- Это шут знает что! – Смушко покраснел как варёный рак. – Пока одни ставят на кон собственные жизни и рискуют, ловя преступников, другие допускают халатность на посту! Да над нами вся городская шпана теперь смеяться будет! А теперь мой главный вопрос – Он повысил голос. – Как мы теперь в глаза смотреть людям будем? Что скажете, товарищи сыщики?

Наступила мёртвая тишина. Сказать было нечего, все это прекрасно понимали.

-Молчите… И правильно делаете. И я тоже хорош…

- Но товарищ… - вскинулся Полундра, однако Смушко не дал ему договорить:

- Не надо. Я - начальник, с меня и главный спрос. В общем, в свете нынешних событий считаю, что недостоин занимать данную должность. Прямо сейчас отправлюсь в губком, а там… - Он махнул рукой. – Что скажут, то и скажут! Лично я бы себе вот что сказал: «Провалил ты всю работу, товарищ Смушко». Сам это чувствую и готов хоть сейчас от стыда под землю провалиться.

Я кашлянул, привлекая к себе внимание.

- Быстров? – вскинул подбородок Смушко. – Ты чего? Заболел?

Я отклеился от стены.

- Товарищ Смушко, может не надо с губкомом спешить?

- У тебя есть какие-то предложения? – удивился он.

- Есть. Думаю, товарищам в губкоме пока не до нас. Они тоже не на «ять» сработали: проглядели мятеж под носом. Пусть вместе с ГПУ разбираются. До нас у них руки в ближайшие день-два точно не дойдут.

- К чему эти философские выкладки, Быстров?

- К тому, что раз уж сами обгадились, нам и вытирать. Предлагаю заняться поисками беглеца. Готов взять это на себя.

- И с чего думаешь начать, Быстров?

- Да пока выбор не велик, - признался я. - Разрешите поработать с дежурным.

- Хорошо. Можешь начинать прямо сейчас, - кивнул начальник губрозыска.

Впрочем, интонация в его голосе недвусмысленно говорила о том, что он не больно-то верит в успех.

- Спасибо! - поблагодарил я. – Только вы всё же дня два пока о ситуации наверх не докладывайте. Если получится поймать, так сами знаете: победителей не судят. Авось обойдётся.

Дежурный сам находился под арестом, причём по «наследству» получил ту самую камеру, из которой сбежал лже-чекист.

Если хочешь разговорить человека, попробуй с ним наладить контакт. Не знаю, в каких отношениях с этим довольно молодым ещё парнем был настоящий Быстров, но, кажется, друзьями они не были.

Миша – да, это друг, я почти сразу это почувствовал, хотя сначала воспринял его в штыки. А дежурный… ну ничегошеньки в душе не шевельнулось, парень как парень. Вот только влип в незавидное положение.

- Держи, - я подал ему чашку с чаем, заварку для которого выцыганил у хозяйственного Полундры.

У него же достал и сахарин – жуткую гадость.

Дежурный поднял голову. Он был серый и осунувшийся. В его взгляде царила безнадёга.

- Зачем?

- Зачем чай принёс? Странный вопрос… Чтобы ты выпил и согрелся – тут, прямо скажем, не курорт. – Я зябко повёл плечами. – Холодно…

- Меня расстреляют? – вдруг спросил он.

- Три раза, - пообещал я.

- Тебе бы всё шутки шутить, - вздохнул он. – Знаешь, каково это вдруг на нарах оказаться?

Я кивнул:

- Знаю.

Вдаваться в детали, что это произошло в прошлой жизни, когда меня примеряли на роль оборотня в погонях, что почти получилось, я не стал. Сидел, короче, и точка.

Парень не стал вдаваться в подробности, а мне не хотелось ему врать. Но, если что – придумал бы. Без подвешенного языка хорошему оперу нельзя.

Я снова сунул ему кружку в руку.

- Давай, пей. Остынет.

- Спасибо! – Он слегка пригубил, явно не ощущая вкуса и попытался всучить кружку назад. – Забери, я не хочу!

- Пей, говорю! Чего как барышня закапризничал!

Он снова отхлебнул.

- Вот и молодца! – одобрил я.

Допив чай, он слабо улыбнулся:

- Быстров, ты мне как комсомолец комсомольцу можешь на вопрос ответить? Но только так, чтобы честно…

- Попробую.

- Скажи, наши же не думают, что я нарочно арестованного выпустил?

