- Приятно слышать, - мило говорит Тати. Она снова расслабляется.

И я решаю для себя больше не поднимать тему о её придурочном мужике. Просто в один прекрасный момент он хватится, а Тати с ним не будет. Главное, чтобы девушка вышла из этих отношений более-менее безболезненно.

- Расскажи о себе, Тати, - прошу её раскрасить наш вечер историями из жизни. Она сначала теряется, но потом принимает с энтузиазмом мою мысль.

- Ну мне двадцать восемь, замужем не была, детей пока что нет..., - глаза выдают её хитрую уловку. Я смеюсь, мотая головой. Она вскидывает бровь так, словно я чем-то её удивить успеваю. - Что? Не нравится пролог? - делает серьёзное выражение лица, но все равно не удерживается и хихикает.

Я киваю.

- У нас не свидание, Тати. Мы друзья ведь. Вот например взять меня. Слушай, - Тати продвигается на стуле ближе к столу и кладёт руки поверх столешницы. Она так мило складывает кисти друг с другом и облокачивается подбородком, что я бы всё отбросил к черту, но прямо сейчас поцеловал бы её. Её глаза прикованы ко мне. Идея становится манящей. Я тоже пододвигаюсь, и теперь между нами очень маленькое расстояние равное диаметру восьмидесяти сантиметрового стола.

- Я вся внимание, - Тати вроде не флиртует, но каждое её слово точно вызов моему внутреннему зверю.

Так-так, Максим, соберись, да живо!

- Будучи студентом, мы с пацанами частенько заглядывали к девчонкам одногруппницам на их этаж. И бывало так, что в момент их общего похода в душ, стаскивали все полотенца и прятал их. Визгу было... не передать словами. А злая комендантша Карина Артемьевна такую взбучку нам устраивала. Самое суровое наказание, это когда она о наших подвигах ректору донесла, а тот, нас, второкурсников зелёных, в морг сослал. А мы ж все такие крутые, нам всё нипочем. Вот только после такого похода половина группы отсеялась в первую неделю. Больше мы к девчонкам шалить не лезли, - я вздыхаю, вспоминая былые времена. Тати долго смотрит на меня и хмурится.

- А куда делся тот самый Максим задира? - её ухмылка снова возвращает меня в ту ночь, когда я жадно целовал её.

- Наверное, повзрослел, Тати. Много с тех пор воды утекло, но тот день я никогда не забуду. Ректор был жёстким типом. Он быстро нас вычислил, кто на что горазд.

Тати по деловому осматривает меня и говорит:

- Уверена, что тебя он выделил из всей толпы.

Я ухмыляюсь, отрицательно качая головой. Тати обескуражена.

- О, нет. Я практически до выпуска толком определиться не мог, какое направление мне по душе, - вновь вздыхаю.

- Как это? - Тати не понимает. - Вроде ж на третьем уже по профилю идут, разве нет?

- Так-то оно так, но акушерство и гинекологию я стал изучать более углублено, когда моя мама в сорок восемь забеременела и... В общем всё кончилось плохо, - мне тяжело вспоминать тот период жизни. Мало мне было токсичных отношений с Ритой, ещё мама...

Тати охает, на лице читается сожаление. Потом она мнется, и я понимаю, что о ребенке я ни слова не сказал.

- Сестренку спасли. Копия мамы. Отец теперь весь в заботах о ней, - улыбаюсь, думая о Софьюшке. - Ей сейчас четырнадцать. Капец ужасный возраст.

Тати заметно оттаивает и улыбается. Я достаю свой телефон, пролистываю галерею, нахожу фото сестрички. Показываю его Тати, и она сначала смотрит на Софу, затем мигом переводит взгляд на меня. Смеётся.

- Что такое? - с улыбкой спрашиваю.

- Если бы ты не сказал не, что жто твоя сестра, я решила бы, что это твоя дочь. Вы так похожи, - Тати снова всматривается в фотографию. Отмечая, что у нас глаза скорее всего мамины. Очень мягкие и теплые, как горячий шоколад без молока. И она чертовски права.

- А-ах, нет, но ты, кстати, первая девушка, кому я рассказал очень личную историю. Так что, Тати, твой черёд, - она отдаёт мне мой телефон и достаёт свой. Так же что-то выискивает, затем показывает мне, повернув экран.

