— Ирина, почему ты так со мной разговариваешь? Я не знаю, что произошло между нашими мужьями, но я ни в чём этом не виновата. Ты знаешь, что всё это время я помогала тебе и твоим детям и, наверное, не заслужила от тебя подобного отношения ко мне и моему ребёнку.

— Уходи, Валентина. Уходи от греха подальше. Теперь ты знаешь то, что я испила тогда, когда твой муж не пустил меня на порог твоего дома.

Валентина окинула своим взглядом родительский дом и двор и, развернув детскую коляску, покатила её в обратную сторону.

Груздев собирался домой. Он убрал со стола все рабочие бумаги и, попрощавшись с уборщицей, направился к своей автомашине. Сев в машину, он вспомнил, что оставил один не решённый в течение дня вопрос, не поздравил своего друга с днём его рождения.

Выехав за ворота предприятия, он набрал скорость и направил свою машину в сторону Менделеевска. Было темно, холодный сильный дождь настойчиво стучал в лобовое стекло его «Тойоты». Он не заметил, как вслед за его автомашиной пристроилась старая ржавая «единичка».

Груздев сидел за рулём и весело насвистывал знакомый ему мотивчик из репертуара группы «Смоки». Рядом на пассажирском сиденье лежал подарок, который Груздев купил накануне в одном из магазинов Казани.

— Что он делает? — подумал Груздев, когда следовавший за ним автомобиль включил дальний свет и пошёл на обгон. Судя по всему, «единичке» было трудно тягаться с мощным двигателем его машины, и Груздев решил не устраивать на шоссе гонки, немного притормозил свою автомашину, пропуская вперёд себя «единичку».

Единичка, обдав его машину водой, устремилась вперёд, и скоро Груздев потерял её красные габаритные фонари из вида. Он вновь задумался, сетуя на плохую погоду и видимость на дороге, когда внезапно увидел стоявшую поперёк дороги «единичку». Груздев резко ударил по тормозам. Машина завиляла на дороге, словно пьяная, и остановилась в метрах трёх от стоявшей «единички».

— Странно, — подумал про себя Груздев, обратив внимание на погашенные габаритные огни.

В тот же самый момент он увидел, как из-за машины вышел мужчина, в руках которого был автомат Калашникова. Груздев сразу догадался, в чём дело, и захотел пригнуться, но руль не позволил ему сделать это.

То ли мужчина стрелял из рук вон плохо, но первые пули ударили в асфальт перед капотом автомашины. Они высекли сноп искр и с шипением ушли куда-то вверх. Вторая очередь была более удачной. Пули прошили лобовое стекло, легко вспороли обшивку сидений. Одна из них ударила Груздева в правое плечо. Он вскрикнул от резкой и сильной боли, которая, словно игла, пронзила его тело. В следующую секунду он потерял сознание.

Автоматные пули прошивали металл автомашины и впивались уже в безжизненное тело Груздева. Расстреляв весь магазин, мужчина подошёл к автомашине и, убедившись в результате своей работы, швырнул автомат в салон машины Груздева. Он медленно вернулся к своей автомашине, достал из неё две пластиковые бутыли, наполненные бензином, и вылил их в салон Груздева. Прикурив сигарету, он сделал несколько глубоких затяжек и щелчком швырнул её в салон машины.

Салон машины вспыхнул, словно факел, осветив пустое шоссе. «Единичка» тронулась и, развернувшись, помчалась в сторону Елабуги. Секунд через десять над дорогой поднялся столб огня.

Решением руководства МВД я был откомандирован в Елабугу. Убийство коммерсанта Груздева эхом отозвалось в Казани. Представитель торгово-промышленной компании открыто заявил на заседании правительства республики, что бизнес в последнее время испытывает на себе открытое давление криминальных структур, которые, не считаясь ни с чем, пытаются диктовать свои условия игры.

Если сказать по-честному, мне не хотелось ехать в Елабугу, где уже работала оперативная группа управления по борьбе с организованной преступностью, но мне ничего другого не оставалось, и я, собрав свою тревожную сумку, поехал в Елабугу.