- На этот счёт можешь быть спокоен. И Смушко, и Гибер… короче, все наши в это не верят. Но никто не понимает, как это могло произойти… Может, ты недоглядел чего? Отвернулся не вовремя или зевнул…

- Это ты зря, Быстров! – обиделся он. – Я службу знаю – можешь быть спокоен. Даже когда в нужник, к примеру, бегал, так за себя оставлял.

- Так-так, - заинтересованно подался вперёд я. – И кого же ты за себя оставлял?

- Так как положено: кого-то из тех, кто в ночь, к примеру, остаётся… Полундра вон за меня сидел, когда я в уборную бегал.

- Полундра… - задумался я.

Нет, матрос никак не тянул на роль пособника. Не тот типаж. Пристрелить – пристрелил бы, а вот чтобы отпустить конкретного злодея. Не он, нутром чую. Психология не та.

- А ты только один раз до ветру бегал?

- Если бы, - опечалился дежурный. – У меня с почками порой просто беда. Иной раз каждые два часа гоняет. Но я на кого попало пост не оставлял. Полундра за меня сидел. Чалого оставлял.

- Кого-кого? – спохватился я.

- Да Чалого, говорю, из вашей бригады, - удивился вопросу дежурный.

Ага, вспомнил – Миша говорил, что в нашей бригаде есть ещё двое: Поляницын – он остался в деревне, чтобы предупредить на случай появления банды, и Чалый – у того жена заболела, и он отпросился.

- А что Чалый-то делал? – как бы между прочим поинтересовался я.

- Так вместе с вами на задержания ездил, - флегматично ответил дежурный. – Говорит, весёлая ночка была.

Ну-ну… Я, конечно, Чалого в лицо не знаю, но из нашей бригады вчера на задержаниях были только я, Миша и Гибер.

Может, я себя накручиваю, но, кажется, с этим товарищем что-то нечисто.

Я распростился с дежурным и отправился к Михаилу узнавать насчёт Чалого: что за человек, где и с кем живёт и что от него можно ожидать?

Глава 16

Мишка сидел в кабинете и кемарил, надвинув кепку на лоб. Будить было жалко – оба не выспались страшно, и если начнём ходить как сомнамбулы, то напорем косяков, которые потом во век не исправишь. Но дело есть дело.

Я тронул его за руку. Михаил встрепенулся.

- А? Чего? - у него был взгляд ошалелого от бессонницы человека.

Усталый, издёрганный, с осунувшимся лицом – он казался гораздо старше своего возраста. Впрочем, вряд ли я выглядел лучше.

- Скажи, ты Чалого вчера здесь видел? – спросил я.

- Здесь? - удивлённо протянул Мишка. – Конечно, не видел. Нечего ему тут было делать. Он же сутки брал.

- А сегодня на глаза тебе не попадался?

- Нет, сегодня его тоже не было. Сам понимаешь – такая свистопляска, - он улыбнулся.

Ну да, свистопляска ещё та. Мятеж, побег… скучать в этой жизни не приходится.

- А с какой такой стати ты насчёт него интересуешься? – тревожно спросил Мишка.

- Есть причины, Миша.

- Так излагай! – насупился он.

- Чалый вчера приходил в угро вечером, дежурный его видел. Скажу больше, какое-то время он за дежурного оставался, - сообщил я.

- Иди ты! – присвистнул Миша. – Что, думаешь…

- Пока не думаю, пока проверяю, - прервал я. – Что о нём можешь сказать?

- Да только хорошее. Наш это человек! – убеждённо заговорил Мишка. – Всю гражданскую прошёл, в розыске себя проявил. Хороший мужик, ответственный. Ты его не замай!

- Да не думаю я никого замать… замывать… тьфу ты! Трогать, короче! Но пообщаться нужно. Знаешь, где он живёт?

Миша кивнул.

- Да, я у Чалого в гостях несколько раз бывал. Жена у него такие пироги с капустой печёт… пальчики оближешь!

Я вздрогнул. Моя любимая тоже пекла пироги с капустой. Мы садились втроём с дочкой за стол и все вместе пили чай. А потом включали какое-нибудь кино, жена накидывала на себя плед, прижималась ко мне, а Дашка норовила положить голову на мои коленки.

Спустя много лет понимаешь, что наверное, это были лучшие моменты в жизни, которые никогда не повторятся. Как много же я потерял! Хотя… никто не в силах заставить меня позабыть об этом, а значит, обе мои любимые девочки всегда со мной.