- Что-то мелковаты они для орков, - заметил капитан.

- Разве? - приподнял бровь барон. - По-моему, в самый раз.

- Орки примерно такого же роста и сложения - но без доспехов, а на этих поглядите какие массивные наплечники. Я так думаю, без брони они помельче будут...

Гэт-Кин пожал плечами, насколько позволял его собственный доспех:

- Ну, орки из-за Мрачных гор, надо думать, они ведь могут быть поменьше. И это резонно: силой в степных сородичей не пошли - так броней компенсировали.

В этот миг противник побежал трусцой и начал пересекать мост. Слышен топот их ног, каменный мост буквально стонет под тяжелыми шагами, а ведь орков едва полсотни. Барон попытался вытереть вспотевшие ладони, но латные перчатки помешали. Кажется, началось. Интересно, почему он не слышит грохота их доспехов?

Протрубил рог, ополчение, выставив перед собой копья, неохотно двинулось вперед, подгоняемое руганью и тумаками пехотных сержантов. Орки, сразу от моста разбежавшись в две стороны, освободили пространство для следующих, образовали таким образом жидкую цепочку, перехватили поудобнее свое оружие и бросились в атаку.

Молча.

Бой с самого начала пошел наперекосяк. Над строем ополчения пролетела команда сержантов 'упереть копья', передние ряды ощетинились копьями, пиками и даже заточенными и обожженными кольями, наемники в задних рядах стали упирать свои копья под гораздо большим углом. Орки печально известны своей манерой, делая потрясающие прыжки, с разбегу перепрыгивать передних солдат, приземляться, давя всех и вся, в середине строя и устраивать кошмарную мясорубку, размахивая вокруг себя пудовыми топорами. Однако эти орки поступили совсем иначе.

С разгону они бросились вперед, несясь с невиданной скоростью прямо на копья и колья, и целую секунду барон пребывал в убеждении, что победа достанется ему совсем легко. Но в следующий миг по всей линии раздался треск: толстые жерди с наконечниками ломались, словно зубочистки.

А затем началась настоящая бойня, когда в ход пошли мечи и топоры, и ополчение оказалось совершенно неготовым к такому повороту. В течение нескольких секунд погибли две или три сотни, потом объятые ужасом люди бросились наутек, кто куда мог. Сержанты даже не попытались удержать солдат, спасаясь вместе с ними, затем обезумевшие ополченцы, отступая, буквально опрокинули регулярную пехоту, некоторых затоптав, большинство увлекая с собой в паническое бегство.

Всего за одну минуту с начала боя пехота как войско перестала существовать, разделившись на бегущих в ужасе и погибших, и оказать сопротивление было уже некому.

По команде барона конница принялась выполнять задуманный маневр, но двести всадников, посланные налево, столкнулись с отступающими массами, а затем моментально попали в мясорубку, когда напирающие орки добрались и до них, идя через толпу пехоты, словно нож сквозь масло.

Остальные триста, которых барон вел лично, внезапно обнаружили, что им мешают атаковать на полной скорости пиками свои же солдаты, разбегающиеся во все стороны, а затем бойня развернулась везде, прямо вокруг кавалеристов. Закованные в броню исполины, двигаясь так быстро и проворно, что не всякий эльф мог бы с ними тягаться, появились спереди, слева, справа. Замелькали клинки и секиры.

Королевского капитана по правую руку от барона разрубило напополам: лезвие огромного, покрытого рунами двуручного меча, двигаясь в горизонтальной плоскости, прошло через шею коня и отсекло верхнюю часть туловища всадника. Обезглавленный конь с нижней половиной всадника в седле рухнул, а его голова и верхняя часть тела капитана полетели вперед, на залитую кровью землю.

Хаос, вопли, мясорубка, ужас и смерть со всех сторон, почти так, как это любят орки, только еще хуже. То ли Тольташ Заступник помог, то ли просто повезло, но барон все еще был жив. Конные воины гибли вокруг него, во все стороны летели отрубленные конечности и куски трупов, рассеченных надвое вместе с панцирями, но смертоносные клинки пока что миновали несостоявшегося триумфатора. Гэт-Кин в этом пекле кромешном даже попытался поразить подвернувшегося по руку врага копьем, но древко сломалось, лишь пошатнув закованную в броню фигуру.