Стояла поздняя осень, город выглядел каким-то унылым и неприветливым. Я подъехал к милиции и вышел из машины. В дежурной комнате, уткнувшись носом в журнал учёта происшествий, мирно дремал дежурный по городскому отделу милиции. Я прошёл мимо него и поднялся на второй этаж. Войдя в приёмную начальника милиции, я не застал там никого. Закрыв дверь приёмной, я прошёл в кабинет начальника уголовного розыска Антонова, но и здесь меня поджидала неудача. Дверь кабинета была закрыта.

— Мёртвое царство, — подумал я и проследовал дальше по коридору.

Спустившись вниз, я разбудил дремавшего дежурного и поинтересовался у него, где находится весь оперативный состав отдела.

— Сейчас у нас обед, товарищ подполковник, — произнёс дежурный по отделу.

Я невольно взглянул на часы, они показывали пятнадцать минут третьего.

— Вот тебе пятнадцать минут, чтобы ты разыскал весь оперативный состав во главе с Антоновым и вашим новым заместителем по оперативной работе. Если не соберёшь, ответишь по полной программе.

Дежурный попытался что-то возразить, но я не стал его слушать и вышел на улицу.

Первые сотрудники уголовного розыска стали подтягиваться к зданию милиции где-то через двадцать минут. Антонов подъехал на своей машине самым последним. Увидев мою машину, он направился к ней.

— Что случилось, Антонов? У вас такое громкое убийство, а Вы и весь ваш личный состав, вместо того чтобы рыть землю, обедаете по три часа. Может, у вас здесь ещё есть и тихий час?

Антонов молчал, уставившись глазами в землю.

— Ты мне скажи, Антонов, может быть, вам звёзды на погонах давят на плечи? Сначала проспали банду Лобова, а теперь что просыпаете? Думаете, что опять приедут люди из Казани и за вас будут здесь говно разгребать? Где заместитель по оперативной работе? Тоже спит?

Я снова направился в здание милиции. В этот раз дежурный не спал и бодро отрапортовал мне об оперативной обстановке в городе. Я поднялся на второй этаж и вошёл в приёмную. На этот раз в приёмной была секретарша, которая, вскочив с места, устремилась к кабинету заместителя начальника отдела. Она впустила меня в кабинет и плотно закрыла за мной дверь.

Совещание я начал в семь часов вечера. Кроме сотрудников уголовного розыска, на нём присутствовали сотрудники оперативной группы УБОП. Докладывать начал начальник ОУР Антонов. Он доложил об обстоятельствах обнаружения сожжённой машины, в которой оказался труп Груздева.

У меня сразу же возникли вопросы по докладу Антонова. Когда он закончил, я посмотрел на лица оперативников, которые сидели, полностью отрешённые от этой проблемы. Я поднял одного из сотрудников уголовного розыска, входившего в состав оперативной группы, и поинтересовался у него, как он отрабатывает свою версию убийства. Тот встал и начал искать глазами Антонова, рассчитывая на его поддержку. Вместе с ним поднялся Антонов и стал докладывать, что сделала группа по отработке этой версии.

Я сделал перерыв. Когда все вышли из кабинета, я попросил задержаться начальника ОУР и заместителя начальника отдела милиции по оперативной работе Рамиля Азгатовича Хусаинова.

— Рамиль Азгатович, прошу Вас объяснить столь отвратительную организацию работы по раскрытию убийства Груздева. Вы великолепно знаете, что раскрытие данного преступления находится на особом контроле правительства республики.

Я замолчал и внимательно посмотрел на него. От моего взгляда ему стало не по себе, и он, поднявшись из-за стола, понёс какую-то галиматью о том, что люди устали работать в подобном режиме, что многие, не выдержав подобного ритма работы, увольняются, ну, и дальше в том же русле.

Слушая его, я еле сдерживал себя, чтобы не наговорить ему грубостей.

— Скажите, Рамиль Азгатович, а обедать по три часа Ваши сотрудники не устали? Как Вам самому не стыдно, что за пример Вы подаёте личному составу, когда сами приходите к десяти часам на работу?

Он покраснел. Его руки не находили покоя. Он их то клал себе на колени, то засовывал в карманы костюма.