– Слезь… с меня! – Теперь я начал кашлять, потому что кровь залилась мне в трахею и бронхи. Возможно, что прошла и глубже.

Светлана стала подниматься, и тут же распахнулись створки лифта. Вышла девочка лет двенадцати – соседка по подъезду, я даже не знаю как ее зовут, – сделала несколько шагов в нашу сторону и остановилась как вкопанная. Большими глазами, наполненными ужаса, она смотрела, как на ступенях валяются два человека в черных плащах: мужчина и женщина; как женщина поднялась и стала виновато отряхиваться, пряча за спиной какую-то бутылку, а мужчина с залитым кровью лицом поднялся следом. Девочка, наверное, шла в школу на занятия.

Мы с охотницей быстро выскочили на улицу и сели в машину. Я, отдуваясь от невероятного напряжения, со страхом рассматривал стекла автомобиля: ни одно из них, включая заднее, не было целым. Все стекла покрылись мелкой сеткой трещин, сквозь которые едва ли можно было что-то рассмотреть. И крыша показалась мне немного выгнутой наружу.

– Теперь ты понимаешь, что такое настоящий голод. Вампиры стараются не доводить дело до аффекта и питаются заранее, но ты, естественно, такого позволить не мог.

– Девочку… жалко, – как мог отчетливее сказал я.

– Да ну! – махнула Света. – Подумаешь, бичи напились с утра пораньше да расквасили друг другу носы.

– Бичи в кожаных плащах, – возразил я. – И она могла заметить пистолеты.

Светлана перестала улыбаться, с грустью посмотрела на развороченную панель приборов и хлопнула по рулю:

– Хватит о девочке. Давай лучше о тебе поговорим.

Я не ответил.

– Я знаю, что ты каждую ночь покидаешь квартиру и по крыше пытаешься уйти незамеченным. Я знаю, что ты каждую ночь бываешь в клубе «Носферату» – притоне для городских вампиров. Иногда вместе с тобой бывает и твой приятель Турин. Объясни, зачем ты туда ездишь?

– Приятная атмосфера, хорошая музыка, общительные люди, – попытался я пошутить.

– А сегодня ты поехал на Волгоградский проспект ради приятной атмосферы и хорошей музыки? Или, быть может, тебе нужен был конкретный человек?

Я посмотрел ей в глаза, надеясь увидеть в них издевку, но Света была абсолютно серьезна.

– Или вампир? – закончила она.

Я горестно вздохнул, открыл бардачок и нашарил в нем пару салфеток. Оттирая лицо, я ответил:

– Почему ты не сказала, что есть способ избавиться от вампиризма?

– Я сразу тебе сказала, что таких способов не существует!

– Неправда. Я читал… в интернете, что есть один.

Она сделалась еще более хмурой.

– В Интернете он читал. И какой же способ?

– Убить инициировавшего тебя вампира и выпить его кровь.

Я закончил первичную очистку физиономии и открыто посмотрел на девушку. Она, в свою очередь, смотрела на меня, и ее лицо приобретало все более задумчивое выражение.

– Этот способ – всего лишь миф, – наконец ответила она.

– Вампиры тоже когда-то были всего лишь мифом для меня.

– Ты не понимаешь, – поспешила она возразить. – Способ, о котором ты узнал, существует лишь теоретически. На практике человеку, обращенному в вампира, невозможно выпить кровь другого вампира!

– Почему же? Неужто она настолько противная?

– Представь, что тебя заставят выпить банку концентрированной кислоты.

Я содрогнулся, потому что невольно представил себе это. Должно быть, в самом деле очень неприятно пить кислоту.

– Кровь другого вампира – та же кислота.

– Но почему? Я же могу пить собственную кровь! – Кончиком языка я ощущал рваные раны с внутренней стороны нижней губы и щек. Они до сих пор кровоточили.

– Потому что дело здесь не только в биологии и прочих науках! Есть еще определенные уровни энергии, темной и светлой, плохой и хорошей! Я же пыталась тебе объяснять! Если бы ты стал оборотнем – тогда другое дело.

– Тогда с какой стати кому-то надо было вывешивать такую информацию?