Барон сумел, отчаянно пришпоривая коня, проскочить мимо до того, как атакованный враг достанет его топором. Страшное лезвие просвистело рядом, но не настигло. Гэт-Кин, несясь сквозь хаос битвы, осознал, что был разбит в неполные пять минут, что надежды уже не осталось и что ему самому, если он хочет жить, стоит убраться поскорее.

Он чудом проскочил мимо двоих орков, стоявших так близком друг от друга, что ни один из них не смог быстро ударить, опасаясь задеть другого, проскакал сквозь группу бегущих ополченцев, не разбирая дороги и давя замешкавшихся, и оказался у самого края. Однако прямо на пути у него - широкая спина, закрытая массивным панцирем, и массивные наплечники, украшенные жуткого вида рогами. Слева и справа - свалка. Путь один - через этого орка.

Гэт-Кин закричал, то ли напугать врага, то ли приободрить себя, и отчаянно пришпорил коня. Копья нет, меч этой броне нипочем - но рыцарский конь в конском доспехе несется во весь опор. Этому орку просто не устоять против такой мощи, мчащейся так быстро!

Когда их разделяли двадцать шагов, орк обернулся, и сквозь щели забрала на барона взглянули не зеленовато-белесые орочьи глаза, а пронзительно-янтарные, какие иногда бывают у высших эльфов. А затем гигант за миг до столкновения не стал поднимать оружие, а просто бросился со скоростью ветра навстречу, выставив вперед один наплечник.

Удар! Лязг металла о металл и хруст конской грудной клетки. Барон вылетел из седла, когда его коня отбросило назад кошмарной силой, которой даже у орка быть не может, и грохнулся оземь. Несмотря на круги в глазах, он еще успел увидеть, как чудовище в доспехах, плечом остановившее коня на полном скаку, по инерции несется вперед, прямо на него, и отрешенно отметил, что подошва сабатона - составная стальная.

В последний миг своей жизни барон Гэт-Кин снова услышал хруст ломающихся ребер, на этот раз - его собственных.

***

Дом, милый дом. Примерно это чувствовал Кархад, входя на третий этаж в дальнем флигеле, где находились покои для гостей королевского дворца. Самого себя Кархад, занимающий четыре комнаты вот уже десять лет, гостем тут не считал: он живет в столице гораздо больше времени, чем в родном Карлайле, не оттого, что все тянутся в столицу, а потому, что нужен здесь королю. И логично, в таком случае, находиться к королю как можно ближе.

Рыцарь толкнул дверь, вошел - и мгновенно почувствовал чужое присутствие, еще до того, как глаза выхватили вольготно рассевшегося за столом Р'Энкора.

- Ты тут чего забыл?! - вытаращил глаза Кархад.

Дроу лениво зевнул и ответил так, словно он тут хозяин, словно не он тут непрошенный гость, а Кархад:

- Разговор есть, сэр рыцарь. Садись, и это, не ори громко. Никто не должен знать, что я тут. Если коротко - мне нужна твоя помощь, а тебе - моя.

Рыцарь несколько секунд раздумывал, взяться ли ему за меч либо стражу позвать, но решил вначале выведать, что у сукина сына на уме.

- Мне от тебя ничего не нужно, - сказал он.

- Серьезно? Даже стать королем? Без меня ведь может и не получиться.

Вот тут уже глаза Кархада, исчерпав возможность расширения, начали потихоньку перебираться на лоб.

- Ты что такое плетешь?! - оторопел он.

Темный эльф несколько секунд смотрел на него в ответ с выражением скепсиса на лице, а потом вдруг хлопнул себя по лбу:

- А, так ты вообще ничего не знаешь! Просто поразительно, до чего же ты... ненаблюдательный. Столько лет - и так ничего и не понять... Садись, садись, сэр рыцарь, я объясню тебе, что к чему, раз ты сам так и не осознал, что остался единственным вероятным претендентом на руку принцессы.

Кархад молча смотрел на своего визави, потом медленно выговорил: