Она проглотила последний кусочек мяса. Удовлетворения, тем более сытости не испытала — от такой порции даже собака взвыла бы от голода. Ястреб тоже требовательно посмотрел бы на хозяина. Вздернул клюв, глянул искоса — давай, мол, еще.
Ан нету! И Ромили развела руками…
На пятую ночь она сгрызла всего горсть орехов, которые удалось разыскать по дороге, да закусила парой грибков. Вот и весь ужин. Возможно, завтра ей повезет и она сможет поймать несколько птиц. Или повстречает человека, который поделится с ней хлебом и подскажет, как выпутаться из этих дебрей и добраться до Неварсина. Хотя вряд ли — дорог в том краю, куда Ромили забрела, вообще не было, кроме, возможно, той, на которую она выехала у подножия горы. Время от времени попадалась тропка, местами проселок… Как она отыскала их? По характеру местности — в горах да и на холмах не так уж много направлений, по которым можно передвигаться. Значит, что-то было не так в ее расчетах — пустыня, расстилавшаяся вокруг нее, говорила о многом. Ведь чем ближе к городу, тем больше народу, чаще поселения.
Собачьи хлебцы тоже кончились, и Ромили на этот раз остановилась задолго до захода солнца. Необходимо было дать возможность лошади попастись. К счастью, опять потеплело, так что и корма для скакуна теперь хватило, и ночевать можно было на открытом воздухе. Как ни говори, а встреча с людьми в этой дикой местности начинала по-настоящему пугать беглянку. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Одно радовало: возврата не было. Даже если бы захотела, она бы уже не смогла отыскать дорогу до «Соколиной лужайки». Так что все, можно ставить точку! Оно и лучше…
Незачем мучить себя сомнениями.
Спала Ромили плохо, голод не давал покоя, холод донимал… Потому, вероятно, и проснулась рано.
Лежала, прикидывала… Может, попытаться вернуться к подножию горы? По тропинке и собственным следам она может добраться туда и затем свернуть на Неварсин. Тут еще одна напасть свалилась на нее — из хижины она выскочила, забыв носки, и теперь стерла ноги. Пришлось оторвать подол от рубашки и сделать подобие портянок. Над головой, высоко в небе, по-прежнему кружил одинокий ястреб. Что привязался? С другой стороны, места здесь дикие, добычи хватает. Может, это его территория?.. Следом опять помутилось зрение, а затем она вновь увидела себя далеко внизу. Что за чертово наваждение?
Наваждение ли? А не чертов ли ларан? Кто же может добраться до ее сознания?
Сердце захолонуло… Еще спрашивает? Она же улетела, она же свободна!.. Странно, я же рассталась с ней еще раньше, чем сбежала из дома!.. Нет, этого не может быть…
Время сбора фруктов миновало, однако ей удалось найти несколько вкусных плодов. Жаль, что мало… Потом повезло: ей попалось дерево, с которого стоит отодрать кору — и можно добраться до мягкой древесины. Сердцевинкой, конечно, полакомиться можно, однако она еще не дошла до этого.
Пора было отправляться в дорогу — солнце уже стояло высоко. Ромили с трудом оседлала коня, затянула подпруги — пришлось упереться коленом в живот лошади, силы в руках уже не было. Наконец взобралась в седло, и в тот самый момент, как грузно опустилась на спину лошади, в голове помутилось от слабости. В первый раз Ромили кольнула мысль, что долго так продолжаться не может. Если сегодня не отыщет дорогу на Неварсин, то дальше ее может ждать только смерть. Сколько можно плутать среди этих холмов? К тому же срочно надо подкрепиться чем-то более сытным, чем орехи…
Спустя час, двигаясь по то пропадающей, то вновь появляющейся дорожке, она наконец выехала к развилке. Придержала коня и, мучась от голода, задумалась. Что, если отпустить лошадь — пусть немного попасется, пока она взберется на вершину ближайшего холма и изучит местность? Должны же быть здесь какие-то поселения? Неужели этот край совсем обезлюдел? Может, удастся засечь где-нибудь дымок от костра или пасущуюся отару. Никогда доселе она не чувствовала себя такой одинокой.
Вот и хорошо. Радоваться надо, никто не мешает, грустно пошутила она и, спустившись с коня, полезла вверх по склону.
«Дальше так продолжаться не может. Без пищи я совсем пропаду. Ищи, чего бы тебе это ни стоило!»
