Обычный холод, конечно, никак бы на меня не повлиял в любом случае. Но, например, Закон снежного сияния Илирии, помимо непосредственного воздействия мог сильно замедлить меня чисто температурой, а огненные Сущности, наоборот, могли вызвать чрезмерный перегрев.

Да и даже не касаясь вопросов терморегуляции, физиология зверя выигрывала у физиологии ящера во многих аспектах. Так что не удивительно, что в процессе очередной эволюции я перенял так много из родословной Амалы.

Четвёртый: моя сеть «сердец» продолжила развитие. Энергетические нити между «сердцами» заметно укрепились и упрочнились, за счёт чего теперь использовать слияние Сущностей должно было стать заметно проще.

А ещё, хотя это было куда сложнее объяснить, в этом теле мне почему-то было очень комфортно. Словно я достал из шкафа и надел старую куртку, которую не трогал кучу лет, но которая всё также идеально села на плечи, будто бы никогда с них не исчезала.

Вряд ли дело было только в возвращении к звериному роду. Но вот в чём ещё — я никак не мог понять.

Потянувшись всем телом и ощутив настолько приятное натяжение мышц под драконьей чешуёй, что не удержался от довольного грудного рычания, я на секунду почувствовал себя самым настоящим котом.

Котом, имевшим в холке почти шесть километров роста, но тем не менее.

Впрочем, пожалуй, испытываемое мной сейчас удовольствие было физиологическим лишь процентов на тридцать. Оставшиеся семьдесят занимал тот кайф, что я ощущал от мыслей о том, как закончилось это столкновение.

Где-то далеко-далеко, в ином мире и даже в ином слое бытия, сейчас должна была валяться, обхватив лапами колени, стонущая от перенесённой боли Амала. Ещё пятеро из омерзительной восьмёрки, хотя и отделались лёгким испугом, потеряли немалые доли своих Законов. А двое оставшихся уже никогда не сунутся ко мне, зная, что не смогут одолеть меня в открытом бою.

Моя маленькая армия потеряла больше половины бойцов, и это было печально, даже несмотря на то, что взамен они уничтожили почти всё войско омерзительной восьмёрки.

Поглощение мировой ауры убитых Майигу имело совсем небольшой КПД. Так что в одном этом бою, тем более с учётом того, что времени на это не было, стать сильнее выжившие не могли.

Но полученный ими боевой опыт был бесценен, и должен был позволить им в будущем достичь новых высот. Это было куда ценнее простой мировой ауры. К тому же все те, кого я изначально отметил, уцелели, что, опять же, не могло не радовать.

Ну и, разумеется, те метаморфозы, через которые прошёл я сам, были идеальной вишенкой на торте. Не только обретение десятой озарённой Сущности, но и очередная эволюция, неожиданная, порождавшая ещё больше вопросов, но от того не менее полезная и важная.

Были, правда, и минусы. Первый касался меня лично. Удар, нанесённый мне восьмёркой Амалы прямо в момент прорыва, не прошёл бесследно. Хотя мне удалось восстановить Сущность нерушимой основы в её первозданном виде, на моём сердце остался рубец, и уже сейчас я чётко понимал: он не заживёт, что бы я ни делал.

Это уже не было слабым местом и не должно было абсолютно никак влиять на мой боевой потенциал. Но проблема всё-таки была.

Когда разобрался с эволюцией, я попытался вновь воззвать к той дрожи, что ощутил после восстановления Сущности нерушимой основы. И это удалось легко. Вот только эта дрожь, родившись в Сущностях и стремительно распространившись по телу, натолкнувшись на этот рубец, рассеялась без следа.

Ещё несколько попыток подтвердили неутешительный диагноз. Тот неведомый прорыв, который уже был готов снизойти на меня, оказался большим привередой и напрочь отказывался завершаться, пока в моём теле оставались несовершенства. А исцелить эту травму сейчас вряд ли сумел бы даже Майигу-целитель уровня Высшей Сущности.

Второй же минус относился к более глобальным вещам. По реакции Амалы на мои вопросы я понял, что до сих пор эти ублюдки продолжали активно меня недооценивать, и не верили, что могут провалиться, если возьмутся за меня всерьёз.

Теперь же рассчитывать на то, что они продолжат относиться ко мне лишь как к везунчику и незначительной помехе, определённо не стоило. Даже их идиотизму был предел. Тем более что Амала, когда отойдёт от пытки, сто процентов бросит все свои немалые силы, накопленные за века и тысячелетия на посту Руйгу, на моё уничтожение.

После того, как я стал известен в Единстве, как единственный обладатель четырёх Сущностей, получил внимание и поддержку Эргала, и начал активную борьбу с преступностью, моя репутация взлетела до небес. В результате те, кто раньше ставил палки в колёса стремительно ускорявшемуся локомотиву Тарсии, по наущению ли Амалы или по собственной инициативе, притихли и перестали высовываться.

Но отныне стоило ожидать по-настоящему тяжёлых времён.

Восемь миров кодлы Амалы и их кланов, обладавших немалым влиянием в Единстве, все те, кого они переманят на свою сторону, а также те, кто раньше не решался поднимать голову и молчал в тряпочку, хотя и был против настолько активного развития Тарсии.

Все эти ублюдки вылезут из своих нор, объединятся в ублюдочную коалицию, и начнут против Тейи и Тарсии настоящую войну. Даже если они не будут в силах убить меня, шанс уничтожить моё детище и выжить меня из Единства останется до тех пор, пока Тарсия не станет таким же непобедимым монстром, как я сам.

И я уже мог представить, что усилий и времени для этого потребуется куда больше, чем для моего личного развития.

Моё сражение против омерзительной восьмёрки было выиграно, и бой моей армии против их войска также окончился победой. На первый взгляд это был абсолютный триумф. Вот только за этим триумфом уже виднелись едва ли не бесконечные трудности, беды и катастрофы.

Потому, как бы мне ни хотелось продолжить тренировки моей ставшей ещё меньше армии, мы должны были как можно быстрее возвращаться в Тарсию.

Но, разумеется, после того, как захватили бы Аллею Кошмаров. Отступить сейчас я не мог при всём желании. Слишком уж многое зависело от этого мира и Сада Мечтаний.

Потому, вернувшись в лагерь, я приказал за час организовать похоронную церемонию для погибших и потом сразу готовиться к выступлению. Оставшиеся почти тридцать пять тысяч километров до цели я намеревался преодолеть максимум за неделю.

Встав в авангарде своего маленького войска, от которого осталось лишь две тысячи бойцов, я принял форму драголеона, окружил себя мировой аурой, расталкивавшей всё, что попадалось на пути и формировавшей под лапами ровную, как шоссе, поверхность, и устремился вперёд.

Сейчас мне было глубоко наплевать на сохранение естественных ландшафта или флоры Аллеи Кошмаров. У меня была цель — Сад Мечтаний — и я собирался проложить к нему кратчайший маршрут из возможных.

Под мощью мировой ауры, уже многократно превысившей уровень Высшей Сущности, деревья-исполины падали и превращались в щепу, выравнивались холмы, а в горных цепях образовывались широкие прорехи.

Монстрам, которые оказались на моём пути, повезло погибнуть мгновенно. Большинство тех, кто обитал неподалёку, в радиусе нескольких десятков километров, погибало куда медленнее, душимые мировой аурой.

Когда на меня налетали полчища либо слишком агрессивных, либо слишком тупых чудовищ, и при этом достаточно сильных, чтобы выживать под гнётом моей энергии, я всё-таки останавливался. Но максимум на несколько минут, пока поток монстров, испепеляемых молниями и вымораживаемых льдом, не иссякал.

Всё остальное время я поддерживал скорость в районе двухсот пятидесяти — трёхсот километров в час. С учётом моих габаритов, было не так, чтобы сложно. Я даже не бежал, а просто шёл вперёд, а мои огромные лапы оставляли позади километр за километром.

Лишь однажды на моём пути появилось реальное препятствие, сравнимое по сложности с Этими Грёбаными Горами. От края до края горизонта раскинулся самый настоящий океан, в глубинах которого, как говорила Сущность контроля поля боя, обитали твари даже посильнее альва-королев термитов.