– М-м-м… невесело, – заключила я и тут же живо заинтересовалась: – А ответно им гадость сделать можно?

– Мы над этим работаем, – многозначительно ухмыляясь, протянул Феликс, в чьих глазах мелькнули нехорошие искры.

Я поняла, что, как только работа будет закончена, тем злобным товарищам, что все это устроили, не поздоровится.

– А что с подводной провинцией делать?

– Интересный вопрос, – кивнул Кик и немного мечтательно улыбнулся. – Если честно, то вся эта ситуация с резонаторами им только на руку. Видишь ли, подводные, ввиду того что находятся в море, всегда стремились если не к независимости, то к главенствующему статусу. Уникальными себя, видишь ли, чувствуют.

– И потому с ними периодически много проблем? – тут же догадалась я.

– Тянут одеяло на себя, – согласно кивнул Феликс и, сделав первый глоток кофе, слегка поморщился. – Горчит… Ладно, вернемся к подводным. Они несколько лет назад бунт пытались поднять, митингуя против подчинения сухопутным, но туда отправился Гудвин собственной персоной. Узрев разгневанного левиафана во всей красе, наши дорогие революционеры мигом решили, что в подчинении ему нет ничего зазорного, и теперь ведут себя хорошо. Но в свете того, что левиафан – тварь морская, они решили женить его на какой-нибудь русалке.

– И уже через это укрепиться у власти? – хихикнула я, в красках представив себе на диво гармоничную пару «русалка и левиафан».

– Правильно. Так что мы теперь имеем несколько чрезвычайно настырных русалок, которые пытаются добраться до правителя.

– А охрана?..

– Они ее каким-то образом обходят и появляются в довольно… личных местах, где наш Гудвин часто находится в человеческом виде. А им того и надо.

– И что, никак не приструнить ваших наглых девиц?!

– А что предлагаешь с ними делать? Мы проводим разъяснительные беседы и возвращаем домой.

– Отдай Лелю и попроси провести экскурсию по департаменту, – посоветовала я. – Чисто для расширения кругозора, разумеется, и ни в коем случае не угрожая. Но надо намекнуть на то, что девочки, которые ведут себя слишком плохо, могут оказаться в неприятных местах уже на экскурсии с более углубленной программой. «Дыба на пробу», например, или «Пятьдесят оттенков кнута и пряника».

– Да ты само коварство, – даже восхитился Феликс.

– А то! – Я гордо вскинула носик. – Прекрасна и ужасна!

– О да-а-а, – протянул Феликс, глядя на меня таким хищно-голодным взглядом, что щеки разом опалило румянцем и дышать стало сложно. Я уткнулась в чашку с чаем, найдя в уже остывшем напитке отвлечение от некоторых страстных жабнихов.

На этом тема о русалках и Гудвине была исчерпана, и мы переключились на природу и погоду. Кик заметил, что сегодня прохладный и хороший день – самое то для вечерней прогулки, а я с готовностью согласилась.

– Слушай, а что делать с фонтанами, которые экспортирует подводная провинция? – внезапно заинтересовалась я. – Ведь совершенно неизвестно, в каком еще может находиться резонатор, и если он сейчас не активирован, то нет никакой гарантии, что это не случится потом.

– Что делать, что делать… – снова помрачнел Феликс, отвлекшись от приятных мыслей. – Разбирать, Юльк. И уже закупленные, и те, что только готовятся к перевозке покупателям.

– Вандалы, – хихикнула я.

– Вандалы, – согласился кикимор и развел руками. – Но что поделать? Правда, ты знала бы, какую… сцену мне устроил губернатор подводной провинции, когда узнал. Хотя будем честны и назовем это некрасивым словом «истерика».

– А что он так за фонтанчики радеет? Прямо как за кровных детей.

– Твое сравнение недалеко от реальности, – усмехнулся Кик и, поднявшись, подошел ко мне и, положив ладони на плечи, стал неторопливо их разминать, нашептывая мне на ушко: – И правда, радеет, как за родных, ведь производство этих фонтанов – семейное дело губернатора и приносит большую прибыль. А убытки в случае снятия с производства и выкупа у покупателей, сама понимаешь какие… Да еще и Гудвин возмещать их не планирует.