- Здесь мои родители, я и старший брат, - она перечисляет своих родных. Фотография очень старая. Видно, что оцифрована. Тати здесь лет десять не больше. - Мы здесь все вместе в последний раз, - её голос дрожит, и я встречаюсь с ней взглядом, ощущая ментальную боль в груди. - На следующее утро наша машина врезается в грузовую. У папы внезапно остановилось сердце, как потом будет сказано в протоколе. Выжила только я, и то потому, что меня практически вышибло от удара из машины. Не знаю как, но это чудо.

Я молча смотрю на Тати, и мне вдруг становится не по себе. Глядя на милую кнопку, никогда бы не подумал, насколько трагична её жизнь была в детстве.

Она тут же смахивает предательскую слезинку и улыбается очень ярко.

- Но у меня замечательные родители сейчас. Мамина сестра забрала к себе, - Тати снова смотрит на фотографию, а потом блокирует телефон. - Ой, что-то не туда мы полезли, Максим. Кстати, эта история тоже впервые была озвучена. Я ни с кем ею не делилась. Даже девчонки не в курсе, что моя мама не мама мне вовсе.

Я тяну свою руку через стол и накрываю ладошку Тати. Крепко сжимаю, и она не сопротивляется.

- Главное, что есть сейчас, Тати. Разве стоит тратить своё время на пустоту? - я завуалированно говорю о Константине. Тати меня понимает с полуслова.

- Мне нужно немного времени, Максим. Как-то слишком быстро всё произошло между нами, что я все еще боюсь признаться самой себе, что делаю что-то не так, - шепчет Тати, как-будто кто-то мог нас услышать.

- Нам некуда торопиться, кнопка, - я подмигиваю, а Тати обалдевает.

- Ты только что назвал меня кнопкой?! - притворно ужасается, а сама же смеётся в голос. Я играю бровями и как кот расплываюсь в хитрющей ухмылке. - Ох и задира, ты, Максим. А говоришь, что всё в прошлом.

Глава 11. Тати

Глава 11. Тати

- М-м-м, торт ну просто восторг, - съедая кусочек, я восторженно закатываю глаза. Максим смеётся, параллельно воруя с моей тарелочки кусочек сладости.

- О, да! - едва прожевав, говорит он. Я смотрю на Максима, а тот наспех запивает сладость и морщит нос.

- Что? Слишком сладко? - шепчу так невинно, что Максим на секунду останавливается и смотрит сначала мне на губы, затем только в глаза. Что-то между нами случается в этот момент. Какая-то невиданная сила притяжения. Он первым поддаётся вперёд, а я следом, и, кажется, когда стол вовсе не помеха, мы зависаем. Неловкая пауза, которая вмиг отрезвляет. Я опускаю голову, будто принимаю поражение, и Максим тоже. Мы снова хихикаем сами над собой.

- Мы же друзья, - Максим с ухмылкой произносит фразу, и я снова гляжу на него.

Долго.

Запоминаю каждую эмоцию, которая проносится на его лице прямо сейчас. Лучи света от ламп заведения бликуют и попадают прямо на его лицо: теплые карие глаза становятся цветом драгоценного янтаря, губы, как будто нарочно, очерчены по контору яркой бордовой полосой, а густая растительность дополняет образ мужественности и доброты. Само собой я прикасаюсь ладонью его щеки и провожу.

- Не каждому мужчине идёт борода, - говорю я, лаская мягкую щеку мужчины. Не сказать, что я фетиширую, да и вообще раньше мне не нравились бородачи. Но Максим..., я щиплю его, и он щурит от щекотки глаза.

- А мне? - он загадочно ухмыляется, когда я большим пальцем совсем не специально, или ну может и специально, задеваю его нижнюю губу. Сама ощущаю, как жажду страстного поцелуя, как той ночью.

Господи, я тогда точно какого-то зелья выпила в тот вечер, что потеряла разум. Обрывки нашей страсти заполняют картинками мои глаза. Все тело реагирует приятными мурашками, и, слава богу, на мне толстый пуловер, он скрывает мою реакцию на Максима.

- Если ты сейчас не остановишься..., - вдруг Максим вырывает меня из транса, и я одергиваю руку. Смаргивая дурман, я хмурюсь.

- Это ты виноват, - бросаю в его адрес обвинение.

Он, конечно, обалдевает, но не спорит.

- Ох, Тати, - Максим вздыхает, и я, как ни в чем небывало, вопросительно вскидываю брови.