Сойер прищурился:

— Как вы с ней познакомились?

— До своего назначения она несколько лет работала поверенным в делах от фирмы «Джонс и Страссберг». — Харлен полез в карман, достал носовой платок и вытер лоб.

— Продолжайте, пожалуйста, — попросил Сойер, хотя уже понял, что ему предстоит услышать. Он внимательно изучил все, что касалось деятельности Кейт Колсон, но хотел послушать, как распишет этот конфликт сам Харлен.

— Короче говоря, она была моим поверенным и проявила себя с наилучшей стороны. Но стоило ей сесть в судейское кресло, как она слишком много о себе возомнила. — Харлен снова вытер лоб. — Она пролезла на этот пост только благодаря моей протекции. Вот так-то: пока я был ей нужен — вела себя как шелковая, а получила свое — и физиономию воротит.

— Чем же именно она провинилась?

— Я всего-навсего просил замолвить за меня словечко, а она — ни в какую.

— Конкретно, Харлен. Мне нужны подробности.

— Когда шла тяжба о земельных участках, я попросил ее посодействовать.

Сойер вернулся к столу и сел:

— А она отказалась.

Сойер просто констатировал факт, и Харлен это отметил.

— Тебя как будто это не удивляет, — обвиняющим тоном сказал он.

— Не удивляет, — подтвердил Сойер. Не дав Харлену раскрыть рот, он продолжал расспрашивать: — Что именно вы попросили ее сделать? Повлиять на другого судью?

— Точно. Так эта мерзавка задрала нос и отказалась, а я по ее милости потерял кучу денег.

— Но ведь это еще не все?

— Все, — Харлен избегал его взгляда.

— Вы уверены?

— Уверен.

Сойер не поверил ему, но настаивать не стал.

— Что же я могу для вас сделать? У судьи Колсон все чисто. У нее безупречный послужной список и незапятнанная репутация.

— Мне нужно, чтобы ты помешал ей победить на предстоящих выборах. Только и всего.

— Но с этим могут возникнуть сложности.

— Возможно, однако я тебе недаром деньги плачу. Так что сложности сложностями, а ты расстарайся. Всегда можно раскопать какие-нибудь старые грешки.

Сойер почесал в затылке, потом посмотрел Харлену прямо в глаза:

— А вдруг не получится?

— Смотри на вещи трезво, — саркастически посоветовал Харлен. — Безгрешных людей не бывает. Все мы не ангелы.

Наступила неловкая пауза, нарушаемая только шумом проносящихся по улице машин.

— А если я откажусь? — спросил наконец Сойер.

— Не откажешься. Я тебя купил с потрохами.

— Никому не дано меня купить.

Слова Сойера прозвучали угрожающе, но еще более зловещим был тон, каким он их произнес. Он с холодной яростью подчеркнул каждое слово. Харлен побледнел. Они не сводили глаз друг с друга; шла битва характеров.

Харлен сдался первым и примиряюще сказал:

— Ссориться ни к чему. Нам делить нечего: ты мне, я тебе. — Он ухмыльнулся. — Не подмажешь — не поедешь.

— Харлен…

Мур жестом приказал ему замолчать и поднялся со стула.

— Копни ее прошлое, поговори с сотрудниками Джонса и Страссберга. Люди разное болтают про ее головокружительную карьеру.

— Вы хотите сказать, она приземлялась в горизонтальной плоскости?

— Похоже на то. Выясни, кто на нее имеет зуб, натрави газетчиков. Ты, кстати, знаешь репортера по имени Мик Престон?

— Знаю.

— Так вот: если в яблоке завелся червяк, Мик его откопает, а потом раззвонит по всему свету.

— Он и сам как червяк.

Харлен запрокинул голову и зашелся смехом:

— Я, признаться, того же мнения.

Сойер знал, что с Харленом бесполезно спорить: если он решил отомстить, ничто не заставит его отказаться от выношенных планов. Сойеру оставалось только прикусить язык и на досуге обдумать, как быть с поручением Харлена.

Видя, что Сойер ему не возражает, Харлен пошел к выходу. У самой двери он обернулся и коротко приказал:

— Позвонишь мне.

Когда за Харленом Муром захлопнулась дверь, Сойер ударил кулаком по столу и в сердцах выругался.