– Вампир может выпить кровь другого вампира, если он истинный, древний, пришедший в Срединный мир из Преисподней. Если этот вампир – чистокровный демон. А ты всего лишь обращенный в вампира, как и тот, кто тебя укусил.

– Ты знаешь даже, что это был он? – Настала моя очередь хмуриться. Утро выдалось скверным, хотя для меня оно было вечером.

– Я знаю о тебе столько, сколько нужно. У меня даже ключи от твоей квартиры есть.

Мне захотелось курить. Наверное, тело еще помнило старые привычки. Немного приоткрыв стекло, я втянул влажный и холодный воздух с улицы, навсегда пропахший бензиновыми выхлопами. Потом кое-как смог включить разбитую магнитолу и настроил ее на незнакомую волну. Под мощные электрогитары мужской вопль с надрывом выдавал:

Когда с кровавыми устами,

Скрежеща острыми зубами,

В могилу с воем ты придешь,

Ты духов ада оттолкнешь

Своею страшною печатью

Неотвратимого проклятья[1]…

Я отвесил магнитоле мощный удар, и она замолчала. Надеюсь, навсегда. После продолжительного молчания я тихо спросил:

– Что ты хочешь от меня?

Светлана долго не говорила ни слова. Затем также тихо ответила:

– Помощи. Ты нужен нам для борьбы с вампирами в городе.

Не знаю, сколько сил осталось во мне после всех последних событий и сколько сил прибавила мне выпитая кровь, но их, во всяком случае, хватило мне на взрыв громкого нервного хохота:

– Что? Ты говоришь, будто я – вампир, легионер Сатаны! – нужен вам, светлым и добрым, для борьбы с силами Зла? Ты в своем уме, Светочка!?

Она осталась спокойной несмотря на издевательскую интонацию в моем голосе.

– Нам давно нужен кто-то, кто сможет ударить по вампирам изнутри, – сказала она. – Кто сможет войти в их доверие, добиться расположения главных и принести всю нужную нам информацию. А потом помочь в уничтожении гнезда.

Я согнулся пополам от нового приступа смеха. Что говорить, я очень веселый человек, раз при больших нервных потрясениях не могу справиться с хохотом. Вернее, конечно же, я вампир…

– Тебе при этом не причинят никакого вреда, – добавила Света.

– Ну естественно! Если только вампиры не увидят во мне крысу и не вздернут на виселице. Или кол вобьют в задницу, чтоб мне приятнее было! Знаешь, я по случаю анекдот вспомнил: сидят, короче, на лавочке два человека, и один другому передает пакет, говоря: «Я вам отдаю бумаги с секретными материалами своей страны. Получается, я шпион?». А второй ему отвечает, хлопая по плечу: «Нет, дружище, шпион – это я. А ты всего лишь предатель».

– Именно поэтому мы не можем найти подходящую кандидатуру, – с презрением в голосе ответила Света. – Вампиризм меняет не только тело, но и душу. Проходит время, и новообращенный начинает мыслить именно как темное создание, презирает все светлое, ненавидит нас, во главе стола ставит свою собственную кандидатуру. Нельзя свет превратить в тьму, а тьму – в свет.

Я отдышался после очередной истерики, тряхнул головой.

– Положим, вся проблема превращения света в тьму и обратно решается обычной лампочкой. Ты скажи мне, что конкретно будет со мной, если ваша, не сомневаюсь, гениальная операция осуществится?

– Тебя не будут уничтожать вместе с другими вампирами и не будут преследовать. – Затем она добавила: – Какое-то время не будут.

– О! – Я подумал, стоит ли вновь расхохотаться, но решил, что с меня хватит. – Значит, рано или поздно мне все-таки придется столкнуться с охотниками.

– Это война, Сергей.

– Ну конечно… А что с превращением меня обратно в человека?

– О боже, ну почему ты такой тупой! Я ведь несколько раз сказала, что ты никогда не сможешь стать человеком! Никогда! Не существует ни единого способа сделать это!

Видя, как я сник под ее возгласом, она поспешила виновато оправдаться:

– Правила этого мира придуманы не нами. Я бы очень хотела, чтобы существовал способ. Но его нет. Тебе стоит поскорее смириться с этим, Сергей.