Теперь ее частенько посещала бредовая мысль: не лучше ли было остаться у Рори и его выжившей из ума бабки? Там бы она могла отогреться, поесть… Неужели это уж так плохо — выйти замуж?
«Тут я точно сдохну от голода». Она была откровенна сама с собой.
Вот и вершина. Ромили открылась безрадостная картина. Куда ни глянь, все та же глушь, те же безлюдные холмы. К северо-западу на границе окоема высились горы, те самые Хеллеры, непроходимые и дикие… Ближе тоже ничего утешительного.
Ромили вновь глянула в сторону гор. Снеговые пики тускло светились в лиловато-розовом небе. Как раз за ними находилась Стена Мира. До нее вообще немыслимо добраться — это было известно из сказок. По крайней мере, никто еще не доходил до нее. Однажды она пристала к воспитательнице — расскажите да расскажите, что там, за Стеной? «Ледяная пустыня, — объяснила ей Калинда. — Хотя никто не может точно сказать…»
Этот ответ очень заинтересовал Ромили, разбудил воображение. Теперь она наконец попала туда, куда мечтала попасть с детства, и что? Особой радости это не вызвало. Местность, открывавшаяся с вершины холма, озадачила своей пустынностью и безлюдьем. Стыдно признаться, но девушка была близка к полному отчаянию.
Неужели она проклята на всю жизнь и удача окончательно отвернулась от нее? Нет, мы еще поборемся. С кем? Точнее, с чем поборемся? С этим запустением, с этими дебрями? Ну-ну!.. Ромили вздохнула, потуже затянула пояс. Опять бросила взгляд в сторону гор, в направлении самого высокого пика — что-то там, на его фоне, показалось ей приметным. Какое-то белое здание необычной архитектуры? Может, это замок или, может, башня? Значит — северо-запад!.. Она должна учесть движение солнца, чтобы не сбиться с пути. Не дай Бог, начнет плутать по кругу. Но если она и дальше будет придерживаться дороги, то именно так и получится.
Теперь следует вернуться к лошади. Она глянула вверх. Странно, ястреб по-прежнему висит над головой. Вряд ли это тот же самый. В диких местах полно хищных птиц. Но вот то, что показывает ее ларан, этот вид сверху… Что это? Она почувствовала слабость и головокружение… Оттуда сочится едва заметный голубоватый свет… Да что это с ней? Кто все это наблюдает — она или ястреб? Ромили потрясла головой, словно пытаясь стряхнуть наваждение и освободиться от навязываемой картины. Этак недолго и свихнуться. Здесь, наедине с небом, ветром и облаками, все возможно.
Она спустилась к подножию холма и вновь, с трудом преодолевая бессилие, оседлала коня. Хорошо, что по крайней мере скакун сыт.
— Эй, дружок, — она похлопала его по шее, — если бы и я могла питаться травой!
В ответ с небес до нее долетел истошный гортанный призыв — так обычно оглашают окрестности сбившие добычу ястребы. И вновь в сознании, а теперь и в желудке ясно, до спазм, Ромили ощутила вкус свежей крови. Будто бы ее клюв, острый как сталь, вонзается в еще трепещущую плоть. Рот наполнился слюной. От голодных судорог стало невозможно дышать. Конь тоже перепугался, принялся прядать ушами — это привело Ромили в чувство. Не хватало еще с лошади свалиться! Девушка похлопала скакуна по шее, натянула уздечку. И вдруг перед глазами мелькнуло ястребиное крыло. Она машинально выставила руку, почувствовала крепкую хватку когтей и невольно вскрикнула:
— Пречиоза! — и тут же разрыдалась.
Как, зачем ястреб следовал за ней во время долгих путаных скитаний, она не могла понять. Пронзительные крики, хлопанье крыльев отвлекли Ромили, слезы перестали течь сами собой. Боже, она и добычу принесла — бросила у ног коня прежде, чем сесть на руку. Птица! Какая большая! Вкусная!.. Девушка умилилась… На руке выступила кровь — не важно! Ромили пересадила Пречиозу на луку седла, сама соскочила, вытащила кинжал и, отхватив голову сбитой птице, протянула ее ястребице. Пока хищник клевал добычу, Ромили вознесла молитву Хранителю Разума. Лошадь была достаточно обучена, чтобы стоять твердо, не переступая с ноги на ногу, когда на луке седла сидела ловчая птица. Потом, вздохнув, девушка быстро ощипала принесенную добычу, набрала хворосту, сухой травы и умелыми ударами быстро высекла сноп искр. Скоро у подножия холма запылал небольшой костерок.