Томас Дженнингс растянулся на диване и оглядел номер. Что ж, размышлял он, для московской гостиницы очень даже неплохо. Это, конечно, не «Ритц-Карлтон» в Нью-Йорке, но особых жалоб нет. Русские ему буквально смотрят в рот, ожидая чуда. Томас рассмеялся вслух. Может быть, когда-нибудь и дождутся.

Да, думал он, устраиваясь поудобнее на подушках, у него теперь есть все. Успех его миссии превзошел все ожидания: деньги текут к нему рекой. Его жизнь была бы совсем безоблачной, если бы не налоговое управление.

По лицу Томаса пробежала тень. Он встал и прошелся по комнате. Из окна виднелись очертания Кремля. Солнечные блики играли на золотых куполах соборов. Какая ирония судьбы, подумал он: столько золота изводят зря в стране, где половина населения живет впроголодь. Однако не надо судить слишком строго. Ведь пожертвования на нужды его церкви делают в основном обделенные судьбой.

Он твердо решил, что не расстанется с этими деньгами. Перед отъездом в Россию ему опять звонили эти крючкотворы из налоговой инспекции. Если они не отстанут, у преподобного Томаса Дженнингса могут быть серьезные неприятности. Хорошо, что у него влиятельный тесть, который не раз выручал его в трудную минуту. Если нужда заставит, можно будет опять к нему обратиться. Старик ради своей драгоценной доченьки готов на все.

Томасу нестерпимо захотелось выпить. Он подошел к бару, содержащему целую коллекцию бутылок, и смешал себе мартини. Опустошив свой стакан, он вздохнул с облегчением. День обещал быть удачным. К черту налоговое управление. К черту тестя. К черту все, что было раньше.

Надо думать только о будущем. Проповедуя Священное писание, он сколотил неплохой капитал и, что самое главное, сумел частично утаить его от жены и тестя. У Томаса были определенные планы, но родне в них места не отводилось.

Ему пришлось как следует потрудиться, чтобы достичь нынешнего положения. Разве легко вещать с амвона, выжимая слезу у прихожан? Однако игра стоила свеч. Ради щедрых пожертвований не грех было постараться. Да и восхищение прихожан кое-что значило. Они готовы были ему ноги целовать.

Впрочем, к всеобщему преклонению он привык еще в школьные годы. Даже в том захолустном городишке, где прошла его юность, девчонки буквально вешались ему на шею, особенно одна, Кейт Колсон. Та просто млела от него. Но вспоминать о ней не хотелось.

Пронзительный телефонный звонок прервал его размышления.

— Слушаю.

Звонила его секретарша. Он привез с собой целый штат, чтобы не знать никаких бытовых забот.

— Святой отец, вам звонят из дома. Ваша супруга.

— Скажите ей, что я занят.

— Но, сэр…

— Какие могут быть «но»?

— Она, похоже, очень взволнована.

— Скажите Аннетте, что я перезвоню попозже.

— Хорошо, сэр.

— Кстати, почему бы вам не закрыть офис и не прогуляться по городу? Завтра я даю вам выходной.

— О, благодарю вас, — даже по голосу было заметно, что она просияла от радости. — Вы очень добры.

Томас едва удержался, чтобы не швырнуть трубку. Если Аннетта позвонит еще раз, он… он просто не знал, что с ней сделает. Мерзкое создание. Приходится ее терпеть из-за тестя.

Томас смешал себе еще один коктейль и лег на диван, не выпуская стакана из рук. На него опять снизошло умиротворение. Перед вечерним выступлением на стадионе ему предстояла одна важная встреча, которой он ждал целый день. Его губы тронула улыбка.

Словно по волшебству, в дверь тихонько постучали.

— Открыто, — отозвался он.

В номер вошла смазливая девица. Томас не мог отвести глаз от твердых сосков, торчащих под легкой блузкой.

— Хелло, — нежно прошептала она.

Томас проглотил слюну и хрипло позвал:

— Иди ко мне.

Гостья уверенно ступала по ковру. Томас расстегнул брюки:

— Становись на колени.

Не говоря ни слова, она опустилась на пол и послушно открыла рот. Ее губы мягко сомкнулись вокруг горячей мужской плоти.

— Ну, еще, так, так! — кричал Томас, не в силах сдерживаться, когда сладостные судороги побежали по его телу.