоить свои силы Ложного Вознесенного, возможно потренироваться на бесхозных участках суши, и с окрепшей уверенностью вернуться в Бастион. Потерять его за это время я не слишком боялся, ведь после недавнего просветления, ориентироваться в Пустоте мне стало намного легче. А Зеркало Души, связанное со мной, станет прекрасным маяком, который подскажет дорогу. А дальше уже дело техники.

Но теперь ситуация резко усложнялась. Мне нужно в течении двух месяцев достать зеркало, и понять, как запихнуть огромный город в мой личный мирок. И сделать это так, чтобы нестабильное хранилище энергии не сделало пшик уже с моим домой и со мной лично. Посмотрев сначала на Ромула, а потом на Анхеля я глубоко вздохнул. И начал говорить.

Несмотря на очевидное уважение, эти мистики все равно делали скидку на мой возраст. И поэтому изначально отнеслись скептически к моим словам. Поэтому первым делом, я безжалостно разрушил это заблуждение.

Когда я стал равнодушно рассказывать о своем происхождении, лица Ромула и Анхеля вытянулись. Не давая им возможности и слова вставить, я частично описывал свой опыт и заваливал их массой терминов и сложных выкладок в самых разных областях магии. Стихийная, барьерная, магия формирований и иллюзий, артефакторика, пространственная, магия душ… Я оперировал таким количеством знаний, что даже сам удивлялся, как у меня получается все связывать. Да, я никогда раньше не слышал об Отречении. Я никогда не поднимался выше седьмой звезды. Даже больше, моим потолком почти всегда оставалась шестая. Но в одном я теперь был уверен точно. После вскрытия Сфер Памяти во всем Скоплении Миров не существует мага с более прочным теоретическим фундаментом, чем у меня. И я внезапно осознал, что могу делать сложные выводы, и проводить запутанные расчеты прямо на лету, выстраивая гладкие теории по ходу повествования. Моё сознание, значительно окрепшее и усилившееся, подстегивало воображение, и многие белые пятна в моем багаже знаний, стали быстро заполняться, под влиянием интуиции и логики.

Я не скрывал своего карманного мира. Прямо перед обалдевшими магами я открыл проход на поляну, и когда они шаткой неуверенной походкой отправились за мной следом, провел им краткую экскурсию. Обрисовал проблемы и гипотетические способы их решения. И чем больше времени проходило, тем ярче разгорались глаза опытных мистиков.

Для этой пары магов, ситуация из разряда невозможного медленно растворилась. А на её месте они увидели перед собой невероятно сложную задачу, при этом сложную настолько, что лишь от одного описания начинала кружиться голова. Но все же, у этой задачи существовало решение. А вот смогут ли они его найти, будет зависеть исключительно от их настойчивости и усердия.

— Так чего же мы ждем? Зеркало само себя не достанет! — взгляд Мастера Зеркал на меня неуловимо изменился. Он больше не видел перед собой младшего, которому все нужно разжевывать и преподносить на блюдечке. Перед ним стоял равный и уважаемый коллега. И старый маг был готов выложиться по полной.

На следующий после моего признания день, Мастер Зеркал отвел меня и Ромула к роскошному трехэтажному особняку расположенному недалеко от центрального барьера. Как оказалось, небольшой домишко, в котором старик коротал свои дни, был чем-то вроде места для добровольного изгнания, а его настоящее жилище все это время сиротливо пустовало, дожидаясь, когда хозяин вновь соскучится по роскоши и комфорту.

По настроению и внешнему виду Анхеля было понятно, что возвращение в эти стены далось ему нелегко. Судя по всему, каждый камень и кирпичик в этом доме напоминал ему о череде непростительных и роковых ошибок, совершенных им в далеком прошлом. Тех самых ошибок, из-за которых, в итоге, Бастион и оказался в столь удручающем состоянии.

И все же, несмотря на нежелание, старик ни на секунду не засомневался, когда ребром встал вопрос о выборе места для моей практики. По его же словам, в этом особняке была не только лучшая мастерская в городе, но еще и самая укрепленная тренировочная площадка, что было как нельзя кстати, учитывая то количество экспериментов, которое мы собирались провести.

— Хм, возможно, все дело в этом? Но если так, то… — после очередного теста, Анхель, задумчиво поглаживая подбородок, поднял на лоб неказистые очки с толстенными черными линзами и стал быстрым шагом расхаживать по мастерской. А я, погрузившись по грудь в чан с вязкой серебристой жидкостью и стараясь дышать как можно реже, терпеливо ждал.

Из-за странной субстанции, даже самое незначительное движение вызывало у меня сильное жжение по всей коже. Мне казалось, будто десятки тысяч тончайших игл проникали сквозь поры во время каждого вдоха. Почти невыносимым было желание сделать хоть что-нибудь: либо защититься плотным барьером, либо яростно выпустить свою силу и испарить содержимое чана. Но, очевидно, что я продолжал терпеть. Чтобы хоть как-то отвлечься от боли я снова стал осматривать помещение.