– Значит, надо как-то подтолкнуть этого дельца к мысли о том, что деньги – это еще не худшая из возможных потерь в этой жизни, – лениво откликнулась я, откинув голову и наслаждаясь ощущениями сильных пальцев на коже. – Кик, а у него дети есть?

– Есть.

– Ну вот вызови ВСЕХ его наследников мужского пола и сообщи, что они уезжают в Охру и Аквамарин с дружеской миссией. Налаживание отношений и прочее.

Кик кивнул и переместил ладони с плеч на шею, теперь легонько поглаживая ее костяшками пальцев. Я прикрыла глаза, едва не мурлыкая от удовольствия.

– Да, у меня была такая мысль, Юль. Тем более у меня есть двойной агент в числе доверенных лиц губернатора, который, конечно же, преподнесет это распоряжение в нужном нам свете.

Феликс скользнул рукой по моей шее выше, властно обхватывая и заставляя запрокинуть голову. Я приоткрыла глаза, тотчас утонув в голубом взгляде напротив. Губ коснулись томительно нежным, но очень властным и собственническим поцелуем.

– Ты же моя умница… – В хриплом шепоте любимого мужчины было столько эмоций, что я без лишних слов вскинула руки, обнимая его и запутываясь пальцами в густых волосах, отвечая на поцелуй, углубляя… теряясь в нем.

Следующие несколько дней прошли в большой игре под названием «Подготовка к вандализму».

Феликс принял мою идею на вооружение и с энтузиазмом приступил к ее воплощению. Но, естественно, у него это вышло гораздо изящнее, чем изложенный мной «каркас» задумки.

В Малахите было определенное подобие видеосвязи, и я могла наблюдать за переговорами риалана. Этого он от меня не скрывал, а если считал, что некоторые вещи будут лишними для моих ушей, просто просил принести ему, к примеру, чаю. Или еще что-нибудь, что можно было трактовать, как «милая, погуляй минут пять, пожалуйста». Я совершенно спокойно вставала и выходила, конечно, даже не думая обижаться. Феликс – фигура высокого ранга, о некоторых его делах мне знать не то что не надо, а просто-напросто вредно. И тут даже не в лишней информации дело. Со мной кикимор нежный, чуткий, ласковый, идущий на уступки. И пусть считают меня страусом, но я не хочу знать, насколько он может быть жестоким и какие приказы отдает не колеблясь. У меня в окружении слишком много тех, чью «оборотную сторону» я знать не желаю. По сути, все, наверное.

Так что игра продолжалась, как и «прикорм» подводного русала инфой о том, что будет, если его наследнички приедут, с одной стороны… и что будет, если он ослушается приказа Гудвина, – с другой. Потому, когда Ла-Шавоир сам вышел с ним на связь и сказал, что у них есть подозрения, что неведомое устройство находится в фонтанах, но, как могли, они уже их исследовали и зашли в тупик из-за того, что «рука не поднимается рушить эти произведения искусства». В итоге губернатор сам настаивал и уговаривал управляющего разобрать предмет спора в Кален-Заре, а лучше – вообще разбить и измельчить, чтобы точно не пропустить ничего, а они новый фонтанчик потом подарят. Феликс, естественно, колебался, но позволил себя «уговорить». Само собой, вопрос с теми фонтанами, что еще были на производстве, тоже оказался решен.

Ла-Шавоир закончил разговор, радостно потер руки, крепко меня поцеловал, сообщив, как же ему повезло с такой невестой, и улетел в неизвестном направлении.

Подозреваю, что радовать других «вандалов» из своей команды.

А я работала. После того, как из фонтанов в Кален-Заре достали резонаторы, женская часть персонала, разумеется, перестала реагировать на эльфов. Но так как девушкам не объяснили, что дело было вовсе не в их наклонностях, мне все равно приходилось беседовать с ними и объяснять, что влечение к эльфам еще не конец света и отчаиваться не стоит. Несмотря на то что межрасовые браки случались, подавляющее большинство жителей Малахита искренне считали остроухий народ в высшей степени страшненькими субъектами и, стало быть, симпатию к ним рассматривали как свои извращенные наклонности.